И как будто мало было моих проблем, кот вдруг повёл себя… странно.

Он посмотрел на меня, а затем так же осознанно посмотрел на её юбку.

И медленно, самым невинным движением в мире, потянул лапкой край ткани к себе.

Юбка чуть приподнялась.

Ещё немного — и я бы точно узнал, какого цвета её нижнее бельё.

' Так, Чёрный… — прошипел я мысленно. — Ты что творишь?'

Он лишь прижал уши и сделал вид, что ни при чём. Ксения, конечно, ничего не заметила — думала, что кот просто устраивается поудобнее.

Я отвёл взгляд, заставил себя сосредоточиться на кофе. Чёрт, даже вторую, третью чашку себе налил — лишь бы держать голову холодной.

Но мысль всё равно просочилась:

«А жизнь-то подбрасывает иногда очень странные тесты на выдержку.»

Когда моё терпение уже начало подходить к нулю, и я в третий раз хотел написать Максиму «где вы там?», я услышал шаги в коридоре. Несколько человек. Звук тяжёлый, уверенный — явно не заблудившийся курьер.

Потом — стук.

А затем — как будто кто-то сообразил, что спрашивать разрешения не нужно: дверь просто открыли.

Не дождавшись моего «войдите», на пороге появились Максим, Элизабет и Андрей.

Максим положил телефон и перевёл взгляд на свою невесту. Элизабет тихо возилась на кухне — готовила чай в их квартире, той самой, что находилась в центре Серпухова. Квартира была подарена Максиму его отцом. Формально — ему одному, но старший Драгомиров прекрасно понимал, кому он на самом деле её дарит. Будущей семье.

Квартира действительно выглядела как подарок будущему наследнику рода. Просторная, с потолками под четыре метра, она была спроектирована архитекторами Имперской школы дизайна.

Огромная гостиная плавно перетекала в кухню, отделённую лишь стеклянной перегородкой с подсветкой. Натуральный паркет из редкого дерева, мебель — из цельного массива, никаких компромиссов. Вдоль стены тянулся кожаный диван цвета чёрного вина — на нём Максим сейчас и сидел, чуть откинувшись, наблюдая за Элизабет. Перед ним висел экран — не просто телевизор, а целая панель почти во всю стену. В обычной квартире такую диагональ приняли бы за стену девяностых годов, а здесь это был всего лишь «телевизор».

Кухонная зона выглядела не хуже салона элитной техники. Каждый прибор стоил как месячная зарплата работника общепита. Глянцевые поверхности, тонкие золотистые ручки, идеально выверенные пропорции. Отец Максима не экономил — он вкладывался не просто в ребёнка, а в будущего главу рода. Хотел, чтобы тот с детства привык к уровню, от которого невозможно отказаться. К роскоши, которая становится образом мышления.

Максим понимал это. Он чувствовал, что отец не просто балует — он воспитывает. Учит жить как наследник.

И теперь каждая мелочь вокруг напоминала ему: эта жизнь — не случайность, а инвестиция в будущее. В нём было всё — статус, дисциплина, комфорт и тяжесть ответственности.

Их свадьба была назначена через три месяца. Об этом уже знали аристократы старших родов: приглашённые, обязанные присутствовать, те, кто должен засвидетельствовать союз.

И именно поэтому Максиму было так тяжело принять мысль, что она ему изменяет. Элизабет не отпиралась, не оправдывалась — но и никто никогда не мог её поймать. Всё выглядело слишком гладко, слишком чисто.

А звонок от Крайонова сейчас выбил его из того хрупкого равновесия, которое он наконец-то почувствовал. Он смотрел на Элизабет — на то, как спокойно она двигается, как будто они уже давно семья, будто нет никаких секретов, никаких внезапных исчезновений, никаких скрытых маршрутов.

Он даже подумал отказаться от услуг детектива. Даже если изменяет — он готов к этому. Уже принял.

Но раз новости есть… ехать всё равно нужно.

Максим обратился к ней:

— Давай съездим к моему хорошему другу. Он хочет рассказать нам кое-что важное. Сказал — только лично, не по телефону. Ты не против поехать со мной?

