А с таким интересным прошлым и неизбежными «белыми пятнами» в биографии попаданца — к гадалке не ходи, спекуляций, притом грязных, будет много. Слишком много…

Ну а становиться примером для кого бы то ни было… увольте. Сейчас не двадцать первый и даже не двадцатый век, толерантностью в воздухе и не пахнет.

Тем более, он уже стал… посмертно. Книга «Шестнадцать лет в рабстве», изданная усилиями Герцена вполне солидным тиражом, переиздающаяся и переведённая в настоящее время на французский и английский, наделала довольно-таки много шума. А его трагическая судьба, и… хм, ещё более трагическая смерть от якобы скоротечной чахотки, сделала фигуру беглого крепостного прямо-таки трагическим героем.

До той популярности, какая была в США у «Хижины дяди Тома», ставшей в Америке настольной книгой всякого противника рабства, пока не дошло, но кажется, в основном просто из-за значительной меньшей прослойки хоть сколько-нибудь грамотных людей в России, ну и куда как меньшей свободы в обществе в целом. Но в некоторых кругах… да, и ещё как.

Хороший литературный стиль, притом необычный, не принятый пока в этом времени и снабжённый комментариями вполне заметных мыслителей, весьма и весьма неплохие рисунки — интересные как минимум тем, что некоторые из них выполнены в необычной манере. Ну и стихи… пусть и чужие, но, чёрт подери, проверенные временем!

— Ещё и в учебники попаду, — хмыкнул он, а потом развеселился, поняв, что в учебники он попадает и так, и этак, притом как две разные личности. Настроение от этого несколько исправилось, и некоторое время попаданец развлекал себя тем, что представлял, какие открытия ждут генетиков в будущем. Не то чтобы он ждал, что его останки начнут исследовать прямо-таки всерьёз…

Но потомки, сдавая по разным причинам генетические экспертизы, будут попадать в разного рода реестры, а там… возможны варианты, да… и куда как интересные.

— Что они там раскопают, и раскопают ли вообще? — ненадолго задумался он. Потом, отбросив эту мысль, принялся читать дальше, задержавшись на Польше.

К Польше у попаданца отношение сложное, и это мягко говоря. Сочувствуя их борьбе за независимость и полагая, что и России, собственно, не очень нужна территория, населённая заведомого враждебным народом, помогать им, тем не менее, он зарёкся. Спасибо, наелся…

Может, ему попались «неправильные» борцы за свободу, а может, там все такие… какая теперь разница? Не хочется помогать больше, вообще никак.

Да и зная, что в Польше полыхнёт… помимо сочувствия, попаданец испытывал к будущему восстанию смешанные чувства. Польша в границах 1772 года… это, знаете ли, борьба не только и даже не столько за свободу, но и за Империю! Свою.

Русских, украинцев и белорусов, которые жили на этой территории, спрашивать, как водится, никто не спешил. И может быть, в Российской Империи им жилось ничуть не лучше, а то и хуже, чем в Речи Посполитой, но… чёрт подери, менять шило на мыло? Окатоличивание, ополячивание, урезанные права… так, как было раньше, в границах 1772 года.

— Нет уж, — пробормотал он, — сами… сами! А вот с остальным…

Георг задумался, машинально постукивая ногтями по подлокотнику кресла, и снова поймав себя на мысли, что хочет курить. От последнего, впрочем, рецепт известный, так что, вытащив из ящика стола пустую трубку, он принялся вертеть её в руках.

" — Надо что-то делать с Российской Империей, — сосредоточенно думал он, — пусть не прямо сейчас, но когда так или иначе разберусь с конкурентами, нужно придумать какие-то структуры, хотя бы начерно. Какие-нибудь фонды в Швейцарии, например, и поддерживать тех, кто говорит о Эволюции, а не о Революции. Конституционная монархия, Республика, Парламентаризм… всё едино! Нужно, чтобы была живая мысль, и чтобы мысль эта не вязла в обсуждениях в узком кругу, а так или иначе шла в народ. А значит… просвещение, хоть какое-то. Школы? Пожалуй… а ещё стипендии для одарённых, и… Церковь. Надо что-то делать с этим, хоть как-то ограничивать власть Синода и РПЦ."

