— Приболел Александр Анатольевич, — сказал ему помощник начальника, Сергей Иванович. — Животом мается. Дай бог, завтра выйдет. А что у вас за дело к нему? Может, я смогу вам помочь?

— Да хотел узнать, кому принадлежит одна яхта. Ее то ли продали, то ли нет. Вот мне и интересно, кто ее истинный владелец, — не стал ничего скрывать офицер.

— Что за яхта?

— «Мечта».

— А-а-а! — с усмешкой протянул Сергей Иванович. — Знаю-знаю. Уже который год на дальнем причале стоит, гниет. Чем же она вас так заинтересовала?

— Так она уже давно не гниет, — удивил помощника Петр Егорович. — Эта красавица сейчас на ближнем причале покачивается.

— Вот как? Неужто Виталий Мстиславович все же нашел деньги для ее починки?

При этих словах настроение у Скородубова испортилось. Получается, что он и правда недавно общался с владельцем яхты. Осталось только выяснить — с бывшим, или все еще текущим?

— Тогда у меня будет до вас просьба — посмотрите в журнале движения, кому принадлежит та яхта? Все еще старому владельцу, или же была продана?

— Увы, — развел руками мужчина, — весть о недомогании Александр Анатольевич прислал мне этим утром, а ключи от сейфа, где хранится журнал, у него. Тут вам только до завтра ждать. Либо он вернется сам, либо если его недуг надолго схватил, я до него скатаюсь, заберу тот ключ. Но лично я ни о какой продаже ничего не слышал. А ведь почти постоянно тут бываю.

— Благодарю, простите, что оторвал вас от дел, — откланялся офицер.

Слова Сергея Ивановича оставили его в убеждении, что юноша ему соврал. И он уже не услышал задумчивого тихого размышления помощника начальника порта:

— Хотя если яхту ремонтировали, то это мимо меня не прошло бы. А вот при продаже… да, могли и в ином порту все работы провести.

— Вот паршивец! — негодовал Петр Егорович, возвращаясь к себе домой. — Как он мог так нагло лгать мне в лицо⁈

Внутри мужчины бушевало возмущение со злостью. Оставлять выходку парня без последствий он не собирался. Конечно, теперь ни о каком сватовстве и речи быть не может.

— Но вот его отца я навещу. Посмотрю ему в глаза, да спрошу, как он так сына воспитал! — решил для себя мужчина.

Дочери встретили его встревоженными взглядами. Таким злым они видели отца нечасто.

— Что случилось? — тут же спросила Анна.

— Этот Роман… этот негодяй нам бессовестно врал в лицо! — не удержавшись, воскликнул Петр Егорович.

И тут же кратко пересказал свою встречу с настоящим владельцем яхты и как он нелепо выглядел в его глазах. Анна тут же задрав нос посмотрела в сторону сестры.

— Не зря он мне не понравился, — сказала она Анастасии. — Не разбираешься ты в людях, сестрица.

Та смутилась и огорченно уставилась в пол.

— Мы теперь никуда не поедем, да? — тихо и жалобно спросила она у отца. — А я так хотела выбраться из дома.

Поджав губы, Петр Егорович задумался. Да, после разговора с Сергеем Ивановичем он решил отправиться к Винокуровым в одиночестве. Но почему бы не взять с собой и дочерей? Они и правда в свет редко выходят из-за его частых отъездов. Невместно девушкам без мужского сопровождения по гостям шастать. И подруг у них из-за этого почти нет.

— Поедете, — сказал он Насте. — Пускай вам в глаза посмотрит, а вы в его. Поглядим, как он при отце себя вести будет, когда его ложь вскрылась.

В порту я спокойно взошел на свою яхту и уже привычно произвел все операции по отчаливанию. Навык управления судном повышался, что меня радовало. Надо бы ее закрепить как следует, чтобы за зиму не забыть.

До Дубовки добрался к позднему вечеру. Тут и против течения пришлось идти, да и ветер был не попутный. Хорошо, что у меня парус косой, не обязательно при этом ждать подходящего направления ветра. Но из-за всех обстоятельств обратная дорога от Царицына до Дубовки заняла у меня раза в полтора больше времени. В усадьбу я зашел, когда на улице уже сгущались сумерки. Мама к этому моменту уже успела заснуть, а вот тетушка с дядей еще бодрствовали. Но и с ними долгой беседы не вышло, так как все за день устали.

