— Дай бог, чтобы тот мастер согласился, — сказал я. — Тимофей Осипович, кажется?

— Осипов, да. Анна Павловна хвалила его работу. Говорила, флигель крепко сложил, без единой трещины.

Мы доели завтрак. Баранов ушел в кабинет писать письма. Я собрался в дорогу.

Бричку велел подать к крыльцу. Попрощался с Барановым, пообещал вечером заехать узнать новости.

Дорога в Тулу заняла два часа. Жара нарастала с каждой минутой, солнце палило нещадно. Я снял сюртук, расстегнул воротник рубашки, но легче не стало.

В городе первым делом заехал в мастерскую. Тут кипела работа. Трофим и Иван работали у горна, нагревали железные пруты до красна. Остальные возились у верстака, точили детали для насоса. Гришка подметал стружку, напевая что-то себе под нос.

Увидели меня, поздоровались.

— Как дела? — спросил я Семена.

— Хорошо, Александр Дмитриевич, — ответил тот, вытирая пот со лба. — Доделываем насос для Крылова, осталось еще дня два. Потом начнем новый заказ, для купца Петрова.

— Отлично. Морозов как у тебя?

— Справляемся, — кивнул Петр. — Работа привычная, руки быстро управляются.

Иван молча показал готовую деталь, идеально выточенный и блестящий цилиндр. Я осмотрел и остался доволен.

— Хорошо работаете. Продолжайте. Я на пару дней задержусь на стройке, но если что, присылайте нарочного.

— Слушаемся, — ответил Семен.

Я вышел из мастерской, направился в городскую управу.

Здание управы каменное, двухэтажное, на главной площади. Поднялся на второй этаж, прошел по коридору, постучал в дверь кабинета Беляева. В отличие от многих других градоначальников он был доступным. К тому же в Туле обычаи попроще, можно запросто зайти к любому чиновнику.

— Войдите!

Беляев сидел за столом, заваленным бумагами. Увидел меня, приветливо улыбнулся:

— Александр Дмитриевич! Какими судьбами? Давненько не виделись!

— Здравствуйте. Дела замучили, некогда было.

— Садитесь, садитесь. Чаю? Или по делу пришли?

— По делу, — я сел в кресло напротив. — Нужна помощь. Ищу артель каменщиков.

Беляев нахмурился:

— Каменщиков? Сейчас? Разгар сезона, все заняты.

— Понимаю. Но может, кто-то освободился? Или знаете, где искать?

Я рассказал коротко ситуацию с Кулаковым. Беляев качал головой и цокал языком:

— Эх, Кулаков, Кулаков. Я слышал про него. Мастер хороший, но жадный. Не первый раз халтурит. Правильно сделали, что прогнали.

— Только теперь стройка стоит.

— Понимаю. — Беляев задумался, постучал пальцами по столу. — В Туле точно никого нет. Все артели разобраны до осени. Может, в Алексине попробовать? Или в Крапивне?

— Уже пробуем. Письма пишем.

— Тогда еще вариант, дать объявление в ведомости. Повысить оплату. Может, кто откликнется.

— Отличная мысль, сразу же этим и займусь. Может и получится, хотя может и не получиться.

— Понимаю. Но попытаться стоит.

Мы попрощались. Я вышел из управы, постоял на крыльце. Полдень, жара невыносимая. Улицы полупустые, люди прячутся в тени.

Делать в городе больше нечего. Решил ехать обратно к Баранову, узнать, есть ли новости от Анны.

Нанял извозчика, поехал обратно. Дорога знакомая, пыльная и утомительная. Я дремал на жесткой скамье, убаюканный однообразным стуком колес.

К усадьбе подъехал под вечер. Солнце клонилось к закату, тени удлинялись. Я велел извозчику ехать сразу к стройке, может, Баранов там.

Действительно, у фундамента стоял Баранов. Рядом Степан и несколько рабочих. Все смотрели на меня выжидающе.

Я вылез из брички, подошел:

— Ну что, есть новости?

Баранов широко улыбнулся:

— Есть! Хорошие! От Анны Павловны приезжал управляющий. Тимофей Осипов согласился! Приведет артель из восьми человек. Скоро будут здесь.

Облегчение волной накрыло меня. Наконец-то!

— Отличная новость! Какие условия?

— Обычные. Двадцать рублей за сажень кладки, артели. Плюс харчи. Я согласился сразу.

