Сирил Веспер повёл наш небольшой отряд новобранцев Дома Костей не в главное здание, а в сторону одной из массивных, приземистых башен, чей силуэт напоминал сложенные в кучу гигантские позвонки. Воздух здесь был не просто тихим, а глухим, будто звук тонул в толще ваты. Моя вечная головная боль немного отступила, сменившись давящей, но знакомой тяжестью.

— Северное крыло, или «Склеп», — произнёс Сирил, не оборачиваясь. Его голос звучал приглушённо, без эха. — Жилые зоны разделены. Запомните свой сектор. Перепутать — значит проявить неуважение к уставу, а это влечёт санкции.

Массивная дверь из тёмного травертина отворилась сама. Внутри нас встретил круглый зал-вестибюль. Свет исходил из самих стен: в пористый камень были вмурованы тысячи фрагментов кости, раковин и перламутра, и они мягко светились холодным, фосфоресцирующим светом. Пол был устлан мелким песком, поглощающим шаги. Тишина была настолько плотной, что слышался отдалённый, едва уловимый скрежет — будто где-то очень далеко гигантские жернова медленно перетирали камень.

— Песок абсорбирует остаточную эмоциональную энергию, — пояснил Сирил. — Истерики и паника загрязняют рабочую атмосферу. Здесь им не место.

По стенам шли ниши-депозитарии. В каждой — один предмет: пергамент, кубок, пепел в шаре. Под каждой — табличка с именем и датами.

— Архив личных обязательств, — сказал Сирил. — Вы — часть цепи. Ваши будущие достижения или преступления будут отсюда идентифицированы.

Он повёл нас по одной из арок. Вместо коридора с дверями мы вышли в обширный зал со стеллажами, письменными столами и глухими каменными кабинками. Это было рабочее пространство.

— Личные кельи для работы с архивами и выполнения заданий. Шум запрещён. Обсуждения — в отведённых зонах, — Сирил указал на несколько столов, отгороженных невысокими ширмами из тёмного дерева.

Затем он подвёл нас к двум массивным, лишённым украшений дверям из чёрного дуба, стоявшим друг напротив друга. Над одной висел барельеф в виде щита, над другой — вплетённого в узор цветка.

— Мужская и женская спальни. Дверь откроется только по вашей домовой печати, — Сирил показал на едва заметное серебряное пятно-клеймо у нас на внутренней стороне запястья. — Попытка войти не в свою дверь будет расценена как грубое нарушение контракта о совместном проживании. Последствия… неприятны.

Он приложил своё клеймо к щиту. Дверь бесшумно отъехала в сторону.

Пространство внутри было просторным, аскетичным и напоминало каюты на старом корабле или дортуары строгого монастыря. Высокий потолок, те же фосфоресцирующие стены. Вдоль стен стояли двухъярусные кровати из тёмного, прочного дерева, встроенные прямо в каменные ниши. Каждая койка была отгорожена тяжёлым занавесом из плотной, непросвечивающей ткани цвета увядшей листвы. У изголовья — маленькая встроенная тумба, полка для личных вещей и светильник в виде замурованного в стекло светящегося грибка. Никаких замков. Только занавес.

Воздух пахнет деревом, воском и той же странной, стерильной тишиной, что и везде в Склепе. Не было слышно ни смеха, ни шёпота — только приглушённые шаги нескольких старшекурсников, которые, не глядя на нас, готовились ко сну или читали за занавесками.

— Ваши места отмечены, — Сирил кивнул вглубь. — Постельное белье меняется раз в неделю. Личные вещи храните на полках. Ценности — на свой страх и риск. Опоздание на отбой и подъём фиксируется. Нарушители дежурят в архиве. Сон — не привилегия, а необходимость для ясности ума. Недостаток сна ведёт к ошибкам в договорах.

Моё место оказалось на втором ярусе в дальнем углу. Я забрался по невысокой лесенке и отдёрнул занавес. Пространство было минимальным: матрас, одеяло, подушка. На тумбе лежали три предмета: костяной жетон с номером (мой пропуск в столовую и прачечную), тот же серебряный стилус и плоская каменная плитка.

