Один за другим в проулок заскочили аж пять бандитов. А в том, что это были бандиты, я не сомневался. Одеты они были очень похоже на двух молодцев, которые пытались продать овёс трактирщику. Вот только в отличие от них, у этих лица были завязаны тряпками и кусками ткани.

Коренастый бандит со свежим шрамом через бровь выступил на полшага вперёд. Его глаза, маленькие, блестящие, как у крысы, скользнули по моему вещевому мешку.

— Эй, богач! Твоя сумка выглядит тяжёлой, — его голос был хриплым. — Давай-ка мы облегчим её для тебя. Вываливай всё, что купил у старого крота в подвале.

Я медленно и молча оценил расстановку сил и скользнул взглядом по крыше склада. Там, на фоне неба, вырисовывалась ещё одна фигура с арбалетом. Шестеро против одного.

— Живо! — рявкнул коренастый бандит, теряя терпение.

Он сделал шаг вперёд и занёс дубинку для удара.

Это был его последний шаг в жизни. Я не стал ждать удара. Пока дубинка описывала в воздухе тяжёлую дугу, я рванул навстречу бандиту. Я выбросил руку вперёд и поймал запястье бандита, гася инерцию замаха, и тут же резко дёрнул тяжёлое тело на себя и вниз. А затем моё колено со всей силы врезалось бандиту в горло.

Раздался хруст и низкий протяжный хрип. Глаза бандита, секунду назад блестящие хищным азартом, теперь выкатились от непонимания и немой агонии. Он продолжил хрипеть, выпустил дубинку и рухнул на колени, судорожно хватая ртом воздух, которого уже не мог вдохнуть.

Остальные четверо бандитов в переулке оказались ошарашены скоростью и жестокостью расправы. Они на миг застыли. Но шок — плохой союзник в уличной драке. Я дёрнулся в сторону ещё до того, как сверху раздался щелчок. Арбалетный болт чиркнул по плечу дублета и со звоном отскочил от стальной пластины.

Выстрел привёл моих противников в чувства. Один из них, тощий, с ножом-заточкой, взвыл от ярости и бросился на меня слева. Двое других, покрепче, с тяжёлыми дубинками ринулись вперёд, пытаясь зажать меня в клещи.

Я отбросил вещевой мешок к стене, увеличивая свое маневренность. Нож-заточка просвистел в сантиметре от моего бока. Я развернулся и ловко ударил его обладателя основанием ладони по переносице. Хруст, крик — и тощий бандит отлетел назад. По его лицу хлынул поток крови.

Тем временем двое бандитов с дубинками бросились вперёд. Одна атака обрушилась на меня сверху. Я вновь сделал шаг навстречу, но в последний момент пригнулся, и тяжёлый конец дубины просвистел прямо над головой. Я схватил первого бандита и дёрнул его в сторону, прикрываясь им как щитом.

Мои мышцы, напитанные чёрной аурой, делали меня намного сильнее. Тяжёлый конец второй дубины с глухим стуком вонзился в лопатку моего живого щита. Раздался вой от неожиданной боли. Я тут же добавил бедолаги еще боли ударом колена в пах, а следом ткнул его лбом в лицо. Бедолага осел на землю.

Я услышал сверху щелчок взведения арбалета и ловко выхватил скрамасакс, а затем одним коротким быстрым движением отправил его в полёт. Сталь блеснула в темноте переулка и с чавкающим звуком впилась в солнечное сплетение арбалетчика. Он хрипло выдохнул, выронил арбалет и начал заваливаться вперёд.

После этого на ногах осталось только двое. Второй бандит с дубинкой бросил быстрый беспомощный взгляд назад на последнего соратника с коротким копьем, и это стоило ему очень дорого.

Нос моего сапога вихрем ударился прямо в его коленную чашечку. Нога подломилась под неестественным углом, и тело начало заваливаться набок. Бандит отчаянно махнул дубиной, но удар был слабым. Я просто отбил его предплечьем, а затем, схватив бандита за волосы, с размаху ушатал его лицом о каменный выступ стены. Мои руки сразу испачкались в тёплой красной жидкости.

Шум боя стих. Вокруг слышались только хрипы раненых и стоны умирающих. Последний бандит с копьём всё ещё стоял у входа в переулок, бледный как полотно. Его руки дрожали.

