— Тогда виноваты вы, — повернулся я к Ксении. — Ты, например или Элизабет?

— Нет! Не я! — Ксения вспыхнула, но в голосе прозвучала дрожь.

— И ещё вопрос, — продолжил я. — Ты всю дорогу не хотела говорить про подельника. Кто это?

Ксения опустила взгляд:

— Его мама попросила… чтобы он помогал. Это какой-то её знакомый.

— Знакомый мамы, — повторил я. — Ну-ну.

Я откинулся на спинку стула.

— Знаете, Максим… даже сейчас вы можете оплатить мой гонорар в три раза — сто пятьдесят тысяч — и я официально скажу: да, их дурит мать.

Максим приподнял бровь:

— Почему ты так решил?

— Потому что вместе с Ксенией был интересный типок. Бывший уголовник. Мелкие статьи, ничего крупного.

— Ты же видел его секунду, — удивилась Ксения. — Как?

— По-кошачьи, — кивнул я на кота.

Кот довольно мурлыкнул, будто подтверждая: да, по моей части.

— Такие лезут в мелкие грабежи, мошенничество. Поэтому либо это любовник матери, либо дружок. И знаете, что-то мне подсказывает… — я наклонился вперёд, — что когда мы приедем, мы увидим полный холодильник. Нежданно-негаданно. Вы ведь передавали деньги именно этому человеку. Которого я вырубил.

Элизабет медленно кивнула:

— Да. Он доверенный человек продавца с чёрного рынка. Он приносил маме лекарства.

— Вы видели эти лекарства? Как она их принимает?

— Там были ампулы… — неуверенно сказала Элизабет. — Но в руках мы не держали. Мы боялись их разбить — всё-таки очень дорогие.

— Угу, — хмыкнул я. — Но, Максим… раз уж вы сказали «нанял», попрошу выдать мои двести тысяч. Пятьдесят тысяч за раскрытое первое дело об исчезновениях Элизабет и сто пятьдесят тысяч за то, что я раскрыл ту, кто дурит вашу невесту и её сестру.

«Хотелось бы сказать, что убийца садовник», но вслух я произнёс другое:

— Девушек обманывает… — театральная пауза — Их биологическая мать.

«Интересно, когда-нибудь я смогу указать на мужика в униформе с травой в волосах и сказать: „Убийца — садовник!“ — и тогда меня официально смогут назвать мисс Мурпл», — ухмыльнулся я в голове.

«Тогда нужно будет купить бигуди, чтобы соответствовать образу».

На обеих девушек было страшно смотреть. Лица белые, как стены. Они, кажется, только сейчас начали понимать, что всё это время их просто использовали.

Я откинулся в кресле, довольный:

— Ну что ж… ещё одно дело закрыто.

Первой пришла в себя Элизабет:

— Честно? Он прав, Максим.

— То есть… ты знала? — спросил он.

— Нет… — она закрыла лицо руками. — Точнее… да. Я догадывалась. Понимала, что мама меня использует. Но мне было её жалко. Мне казалось, что так я смогу отплатить человеку, который меня родил. Но я не думала, что зайдёт так далеко. А дальше… я как будто жила в тумане. Она каждый раз говорила, что любит меня. И я… — Элизабет тяжело вздохнула. — У меня появились чувства. Семейные. Я хотела им помочь.

— Ты могла мне рассказать, — тихо сказал Максим. — Даже если бы она была больна — мы бы её вылечили. Ты знаешь, какие у моего рода возможности.

— Знаю… — прошептала она. — Но я думала, ты бросишь меня. Кому нужна девушка из рода предателей?

Он обнял её:

— Ты моя дурочка.

— Максим Викторович, — раздался голос Андрея. — У нас есть информация. Мы нашли её. Она в своём поместье.

— Ну что сидим? Поехали узнаем, — сказал я.

Максим посмотрел на меня:

— Андрей, расплатись с нашим детективом.

И, не отводя взгляд от меня, добавил:

— А мы дальше разберёмся сами, Роман. Ты молодец. Большой молодец.

— Ой, как приятно, — улыбнулся я. — Тогда удачи вам.

Ксения подняла руку:

— Я не поеду. Я останусь здесь.

Все переглянулись.

— Почему? — спросил я.

