«Хорошие люди».
Ну и мы начали.
Но стоило мне сделать первый глоток, как кот, сидящий у меня на шее, вдруг поднял голову, выгнул спину и тихо, едва слышно, сказал в моей голове:
«Она рядом».
Глава 13
Я прошептал вбок, прямо в сторону кота — так, чтобы услышал только он:
— Кто она?
Ответ пришёл не словами даже — кусками, обрывками, как будто кто-то листал радиостанции в моей голове.
«Магазин… игрушки… девушка…»
Ага. Значит, полноценными человеческими предложениями он, как и ожидалось, мыслить не может. Либо это предел его природы, либо мой дар ещё не успел полностью «схватить» его структуру. Но суть я уловил.
Он говорил об Элизабет.
Я поставил пластиковый стакан на стол, всё так же тихо спрашивая:
— Где?
Кот снова встрепенулся, уткнулся мордой мне в шею и выдал ещё одно короткое:
«Близко».
Я чувствовал, как Серёга уже смотрит на меня слишком внимательно. С подозрением.
— Тебе не понравилась моя настойка? — спросил он, прищурившись.
Я завис на мгновение. Ситуация так себе: некрасиво срываться со стола, который подготовил, можно сказать, единственный мой товарищ. Но кот почувствовал Элизабет. А это — дело. Закрою его — тогда можно будет и попьянствовать. Хотя оплатили мне уже на десять дней вперёд и контракт начинается только завтра. Но это не значит, что сегодня я могу послать всё к чёрту. Не тот я человек.
И тут кот прислал мысль — неожиданно оформленную, почти чёткую:
«Она в опасности. Ей нужна помощь.»
Ну вот. После такого выбора уже нет.
— Не, всё нормально, — сказал я Серёге, стараясь не палиться. — Что-то живот крутит. Я сейчас.
Серёга гоготнул:
— Я же говорил: не жри свою сухую лапшу. Заходил бы ко мне — жена все равно готовит больше, чем надо. Ел бы нормальной домашней еды.
— Да, Людка и вправду очень вкусно готовит, — сказал дядя Игорь.
— А тебе, старому, только пожрать нашару.
— Да, Серёг, в следующий раз вместо лапши поем у тебя, чтобы в такие ответственные моменты не убегать… Но разрешите откланяться на пару минут. Я сейчас вернусь.
Я развернулся и пошёл к двери чёрного выхода.
«Веди. Где она?» — прошептал я коту едва слышно.
«Слева от здания.»
Команда пришла мгновенно. Не словами — направлением. Чётко.
Зайдя внутрь, я услышал новую мысль:
«Прямо.»
— То есть мне надо выйти? — уточнил я тихо.
«Да.»
— Как ты её чувствуешь? Запах? Уши?
В ответ — тишина.
Мысли приходили иначе, чем раньше. Не эмоциями, не образами — чем-то средним. Но понимание было стопроцентным. Он вёл меня.
Я вышел из нашего видавшего виды здания. Слева.
«Переулок.»
Команда ударила через пару секунд. Я повернул налево — знал, где ближайший.
Следующая команда прилетела сразу:
«Бегом.»
Тут я уже понял, что нельзя медлить. Сам начал слышать какой-то бубнёж и мерзкие голоса. Подходя к углу, разобрал:
— Да что ты мнёшься, красавица? Сама зашла на нашу сторону. Надо было вон там ходить, возле ваших дорогих центров. Чё ты здесь ошиваешься? — и следом гогот ещё трёх–четырёх глоток. — И скажи честно, ищешь хорошего жеребца, как я?
Повернув за угол, я увидел. Местные ублюдки. Вечер, темно, девушка одна — вот и затащили. Даже представлять не хочу, что они собирались с ней сделать. Хотя… нет, прекрасно представляю.
— Слушай, дорогая, у тебя два варианта, — говорил самый громкий. — На нашей стороне мало кто ходит. Подогрей ребят денежкой — и иди спокойно. А если денежки нет… ну ты знаешь, если у бабы есть п…
— Убери от неё руки, придурок, — сказал я. — Не видишь? Это аристократка.
Вся компания повернулась ко мне.
Ну что ж. Я идиот — это очевидно. Один против четверых после тяжёлого дня. Придётся соображать. Драться я умею, но терпеть это не люблю: кулаки болят, лицо болит, рёбра болят. Да-да, знаю отличные способы драться рёбрами и своим лицом. Как ещё драться одному против четверых? Использовать всё, что есть.
