— Это как же, Александр Дмитриевич? Вы… сами? Руками?

— Руками. А как иначе? Я инженер, но плотницкому делу обучен. В Севастополе в госпитале вентиляцию строил, сам воздуховоды собирал, сам гвозди колотил.

Степан покачал головой недоуменно:

— Первый раз вижу, чтобы барин… то есть, господин офицер, сам работал.

— Увидишь еще не раз. Семен Михайлович тоже работать будет. Он столяр опытный, мастер хороший. Вдвоем с вами управимся быстрее.

Семен кивнул, снял жилетку, закатал рукава рубахи:

— Готов, Александр Дмитриевич.

Рабочие стояли, не зная, что сказать. Видно, смущены. Не привыкли, чтобы господа рядом с ними трудились.

Я снял сюртук, повесил на ветку ближайшего куста. Расстегнул воротник рубахи, закатал рукава.

— Ну что, братцы? За работу! Степан, давай топор.

Степан молча протянул мне топор. Тяжелый, широкое лезвие, отточенное до блеска. Топорище дубовое, гладкое от долгой работы.

Я взял топор, взвесил в руке. Хороший инструмент.

Мы пошли к старой мельнице. Рабочие последовали за нами, все еще переглядываясь.

— Степан, — сказал я. — Распредели работу. Кто стены ломает, кто бревна относит, кто мусор убирает.

Степан кивнул, повернулся к мужикам:

— Петр, Иван, Тимофей, берите ломы, валите стены дальше. Василий, Андрей, таскайте бревна, складывайте в груду! Остальные убирайте мусор, щепки, обломки!

Рабочие разошлись по местам. Петр с Иваном, братья Медведевы, взяли ломы, подошли к стене. Начали подковыривать бревна снизу, раскачивать.

Я подошел к куче обломков: сгнившие доски, куски крыши, щепки. Начал рубить длинные доски на короткие части, чтобы удобнее в костер складывать.

Топор врезался в древесину с глухим стуком. Гнилое дерево крошилось, щепки летели в стороны. Удар, еще удар. Доска раскололась пополам.

Семен работал рядом. Он взял двуручную пилу, вместе с одним из рабочих, рыжим, которого звали Федор, пилили толстое бревно, слишком длинное для перетаскивания.

Пила визжала, зубья скрежетали по дереву. Опилки сыпались мелкой струей. Семен работал споро, привычно, держал ровный темп. Федор старался не отставать, тянул пилу в такт.

Я рубил доски, складывал обломки. Работа простая, но тяжелая. Жара невыносимая, пот тек ручьями. Рубашка промокла насквозь за десять минут.

Рабочие сначала косились на меня, удивлялись. Потом привыкли, работали рядом. Степан командовал, показывал, куда что складывать.

Братья Медведевы раскачивали стену ломами. Бревна скрипели, качались. Наконец один конец стены рухнул с грохотом. Поднялось облако пыли.

— Убирайте! — крикнул Степан. — Растаскивайте бревна!

Мужики набросились на обломки. Таскали бревна, складывали в груду. Работа кипела.

Я отложил топор, подошел к упавшей стене. Взялся за бревно вместе с Василием Коротким, невысоким крепким мужиком. Бревно тяжелое, сажени три длиной, почерневшее от времени.

— Давай, поднимай! — сказал Василий.

Мы подняли бревно, понесли к груде. Шагов двадцать. Бревно врезалось в плечо, давило. Донесли, бросили на кучу.

Василий вытер пот, посмотрел на меня с уважением:

— Сильный вы, Александр Дмитриевич. Не каждый господин такое потянет.

— Привык. В армии служил, на войне. Там не до барства.

Мы вернулись за следующим бревном.

Работали до полудня без остановки. Жара усиливалась. Пот лился ручьями, одежда вся промокла. Но работа спорилась. Вторая стена тоже рухнула. Бревна растащили. Мусор собрали в кучу, подожгли. Костер запылал, дым поднялся столбом.

Ноздрев принес воду в деревянной бадье, ковш жестяной. Рабочие столпились, пили жадно. Я тоже зачерпнул ковш, выпил залпом. Вода ледяная, вкусная, из колодца.

— Отдохните, — сказал я. — Полчаса. Потом продолжим.

Рабочие расселись в тени у кустов. Кто-то лег на траву, закрыл лицо картузом. Кто-то курил трубку.

Я сел рядом с Семеном. Тот вытирал пот рукавом, дышал тяжело.