Я взял плитку. На поверхности проступил текст:

«Правило 7 Уложения Дома Костей гласит: „Наследник, принимающий родовой долг, несёт солидарную ответственность.“»

Задача. Её нужно было решить до рассвета. Не в уединении кельи, а здесь, в общем пространстве, за одной из рабочих кабинок. Моя новая жизнь не оставляла места уединению даже для мысли.

Я спустился вниз. Сирил всё ещё стоял у двери, наблюдая, как мы осваиваемся.

— Рабочие кабинки открыты всю ночь, — сказал он, обращаясь ко всем, но его взгляд скользнул по мне. — Но помните: ум, истощённый бессонницей, так же слеп, как и ум, отуманенный эмоциями. Найдите баланс. Или баланс найдёт вас.

Он вышел, и дверь закрылась. Я остался в большом, тихом зале, где за десятками занавесок дышали чужие люди. Где каждое моё движение, каждый поздний поход в рабочий зал или раннее пробуждение могли стать предметом внимания.

Я сжал каменную плитку. Здесь, в этом царстве коллективного сна и безмолвного труда, где даже стены следили за порядком, моя охота должна была стать совершенным, бесшумным преступлением. Мне предстояло научиться красть не только магию, но и само время и внимание, оставаясь для всех просто Вейлом, тем странным парнем с верхней койки, который слишком много времени проводит в архиве.

Что ж, пора знакомиться! Нас тут человек и в этой комнате нам жить ближайшие пять лет, ну это если никто не потеряется в стенах академии. Держа в руках табличку с тумбы, я вышел в центр.

— Пришло время знакомиться? — улыбнулся я, обратившись к парням.

Трое почему-то отшатнулись, будто демона увидели, и направились к двери.

— Так тебя все знают, Кайран Вейл, — хмыкнул парень, поправив очки.

— Я уже заметил, — кивнул я, — только почему-то большинство всякие выдумки про меня рассказывают. И сами же в это верят.

Я повернулся в сторону испуганных, и те трое парней уже у двери замерли, тщетно пытаясь открыть дверь.

— Эм… Дверь не открывается, — пробормотал один из них, бледнея ещё больше.

— Кстати тут у меня на табличке правило. — посмотрел я на парней. — У меня седьмое правило. И смотрю у каждого на его тумбе такая. Думаю, нас здесь оставили чтобы мы и ознакомились с правилами факультета, прежде чем выходить отсюда.

Парень в очках, не отрывая от меня оценивающего взгляда, медленно подошёл к своей тумбочке и взял свою табличку.

— Видимо, твоя репутация работает быстрее тебя. Я — Леон Харт. — Он поднял свою плитку. — У меня тут… Правило 2 Уложения Дома Костей гласит: «Игнорирование соседа по койке считается нарушением тишины и карается дежурством в катакомбах.»

Все тут же разошлись по своим тумбам, и взяли свои таблички.

— У всех разные пункты? — спросил Леон, поворачивая свою плитку. — Похоже, наш милый Дом Костей начинает воспитание с коллективной ответственности. Не соберём все правила воедино — не выйдем. Классика.

Один, коренастый блондин с упрямым подбородком, всё же бросил мне враждебный взгляд.

— А если мы не хотим «знакомиться» со всеми? — проворчал он.

Леон хмыкнул, снимая очки и протирая линзы краем мантии.

— Тогда, Гаррет, ты можешь попробовать выспаться здесь, на полу. Но, судя по «Правилу 3» на твоей плите, «сон вне отведённого места приравнивается к попытке самовольного проникновения в архив и карается присоединением к скелетонам-уборщикам на неделю». Звучит… влажно.

Гаррет сгорбился, но взял свою плитку. Процесс пошёл. Мы медленно собрались в центре комнаты, держа перед собой тёмные каменные таблички, словно щиты. Воздух гудел от незаданных вопросов и натянутого молчания.

— Что ж, — я нарушил тишину, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, — по порядку. Я — Кайран Вейл. И, вопреки слухам, я не пожираю души по утрам вместо овсянки. Пока что.

Тишина. Затем кто-то сдавленно хихикнул. Леон за углом рта улыбнулся. Постепенно, под давлением абсурдной ситуации и чётких правил на камне, остальные начали представляться.

— Гаррет Болвуд. Сила земли, укрепление материалов, — пробубнил блондин, не глядя ни на кого. — Правило 3: Сон только в своей койке.