— Правильно. — Я оглядел разобранные стены. — Значит, начнем заново.

— Да. Я уже велел привезти еще извести, песку. Все будет готово.

Мы еще поговорили о деталях, потом разошлись. Баранов пригласил на ужин, но я отказался, хотелось вернуться в город, отдохнуть в собственной постели.

Нанял другого извозчика, поехал обратно в Тулу.

Завтра утром я приехал на стройку с рассветом. Хотел встретить новую артель, сразу все обговорить.

Степан уже работал, проверял запасы материалов, раскладывал инструменты. Рабочие таскали доски для строительных лесов.

— Доброе утро, Александр Дмитриевич, — поздоровался Степан. — Каменщики еще не приехали.

— Я рано, — ответил я. — Подождем.

Прошло минут сорок. Солнце поднялось выше, жара начала нарастать. Я ходил вдоль фундамента, в сотый раз проверял разметку.

Наконец послышался стук колес. По дороге от деревни катила телега, запряженная парой лошадей. На телеге сидели люди, человек восемь-девять.

Телега подъехала и остановилась. Люди стали слезать, разминая затекшие ноги. Последним спрыгнул высокий, худощавый мужчина, лет пятидесяти с небольшим.

Я сразу понял, что это Осипов.

Он отличался от Кулакова как день от ночи. Высокий, под сажень ростом, но худой, жилистый. Плечи широкие, спина прямая, движения неторопливые и уверенные. Лицо спокойное, обветренное, с глубокими морщинами у глаз и рта. Борода седая, короткая, аккуратно подстриженная. Глаза серые, умные и внимательные.

Одет опрятно: чистая холщовая рубаха, темные порты, кожаные сапоги без единого пятна извести. Картуз новый, без потертостей.

Он огляделся, увидел меня, направился ко мне. Остановился в двух шагах, снял картуз и поклонился:

— Здравия желаю. Тимофей Осипович Осипов, каменных дел мастер. Ищу господина инженера Воронцова.

Голос негромкий, ровный, приятный. Без подобострастия, но и без дерзости. Держался с достоинством.

Я протянул руку:

— Александр Дмитриевич Воронцов. Очень рад вас видеть, Тимофей Осипович.

Мы пожали друг другу руки. Его ладонь была сухая, жесткая, с мозолями, но рукопожатие крепкое и короткое.

— Анна Павловна передавала, что у вас сложности с предыдущим подрядчиком, — сказал Осипов. — Можно осмотреть стройку?

— Конечно. Пойдемте.

Мы подошли к фундаменту. Осипов молча обошел периметр, осматривая разобранные стены. Остановился, присел на корточки, взял кирпич из кучи битого. Повертел в руках, постучал о другой кирпич. Отложил, взял следующий.

Потом подошел к остаткам раствора Кулакова, к серым кускам, рассыпающиеся между кирпичами. Взял в руку, растер между пальцами. Понюхал. Качнул головой:

— Извести мало. Песку много. Держать не будет.

— Именно, — подтвердил я. — Поэтому пришлось разобрать.

Осипов поднялся, вытер руки о порты:

— Правильно сделали. Лучше сразу переделать, чем потом стену чинить. Или хуже, когда она на кого-нибудь рухнет.

Мне понравилась его манера говорить. Спокойно, неторопливо, по делу. Без лишних слов, но и без недомолвок.

— Тимофей Осипович, давайте расскажу подробнее о проекте. Пойдемте, покажу чертежи.

Мы отошли в сторону, к столу, где я разложил чертежи. Осипов склонился, внимательно изучая их.

— Здание в два этажа, — начал я. — Первый этаж три сажени высотой, второй две сажени. Стены толщиной в два кирпича. На втором этаже будет стоять паровая машина весом около трехсот пудов.

Осипов поднял взгляд:

— Паровая машина? Значит, тут будет вибрация.

— Да. Постоянная, ежедневная. Поэтому требования к кладке очень строгие. Малейшее отклонение от вертикали или горизонтали недопустимо.

— Понимаю. — Осипов снова склонился над чертежом. — А какой раствор планируете? Какие пропорции?

— Три части песку, две части извести, одна часть битого кирпича. Швы строго полвершка толщиной.

— Битый кирпич это хорошо. Прочность повышает. — Он помолчал, что-то прикидывая в уме. — Сколько времени на работу?