— Поддерживать староверов… — он задумался, — придётся, пожалуй. Староверов, молокан… вообще любые христианские течения, агностиков, атеистов. Церковь и прогресс несовместимы, и… с этим нужно будет что-то делать.

— Может, и народовольцев каких-нибудь придётся поддерживать, — нехотя решил попаданец, — но это я потом обдумаю. Крови будет… но и сидеть сложа руки тоже нельзя! Крови там и без меня льётся много, и, за редким исключением, отнюдь не революционерами и восставшими. А если не начать сейчас…

Он поморщился, вспомнив, чем закончилось дело в будущем… или вернее, в другом, параллельном мире — так, пожалуй, будет считать точнее, или ещё вернее — так он решил для себя. Потому что думать о растоптанных бабочках и о том, что время и мир могут схлопнуться, это… увольте!

Не то чтобы вся эта верховная свора, Двор и прочий титулованный скот не заслужили своей участи, но и Гражданская война с тем размахом, Красный и Белый террор и последующие события, это слишком! Если получится хоть как-то смягчить последствия, если в стране, для начала (!) появится хотя бы Конституционная монархия и Парламент, да не полвека спустя, когда может быть слишком поздно, а пораньше, то у страны есть шансы на нормальное, спокойное развитие, а не на вечную гонку-преследование с миллионами жертв.

— Н-да, — пробормотал он, — эк меня занесло! Судьбы мира решаю, в палату к прочим Наполеонам и Цезарям пора!

Несколько придя в норму, он принялся за работу с бумагами — в последнее время приходится куда как больше работать с финансовыми документами, а не с чертежами, ну а куда деваться? На магистра в области инженерии он защитился, а вот до докторской, судя по загруженности, если когда-нибудь и дойдёт, то очень не скоро! Подтянуть бы ещё знания по химии до уровня магистра…

— А пока — экономика, бизнес и юриспруденция, — вздохнул попаданец, снова став Георгом Шмидтом, а не Ванькой, как несколькими минутами ранее.

С динамитом пока не всё так хорошо, как хотелось бы, но… и плохой эту ситуацию не назовёшь! Заказы от Армии есть, но пока не в тех объёмах, как хотелось бы, и это, как ни парадоксально звучит…

… к лучшему!

DuPont вставляет ему палки в колёса, всячески препятствуя тому, чтобы динамит шёл в Армию Союза в достаточных масштабах, и… откровенно говоря, он и не смог бы обеспечить эти поставки в полной мере! По крайней мере, не беря кредиты, весьма разорительные при нынешних ставках.

Да и армейские заказы, при всех их масштабах, не то чтобы очень выгодные. Правительство, как обычно, норовит расплатиться «зелёными спинками» и долгами, а вот оплату налогов требует серебром и золотом! Да и банки не очень охотно принимают «зелёные спинки», а тем более правительственные долговые обязательства.

Зато динамит «распробовали» наконец в горной промышленности и строительстве, и, в отличие от правительства, платят «настоящими» деньгами, ну или, по договорённостями — металлом, подрядами на строительные работы, и… акциями компаний. Последнее, правда, достаточно рискованный шаг, с учётом нестабильной экономики, но в целом, «на длинном плече», эта стратегия выигрышная.

Ну а DuPont… пусть их! Генри, хоть старший, а хоть бы и младший, наверное, раскусили бы реальное положение дел у Union Tools Machinery, но новое правление, занятое к тому же собственными проблемами, равно как и проблемами, подкинутыми попаданцем, интригу, очевидно, не раскусило. Сейчас у них внутренние разборки, попытки навязать потребителям свои товары по «длинным» контрактам, проблемы с имиджем и Армией… так что пусть.

А у Union Tools Machinery сейчас, помимо динамита и прочих дел, появился ещё один источник дохода — колючая проволока.

Какие-то эксперименты Георг вёл и до этого, а сейчас, ближе к середине лета, пошло уже достаточно серьёзное производство. С учётом нехватки рабочих рук в фермерских хозяйствах, это более чем востребованный продукт! И упаси Боже хотя бы заикаться о том, что это может пригодиться Армии…