Все повернулись. И тот, который дёргал Лизу — а это была именно Элизабет, подтверждение собственными глазами — заговорил первым, начал кидать мне предъявы:
— Слышь, герой, какая она аристократка? Не видишь? Ручки-то чистые. Не, колечки есть, и мы их сейчас заберём. А если тебе прям так хочется — можем и поделиться, чтоб ты тут не бубнил и не шумел. А если не хочешь делиться — проваливай. А если не хочешь проваливать — мы тебя сейчас обучим манерам общения с уважаемыми людьми. Кабанчик, покажешь этому идиоту, где он должен был сейчас находиться, а не здесь выпендриваться.
Самый огромный из них двинулся ко мне. Уставился и сказал:
— Слышь, мальчик, ты это… не потерялся случаем?
Все заржали. А этот, мерзкий, продолжил, наслаждаясь моментом:
— Кстати, смотри, он тоже смазливенький. Может, он из этих?
Боже ты мой. Какие же это придурки.
Почему в каждом мире есть вот такие отбросы общества? Почему они никак не вымрут, как вид? Как те же динозавры на моей планете? Что им не имётся? Пошли бы на работу, заработали бы деньги кровью, сидели бы у себя дома и бухали. Нет. Им нужно на криминальную дорожку — почувствовать себя «крутыми» и толпой завалить пацана.
Ладно. Что у нас вокруг?
Большие мусорные баки — как первое средство обороны подойдут, они ближе всего. Дальше лестница, ведущая на крышу нашего бизнес-центра. Если что, можно туда залезть и оттуда отбиваться — сверху бить ногой вниз удобнее. А так… всё. На удивление, даже банки пивной нет, чтобы пнуть в кого-нибудь или швырнуть.
Придётся драться кулаками.
Я решил не молчать и ответил спокойнее, чем выглядело внутри:
— Да не, ребята, чё вы сразу начинаете? Я просто подумал… ну видно же по ней, что она аристократка. Нужны вам такие проблемы? Вы же знаете: придёт её жених — найдёт вас. Камеры бизнес-центра, уверен, уже засняли.
— Да не, она мимо проходила, — отмахнулся один. — Сама сюда зашла. А мы тут сидели. Так что никаких камер. Мы потом по крышам уйдём.
Логично. Проход закрыт, подворотня — тупик. В конце — стена соседнего здания. Тем, чьи окна выходят сюда, действительно не позавидуешь. Каждый день смотреть на это место… удовольствие сомнительное.
— Так, ладно, — снова заговорил самый наглый. — Нам девочку надо оприходовать, денег заработать. И тебе — лицо поправить. Кабанчик, давай.
Здоровяк двинулся ко мне. Остальные трое — чуть позади, рассыпались полукругом.
Так, кабанчик кабанчиком, но валить его нужно первым.
Я отступил на шаг назад — ровно туда, где стоял тяжёлый мусорный бак. Поддал ногой и резко толкнул корпусом. Бак покатился вперёд и врезался в здоровяка. Тот от неожиданности пошатнулся, удержался рукой за стену — и этого мне хватило. Я прыгнул вперёд и ударил его в челюсть, затем в корпус. Глухой звук показал: мышцы там как броня, но эффект всё-таки есть. Он попытался схватить меня, но я ушёл под руку и метнул в него другой мусорный бак — на этот раз прямо ему в колено. Здоровяк рухнул, и я добил ударом в висок. Кабанчик лёг.
Трое оставшихся двинулись сразу.
Первый кинулся слева, попытался меня ударить. Я отступил на шаг, уходя ближе к пожарной лестнице и пропуская его к стене, ухватившись за перила, рукой используя их как точку опоры, придал себе дополнительную силу и ударил его, отправив в стенку.
Он завалился назад и съехал вниз.
Второй уже был рядом. Он замахнулся, но я ухватил его за куртку, развернул, схватил за голову и по его пути инерции впечатал лбом в металлическую ступеньку. Он осел на месте.
Третий оказался шустрее остальных. Он попытался зайти с тыла, но я услышал шаги и успел присесть — его кулак пролетел мимо. Я схватил его за локоть, развернул и толкнул в стену. Он споткнулся о ногу своего товарища, и я вырубил его ударом в челюсть — тот выдохнул и упал на колени, потом на бок.
Через пару секунд вокруг меня никто не стоял на ногах. Настолько никто, что даже Элизабет куда-то пропала.