Ксения сжала пальцы:

— Я… я тоже догадывалась. Пару раз слышала разговоры. Но так же, как Элизабет, думала, что мама просто хочет вернуть её в семью. Помочь нам. И я тоже ела те деньги… которые она воровала. Мне стыдно. Я не хочу больше называть эту женщину матерью. Теперь я понимаю… наверное, отец не был предателем. Это она. Со своим желанием жить как графиня.

— О-го, какие драмы, — протянул я. — Ну… оставайтесь, Ксения. Я пойду за кофе.

Я посмотрел на Андрея:

— И это… на кофе денежку дадите?

Андрей смутился:

— Господин… у меня всего сто тысяч с собой.

— Так чего стоим? — поднял Максим бровь. — Беги, снимай деньги и неси.

— Будет исполнено, — отчеканил он и выбежал из офиса.

— Подожди! — крикнул я ему вслед. — Сто тысяч оставь!

«Сейчас они окрыленные новыми сведениями уедут, а меня оставят ни с чем. Всё таки лучше воробей в руках, даже не синица, чем журавль в виде Андрея где-то там с моими деньгами.»

Охранник остановился в дверях, развернулся, хлопнул себя по лбу, подошёл ко мне и достал из внутреннего кармана конверт. Положил его на стол.

О, как у них всё продумано, подумал я. Сразу заготовленные стопочки по сто тысяч. Удобно живут всё-таки графские сыновья — точнее, графские наследники — с охранниками, которые носят деньги пачками, как мелочь для проезда.

— Ну всё, тогда вам удачи, — сказал я.

— Да… ещё раз спасибо, Роман.

Максим уже почти вышел, но вдруг повернулся, остановился на пороге, посмотрел на меня не так, как клиент — а как человек, которому реально помогли.

— Нет, правда… от чистого сердца благодарен. Даже те деньги, что я тебе заплатил, — мизер. То, насколько ты помог мне и моей будущей семье… можешь считать, что род Драгомировых в небольшом долгу перед тобой. Если понадобится помощь — обращайся. Одну твою просьбу исполню.

Он уже закрывал дверь, когда добавил:

— Ну… в пределах разумного, конечно. Не наглей.

— Да я и не собирался, — отмахнулся я. — Счастья желаю. И на свадьбу не забудьте позвать.

— Это и считать за твою просьбу?

Я замахал руками.

— Не-не-не, это я так, просто.

«Вот так чуть синица не улетела из рук в виде просьбы к графскому роду.»

Максим ухмыльнулся и закрыл дверь с той стороны.

Я хихикнул себе под нос и повернулся к Ксении:

— Ксюш, кофе будешь? Или так и будем плакать?

Она всхлипнула, вытерла щёки:

— Буду. Я… в кофейню пойду. От растворимого уже желудок болит.

— Что тебе брать?

— Латте. Одну ложечку сахара.

— Будет сделано.

Я кивнул на кота:

— Чёрный, со мной пойдёшь? Или дам утешать будешь?

Тот даже не посмотрел в мою сторону. Повёл хвостом: сам справлюсь.

— Ну и хрен с тобой, — буркнул я.

Встал из-за стола, взял конвертик. Даже не пересчитывал — был уверен, что там сотка. Пошёл к выходу.

В коридоре я встретил взгляд Серёги. Он смотрел на меня как на совершенно другого человека, а не на того, кто проходил мимо него двадцать минут назад. Что-то в его взгляде изменилось — вероятнее всего, он услышал разговоры моих клиентов и узнал, что я умудрился закрыть два дела за три дня.

В его взгляде читалось уважение. Он протянул руку с большим пальцем.

Я пожал плечами: мол, бывает.

Открыл дверь — и едва не врезался в запыханного Андрея. Ну, как запыханного… просто человека, который бежал ко мне с целеустремлённостью бронированного поезда.

— Вот! — он протянул ещё один конверт. — Теперь род Драгомировых с вами в расчёте! И лично от меня вам уважение. Вы один из двадцати пяти детективов, которые смогли раскрыть это дело.

— Да-да, — кивнул я. — Беги уже, я всё понимаю.

Он развернулся и умчался обратно.

А я, положив второй конверт в карман, перешёл дорогу и направился в кофейню.

Ещё одно дело закрыто.

Я стал богаче на двести тысяч рублей. А ещё, по-моему у меня появилась нахлебница.

Я снова посмотрел на зебру и подумал: «Не, к ней я не пойду. Перебегу здесь. Машин всё равно нет».

Улочка хоть и недалеко от центра, но не такая уж оживлённая. Центральная магистраль — с другой стороны от входа в торговый центр.