— Устал? — спросил я.

— Немного. Жара проклятая. Но ничего, справляемся.

Подошел Степан, присел на корточки рядом:

— Александр Дмитриевич, вы хорошо работаете. Не ожидал от барина, не обессудьте за прямоту.

— Говорил же, я инженер. Привык руками работать.

— Вижу. — Степан помолчал, потом спросил: — А мужики как вам? Работают как надо?

— Хорошие. Споро работают, не ленятся. Ты их правильно гонишь.

Степан довольно кивнул.

Отдохнули полчаса. Потом снова принялись за работу. Разбирали остатки крыши, стропила, обломки жерновов внутри мельницы.

К вечеру старая мельница полностью исчезла. Остался только фундамент каменный, почерневший, поросший мхом. Место расчищено. Груды бревен, досок аккуратно сложены. Мусор сожжен.

Солнце клонилось к закату. Жара спала, подул легкий ветерок с реки.

Я вытер пот, оглядел работу. Хорошо. За день управились. Завтра можно начинать заниматься новой мельницей. Можно было бы оставить старую, но я хотел порядка. Старая мельница как бельмо на глазу, мешала, сбивала с рабочего ритма. Посмотришь на такую и делать ничего не хочется.

Степан спросил:

— Александр Дмитриевич, закончили. Что дальше будем делать?

Я достал из портфеля чертежи, показал ему план:

— Я поеду в город, материалы заказывать. Кирпич, известь, железо. Вернусь через день. Если привезут лес, начинайте делать сваи. До того ждите.

Степан кивнул:

— Хорошо, Александр Дмитриевич. Все сделаем.

Я повернулся к остальным рабочим, собравшимся вокруг:

— Слушайте, братцы! Вы сегодня хорошо поработали. Молодцы. Надеюсь так и продолжите впредь.

Рабочие закивали хором:

— Так и будем, Александр Дмитриевич!

— Тогда свободны. Идите ужинать, отдыхайте.

Рабочие пошли в сторону барака, где им выделили жилье. Шли усталые, но довольные. Переговаривались, смеялись.

Я надел сюртук, взял портфель. Семен тоже оделся, поправил жилетку. Пошли к барскому дому. Возница дремал в тени, лошадь щипала траву.

Я окликнул:

— Эй, любезный! Поехали обратно!

Возница вскочил, протер глаза:

— Сейчас, барин, сейчас!

Отвязал лошадь, забрался на козлы. Мы с Семеном сели в бричку.

Возница тронул вожжами. Бричка покатила от дома, по дороге вдоль реки к мосту.

Я откинулся на спинку, закрыл глаза. Разом навалилась усталость. Спина ныла, руки болели, на ладонях мозоли.

Но сейчас мной овладело приятное чувство. Мы стартовали. Старая мельница разобрана, место расчищено.

Все идет по плану.

Семен сидел рядом, молчал. Тоже устал, видно.

Бричка переехала мост, покатила по дороге обратно в город. Солнце садилось за горизонт, небо краснело. Вечерело.

Я открыл глаза, посмотрел на закат. Красивый вечер. Теплый, тихий.

— Семен, — сказал я. — Завтра начнем с материалов. Надо заказывать кирпич, известь, железо. Подрядчиков нанимать, каменщиков, плотников. Дел много.

Семен кивнул.

Бричка катилась по дороге. Впереди показались крыши Тулы, колокольни церквей. Город встречал огнями в окнах.

Въехали в город, покатили по улицам. Людей мало, вечереет, лавки закрылись. Где-то звонили к вечерне.

Довезли до мастерской на Заречной. Возница остановил лошадь у ворот.

Я слез, достал из кармана два рубля, отдал вознице:

— Держи. Спасибо.

Возница взял деньги, поклонился:

— Благодарствую, барин! Коли еще понадоблюсь, обращайтесь!

Он развернул бричку, уехал. Я попрощался с Семеном, отправил его домой. Сам отправился проведать мастерскую. Гришка убрался там, когда я пришел, он как раз ужинал. Хлебал щи. Увидел меня, вскочил.

— Все в порядке, Александр Дмитриевич, все ушли я тут это… трапезничаю.

Я пожелал ему приятного аппетита, убедился, что все хорошо и отправился домой.

Утром проснулся рано, с рассветом. Оделся быстро, вышел из комнаты, не разбудив Матрену Ивановну.

На улице свежо, прохладно. Солнце только поднималось над крышами. Воздух чистый, без дневной пыли.