Элизабет улыбнулась мягко, привычно:

— Нет, конечно, не против, дорогой.

— Тогда чай откладывается на потом, — сказал Максим, протягивая ей руку.

Когда троица вошла, я даже не пытался скрыть, что всё моё внимание было направлено на Элизабет. Не на Максима, не на Андрея — на неё.

Именно она была ключом.

Именно она сейчас покажет, врала ли мне Ксения… или всё сложнее.

Да, на 95% я был уверен: Ксюша говорила правду о происходящем вокруг Элизабет. Но профайлинг — штука злая: иногда даже мастера ошибаются, если человек очень старательно играет роль.

Элизабет не играла.

Её реакция произошла мгновенно, как удар током. Когда она перевела взгляд с меня на Ксению — в глазах вспыхнула паника. Та самая — животная, резкая, когда человек понимает, что тайна, которую он годами хранил, внезапно лежит на столе, голая и холодная.

Плечи опускаются.

Грудная клетка делает резкий вдох.

Губы дрожат, будто пытаются выбрать слово, которое спасёт ситуацию.

То, что я увидел, даже не требовало дара — достаточно быть человеком.

— Максим, — резко сказала она, почти сорвавшись, — пошли отсюда. Я не хочу здесь находиться.

Максим нахмурился. Он тоже всё понял — не умом, инстинктом.

— Нет, дорогая, — сказал он тихо, но твёрдо. — Вот твоя реакция как раз и заставляет меня остаться.

Он перевёл взгляд на меня:

— Здравствуй, Роман.

— Приветствую, Максим. Андрей. Элизабет, — кивнул я.

Элизабет чуть дёрнулась к выходу — и в тот же момент Максим бросил всего два слова:

— Андрей, останови.

Больше ничто не требовалось.

Андрей шагнул вперёд, занял дверной проём, расставил руки так, что его фигура полностью перекрыла выход.

Типичный амбал в идеально сидящей тройке. Пиджак подчеркивал ширину плеч, жилет сидел так, будто его подгоняли под бетонную плиту, а к уху тянулся так называемый «невидимый» наушник — ну да, «невидимый». Видимый всем, у кого есть глаза, кабель торчал прямо из-за воротника.

Максим выглядел как образцовый наследник графского рода: дорогая светлая шёлковая рубашка без единой складки, брюки выглажены так, что по стрелкам можно резать воздух, туфли блестели, словно их натирали три человека по очереди.

Элизабет… она пришла в лёгком платье, поверх которого была накинута короткая куртка — не кожа, но материал явно дорогой. Блестела она как кожа, но переливалась иначе, живее. Что-то из магических тварей, судя по текстуре.

Ксюша сидела на диване, сжавшись, словно хотела стать меньше. Она понимала, что её разоблачили — не полностью, но достаточно, чтобы стало стыдно. Она спрятала взгляд, пальцы нервно теребили край свитера.

— Дорогая, — мягко, но железно сказал Максим, — куда же ты так торопишься? Давай присядем и послушаем, что расскажет детектив.

— Да-да, конечно, присаживайтесь, — я указал на стулья. — Давайте я расскажу, кто перед нами сидит.

Я посмотрел на Элизабет.

— Наверное, с ней кто-то уже знаком… — сказал я. Элизабет вздрогнула. — А вот вы, Максим Викторович, с ней точно не знакомы.

И я позволил себе лёгкую, почти хищную улыбку.

— Так давайте я вас познакомлю. Перед вами сидит Ксения.

Сестра Элизабет.

В кабинете повисла тишина.

Максим медленно повернул голову к невесте.

— Что?.. — выдохнул он.

А Элизабет в этот момент стала бледнее, чем мой кот минуту назад.

Напряжение в комнате повисло почти физически — будто воздух стал гуще. Максим сидел идеально ровно, но пальцы на подлокотнике выдали: он сдерживает желание сорваться с места. Элизабет же напротив — едва заметно подалась назад, словно пытаясь спрятаться в собственной тени. Даже Ксюша на диване перестала дышать, не желая лишний раз привлекать в себе внимание.

— А что вас так удивляет? — спросил я, переводя взгляд на Максима.

Ответа не последовало по этому я решил повторить вопрос.