Я на один момент замер, переваривая сказанное, а потом понял, что она просто-напросто не знала имени моего рода. Возможно, даже никогда о нём не слышала.

Я рассмеялся. Сначала сухо, стараясь сдерживаться, затем искренне, от души.

— Нет, ну ты чего, — немного насупившись произнесла девушка, но было видно, что она тоже сдерживает улыбку. — Я правда не знаю. Может, вы большой, влиятельный род откуда-нибудь с севера…

— Всё нормально, — отсмеявшись, проговорил я и выдохнул. — Так и должно быть. Не знаешь и не знаешь, ничего страшного. Мы, Темниковы, давно вышли из силы. Я последний.

Агата, услышав мои слова, посерьёзнела.

— Значит, — произнесла она с легкой грустью, — старое дворянство.

Я только кивнул головой.

— Хорошо, — наконец приняла решение алхимик и крепко сжала кулаки. — Я закончу зелья и экстракты и стану этой самой сбежавшей дворянкой. Но только один раз.

— Большего и не нужно, — ответил я.

Нам понадобилось несколько дней на то, чтобы подготовиться. Процесс шёл удивительно легко, особенно после клятв, принесённых Барсом. Бандит преобразился, стал общительным и послушным. Было заметно, что он очень хотел выжить.

Нам повезло: сходка бандитов и так намечалась в ближайшие дни, ровно в полнолуние. А уж предложение Барса заставило сразу нескольких местных авторитетов задуматься. Так что оставалось лишь сделать всё как надо. И ни Барс, ни Лёня не подкачали.

Поэтому утром через несколько дней я стоял у небольшого окна «Усталого Кота» и смотрел на всплывающее из-за горизонта солнце над Ярмутом. Город просыпался, а я, наоборот, ещё не ложился.

— Барс передал сигнал через своих цепных псов, — глухо проговорил Иван, отходя от стола. — Говорит, всё как договаривались. Сходка на старом складе у причала номер семь. В полнолуние, сегодня.

— Сигнал тот же? — спросил я.

— Нет, поменялся, — покачал головой Иван. — Три крика чайки.

Ваня слабо улыбнулся.

— Смешно, да? — добавил он.

— Не смешно, — возразила Ярослава. Она проверяла ножны с коротким клинком на бедре. На ней была простая тёмная одежда. — Любая информация — это его цена за жизнь.

Я отвлёкся от окна. В полумраке комнаты лица моих людей были серьёзны, но спокойны. Белоярск закалил их. Городская возня была для них небольшим делом, хотя чем-то даже немного сложнее: здесь нельзя было рубить с плеча. Зато не чувствовалось в них ни волнения, ни страха.

— Он понимает, — сказал я, — что если предаст — умрёт. Единственный шанс Барса, в нашем успехе.

Дверь скрипнула, и в трактир бесшумно вошёл Лёня. Он шмыгнул носом.

— Мастер Тимофей, — обратился он ко мне.

Ярослава за спиной хмыкнула. Почему-то молодой паренёк воспринял меня чуть ли не как нового командира. Лёня протянул мне небольшой свёрток из грубой ткани.

— Это вам передал серый ратник.

А вот Олафа молодой бандит откровенно побаивался и очень редко называл по имени.

— Спасибо, — поблагодарил его я.

Лёня кивнул и быстро исчез, так же как и появился. Я развернул ткань. Внутри лежал небольшой предмет, похожий на плоский речной камень, тёмно-серый, с сбитыми краями. Только если посмотреть на него внимательнее, то на его поверхности угадывался выгравированный, почти стёршийся символ — северная руна. Но если не разбираться, то на вид — простой каменный диск.

— Что это? — с любопытством спросила Ярослава, подойдя ближе и заглядывая мне через плечо.

— Страховка для Агаты, — ответил я, крепко сжимая диск ладонью. Камень был холодным. — Одноразовая, работает на расстоянии в пару десятков шагов.

— И что делает? — не отставала Ярослава и прижалась ко мне со спины.

На меня пахнуло лавандой.

— В нужный момент, — ответил я, — создаёт люк под ногами у Агаты. Так чтобы она смогла выйти со сцены.

Ярослава присвистнула, оценивая эффективность замысла.

— Умно. А где наша принцесса?

— Готова, — раздался спокойный голос из глубины комнаты.