Лишь утром за завтраком я рассказал о своих приключениях, скромно умолчав, что нарисовал новые модели платьев для Екатерины Савельевны.

— Хоть какой-то прок от этой блудницы, — проворчала мама, забирая у меня бумагу от главы магистрата. — Говоришь, Скородубовы к нам в гости собираются? Ты что-нибудь о них слышала? — повернулась она к тете.

— Мало, — покачала та головой. — Старший Скородубов морской офицер, из-за службы в обществе бывает редко. Вдовец, потому его дочери и не могут ни с кем в свет выйти, от чего прослыли затворницами. Больше надо у Маргариты узнавать, они у нее иногда платья заказывают. В основном вечерние, на те редкие дни, когда выходят в свет. Но в целом ничего дурного про них не слышала.

— Петр Егорович — боевой офицер, — добавил Владимир Михайлович. — Я лично с ним не знаком, а вот Антон мог пересекаться. На одном флоте служат. Был бы он тут, смог бы больше рассказать.

— А разве их корабль не останавливается в нашем порту? — удивился я такой неосведомленности Зубова.

Мне казалось, что как раз он-то больше должен знать о таком же моряке, как и он сам.

— А зачем им? — удивился мужчина. — Мы же выше располагаемся, а у них база в Царицыне. Оттуда все потребное для похода берут, к нам им подниматься без надобности.

А ну да, тупанул. Если по карте смотреть, то и правда им нет смысла ни к нам, ни мимо нас проходить. Только подзабыл я ту карту, вот и не сообразил сразу.

— Мы тогда с Романом вас сегодня покинем, — вдруг сказала мама. И тут же уточнила, — у тебя же здесь более дел нет?

— Пока архитектор проект не сделает, то и мне нет смысла к Алексею Юрьевичу идти, — пожал я плечами.

— Вот и славно. Тогда нам домой пора. Хочу на девочек Скородубовых сама посмотреть. Да и с Петром Егоровичем познакомиться. Посмотрим, кого ты там себе присмотрел.

— Да никого я не присмотрел! — возмутился я. — Это может у тебя, да у Петра Егоровича какие-то планы уже появились, вот он в гости и напросился. А я отказывать не видел смысла.

Мама лишь улыбнулась эдак, с пониманием. Будто я просто стесняюсь, а на самом-то деле… Переубедить ее похоже не получится, ну и пусть так думает. Может, хоть успокоится немного после истории с Пелагеей, и когда я нового слугу себе возьму, то перестанет быть предвзятой.

Вот и пришлось мне опять браться за парус, когда мы с мамой собрались и прибыли в порт. Та новую обивку на скамьях одобрила. Причем настолько, что сама заявила, что теперь летом только на яхте между городами будет путешествовать.

— Для моего возраста лучше не пылью дорожной дышать, да все ямы с кочками телом пересчитывать, — смеялась она, — а вот так — с комфортом и ветерком.

— Только когда погода хорошая, — заметил я. — В сильный ливень, да при серьезном ветре я не рискну из порта на ней выйти.

— Ну сейчас-то погода хорошая стоит, — заметила она.

Так-то да. Уже который день на улице ясно и солнечно. Лишь редкие облака проплывают. Но слугу я себе точно возьму. Как-то стало мне надоедать самому с швартовым возиться, да канаты парусные туда-сюда тягать. Это поначалу интересно, а потом в рутину не самую легкую превращается.

— И куда тебя несет? — спросил в воздух Виталий, мысленно проклиная друга.

— Сам знаешь — куда, — хохотнул Игорь. — Регата — забыл? Мне не терпится узнать, чья яхта быстрее. Конечно, ты изрядно обновил свою «Мечту», но и мой «Буревестник» не какая-то тихоходная баржа!

Канарейкин до последнего надеялся, что ему удастся вчера споить друга. Увы, тот в отличие от Виталия всегда отличался гораздо большим здоровьем. В итоге мужчина сам напился, так и не сумев воплотить свой план в жизнь. И сейчас маялся похмельем. И это помимо того, что сегодня может не повезти, как случилось вчера, и в порт вернется тот художник, мигом раскрыв весь обман Виталия!