Я медленно выпрямился, приводя дыхание в порядок. В воздухе витал запах крови, пота и страха. Немного болела рука, на которую пришёлся удар дубины, в остальном всё было в порядке.

Сверху рухнуло тело арбалетчика. Оно с хлюпаньем упало прямо в грязь, забрызгав мне сапоги и штаны.

На ногах оставались только я да парень с копьём. Я приблизился к нему, но он отступил на шаг, упираясь спиной в арку, и выронил своё жалкое оружие. Его глаза были полны животного ужаса.

— Не… не подходи, — прошептал он мертвенно бледными губами.

— Ладно, — легко согласился я.

Я быстро вынул скрамасакс из арбалетчика и подошёл к тому бандиту, кто стонал на земле, держась за развороченное колено. Это был мужчина постарше, лет тридцати, с жёстким лицом, искажённым гримасой боли. Его глаза горели злобой. Я наклонился и быстро ощупал его карманы и куртку.

Бандит даже не сопротивлялся. В одном из карманов я нашёл маленький кожаный мешочек. Внутри были серебряные монеты и одна медная — старая, с грубой гравировкой в виде стилизованной крысиной головы.

Я спрятал монету себе в карман, мешочек бросил обратно и только потом подошёл к парню со сломанным носом. Он сидел, прислонившись к бочке, и непонимающе смотрел на меня широко раскрытыми пустыми глазами. Кровь стекала с его подбородка на грязную рубаху. Он был самым молодым, на вид лет восемнадцати от роду, и самым напуганным.

— Встань, — сказал я, и мой голос ударил в переулке церковным набатом.

Паренёк попытался встать, поскользнулся на грязи, но всё-таки с трудом поднялся, ухватившись за бочку.

— Кто у вас главный? — спросил я без предисловий.

— Я… я не знаю, — пробормотал он.

Я медленно провёл ногтем по лезвию своего нового скрамасакса, и раздался тихий, едва уловимый скрежет.

— Твой друг, — холодно произнёс я и кивнул в сторону коренастого бандита, который уже затих, — начал разговор. Ты его закончишь. Мне нужно имя.

Парень замотал головой и заплакал.

Нет, серьёзно. По его щекам потекли блестящие капли и слезы смешивались с кровью на его лице. Он стёрл ладонью и шмыгнул носом.

— Барс, — выдохнул он, не в силах больше держаться. — Его зовут Барс.

— Барс, — повторил я. — Где он бывает? Где ваша база?

— В туннелях под Рыбным рядом. Там… старые подвалы… где склады заброшенные.

После сцены, разыгравшейся в переулке, и моих слов информация полилась из паренька рекой. Его явно подгоняла паника и желание жить.

— Чем занимаетесь, — продолжил я, шагнув чуть ближе. Тень от моей фигуры накрыла его, — кроме грабежа?

— Мы… мы собираем запасы. Зерно, соль, вяленое мясо. Барс сказал, что скоро всем будет туго, и тот, кто имеет много еды, сможет захватить город.

Паренёк умолк, глотая ком в горле. Всё звучало логично. Шайка воришек со своей системой — примитивный, но опасный механизм, особенно сейчас, когда Ярмуту угрожали мятежники. Что принесёт больше всего смерти? Не сражение, не магия, а голод.

Я немного помедлил, глядя на паренька. Самый молодой и самый сломленный. Убить его было бы проще, чем того, что сейчас сидел со сломанным коленом и смотрел на меня ненавидящим взглядом, или дрожащего, прижавшегося к арке последнего выжившего.

Вот только в глазах паренька со сломанным носом не было злобы, только животный страх. А страх — это инструмент. Я резко развернулся и подошёл к бандиту со сломанным коленом.

Он понял всё без слов. Злоба в его глазах сменилась ужасом. Он попытался отползти, хватаясь пальцами за чавкающую густую грязь, но я был быстрее. Мой скрамасакс, тяжёлый и безжалостный, блеснул в скудном свете, пробивающимся в тупик. Удар был точным, прямо в шею, и главное быстрым. Почти милосердный конец.

Я вытер клинок о его куртку и повернулся к молодому пареньку. Он замер, ожидая своей участи.

— Ты, — сказал я, — будешь жить.

— Спасибо, — осторожно выдохнул молодой бандит.

Он явно не верил моим словам. Но я не врал.

— Вот только недолго, — добавил я, и молодой бандит напрягся. — Даже не спросишь, почему?