Агата вышла из кладовой, которая служила ей в последние пару дней рабочим помещением. Выглядела она сосредоточенно и даже отстранённо. В руках она держала небольшой флакон с густой переливающейся жидкостью — финальный аккорд её работы.

— Эффект держится шесть часов, — сказала она спокойно. — После — резкий спад и побочные эффекты. Но до того момента я смогу быть ей.

— Хорошо, — я подошёл к ней, держа в руке каменный диск. — Определимся ещё раз. Ты выйдешь на сцену, сохраняй там спокойствие. На тебя будут смотреть, за тебя будут торговаться. В какой-то момент всё может пойти не так, но я буду в зале. Иван — под сценой, Ярослава — на подстраховке.

Я поднял артефакт перед собой.

— Когда почувствуешь, что пол под ногами дрогнет, падай на колени и закрывай голову руками. Всё остальное — моя забота. Люк уведёт тебя в подготовленный туннель.

Агата посмотрела на камень, потом на меня.

— Поняла, — несколько раз кивнула она.

Несмотря на обмен откровениями между нами, работа с Агатой оставалась сделкой. У неё была своя роль, у меня своя. Я размял плечи и шею.

— Отдохните до вечера, — посоветовал всем я. — Сегодняшняя ночь будет жаркой.

Наше место встречи, склад у причала, был не просто заброшен — он выглядел абсолютно мёртвым. Массивные, почерневшие от времени и сырости балки уходили в непроглядную тьму под потолком. Старый, скрипящий пол был усыпан развалившимися ящиками, обрывками парусины и мусором.

Выглядел склад так специально, потому как большую часть времени использовался либо по назначению как рыбный склад, либо пустовал. И для взглядов случайных прохожих или заинтересованных лиц — стражи или ордена — склад должен был выглядеть необитаемым.

Но сегодня внутри, несмотря на сладковато-гнилостный воздух и взвесь речной пыли, горели факелы, вбитые в щели и старые колья. По стенам плясали тени и превращали всё пространство в один большой аукцион. На первом и втором этаже уже находились фигуры тех, кто прибыл пораньше, да и местной охраны из банды Барса. Сейчас же появлялись шишки поважнее.

— Это Гриша Толстяк, — прошептал Лёня, находившийся рядом со мной. — Он как раз занимается речным промыслом.

Я стоял у массивного тёмного ящика в самом центре освещённого пространства, спиной к импровизированной сцене — участку пола, расчищенному от мусора и затянутому грязным бархатом.

Толстяк Гриша, грузно перешагивая с ноги на ногу, подошёл к Барсу. Они обменялись быстрыми фразами, и речных дел мастер грозно рухнул на опрокинутую бочку. Удивительно, но дерево выдержало. Маленькие свиные глазки начали методично сканировать помещение, а жирные пальцы перебирали чётки из рыбьих позвонков.

— Это его брат, — кивнул Лёня на высокого и тощего мужчину, явно младше толстяка на пару лет. — Лёха Журавль.

Он и вправду напоминал эту птицу. На втором этаже и у дальней стены, в почти полной темноте, показались купцы в хороших, но неброских плащах. У них не было грязи под ногтями, руки были чистыми, почти без мозолей. Лёне не пришлось ничего говорить, я и так понял, что это были люди Штерна.

Следом за толстяком появились ещё визитёры — мрачные, весёлые, худые и толстые. Все они каким-то образом знали Барса либо слышали о нём. Бандит успел навести шороху. Несколько из них после разговора с Барсом подходили ко мне, но я не издавал ни слова — говорил только Лёня. Моя легенда была удобной, с подходящим прозвищем Молчун.

Кроме Гриши Толстяка, авторитетов из бандитов больше не появилось. Я уж думал, что нам удастся поймать только одну крупную рыбу да несколько контактов имперского снабженца. Но, неожиданно, последним на склад медленно вошёл старый, седой разбойник. Он пришёл один и даже, несмотря на почтенный возраст, держался прямо и шёл уверенно.

— Кощей, — произнёс Лёня с каким-то тихим благоговением.

Бандиты тут же понурили головы. Даже Барс на входе замялся и принялся что-то мямлить. Кощей только махнул рукой, оценивающе осмотрел склад, кивнул сам себе и занял место на противоположной стороне от Гриши Толстяка. На него он смотрел брезгливо, со слабо скрываемым презрением, да и толстяк отвечал ему той же монетой.