Если по-простому спросить, то как будет относиться разбойник к пролетарию, которого он несколько раз пытался ограбить, но в итоге сам был бит? Я вот думаю, на показ с презрением и пренебрежением, но с затаённым глубоко в душе страхом.
И давайте, товарищи, на этом разбор причин, почему европейцы нас не любят, закончим. А то если меня не остановить, я вам до утра рассказывать буду.
Самойлов откинулся на спинку стула с видимым облегчением.
— Виктор Степанович, последний вопрос тогда, совсем уж кратенько. Вот не понятно мне. А чего ж тогда Германия с Англией сцепились то? Если они одна цивилизация.
— Если рассматривать вопрос с точки зрения этносов, то германская нация объединилась буквально семьдесят лет назад. И живёт она, как вы помните, на краю западноевропейской цивилизации, на бывших землях западных славян. Менее века слишком малый срок чтобы атлантическое побережье признало немцев равными. А уж тем более поделилось колониями. Думаю, ещё минимум лет сто нужно европейским народам, чтобы наднациональные интересы стали важнее внутринациональных. А внутринациональные интересы немецкой буржуазии требуют колоний. Желательно, конечно, наиболее лёгких в освоение — заокеанских.
А тут ещё Польша. Независимость получила двадцать лет назад, выхода в океаны так же не имеет. Зато в мечтах паны видели себя, самое меньшее, равными английским пэрам. Думали, что у Германии нет иного выхода как с Польшей договориться. Просчитались.
Но шансы того, что на нас навалится объединенная Европа были очень велики. Ещё раз повторю, наши дипломаты сотворили маленькое чудо. И наша промышленность, так же сотворила чудо. Если бы не индустриализация, думаю Гитлер напал бы на нас ещё в 39-м. Другой вопрос, один или вместе с Польшей, а значит и с Антантой.
— А теперь, Виктор Степанович, говоришь, Родина от нас чуда ждёт? — задал вопрос полковник Савицкий, как показалось Аркадию, на пол тона выше, чем следовало.
— Ждёт, Евгений Яковлевич. Армия — последняя линия обороны. А я жду чуда прежде всего от вас — лётчиков приграничных округов.
— Почему же от нас, Виктор Степанович? Только что же сам говорил. Самолёты у нас поплоше, лётчики помоложе. Да и всё остальное: инфраструктура, тылы, связь. По-твоему, выходит так оторви и выбрось. Какого ты чуда от нас ждёшь? Геройски сдохнуть? — комдив 9-й САД встал из-за парты и навис над ней, подавшись всем корпусом в сторону Самойлова, тон его стал откровенно обвинительным.
Аркадий энергично закивал, поддерживая сказанное лётчиком. Оказалось, убаюканная рассказом о суперэтносах, обида за советскую авиацию никуда не делась, а только и ждёт момента, чтобы выплеснуться наружу. Сначала вскочить капитану Фомину помешало чувство субординации. А потом Самойлов заговорил тем тоном, каким он обвинял Аркадия в работе на германскую разведку, негромко и с какими-то трудно уловимыми то ли рычащими, то ли шипящими отголосками, от которых по спине побежали ледяные мурашки.
— Не драматизируйте, Евгений Яковлевич, не к лицу вам. Вы, всё же, боевой командир, а не испуганная институтка. Кабы каждый лётчик округа смог геройски сдохнуть тут бы немецкой авиации и кирдык пришёл. А я бы горя не знал, не мотался бы по приграничным аэродромам, а занимался своими прямыми обязанностями. Только вот в авиации геройски сдохнуть посложнее будет чем в пехоте или, скажем, в артиллерии.
Пехота с Крымской[104] как перестала в бой строем ходить. Окопалась, залегла, нейтралку колючкой да минами засеяла. А вы что⁈ Окоп для самолёта выкопать, да сверху масксеткой накрыть — это что такая сложная мысль? Это без приказа нужно делать, как самую обыденную вещ. А вы и приказы не выполняете, пока каждому индивидуально не ткнёшь. Пару дней до войны, десять километров до границы и что мы тут видим? Самолёты выставлены по линейке как на параде, а из охранения несколько позёвывающих красноармейцев. Как вы собрались геройски сдохнуть в таких условиях? Прилетит звено мессеров, пройдётся вдоль вашего парадного строя и всё. Несколько таких налётов и нет больше потенциально героического 129-го ИАПа. Это если не выскочит моторизованная группа на броневиках и не подавит здесь всё к чертям собачьим.
Ладно, поздно исправлять то, что исправлять поздно. Теперь о хорошем. Да во многом наши соколы уступают люфтваффе, но есть моменты, где мы их всё же превосходим. Это и морально-волевые качества личного состава и мощная промышленность, которой нужно дать совсем чуть-чуть времени. Это и козырный туз в рукаве в виде станций радиолокационной разведки. И ещё кое-что о чём я вам не скажу.
Авиация единственный род войск, обладающая достаточной мобильностью, чтобы переломить ситуацию в нашу сторону на этапе вторжения.
Вы думаете на земле всё будет прекрасно? Малой кровью, могучим ударом? По политическим мотивам мы не можем нанести упреждающий удар по приграничным группировкам врага. Значит оперативная внезапность будет у противника. Бои в первые недели будут нести оборонительный характер. И будут характеризоваться крайней тяжестью и кровопролитием.
Я обещал вам рассказать, как начнётся война. Сейчас расскажу. Начнём с того, что будет на земле. Вы вот на курсантов жалуетесь, что обучены плохо. Только лётчики это как ни крути элита. В ВВС попадают самые грамотные, самые смышленые, самые здоровые, наконец. Курсант пришедший в часть худо-бедно летает, знает уставы, знает в общих чертах службу.
А вы подумали какие новобранцы сейчас поступают в приграничные округа? Они не то, что писать они под час и говорить то по-русски с трудом могут. И техника новых образцов имеет те же детские болезни, что и у самолётов. И автомобилей нехватка. В итоге и слаженность у мехкорпуса которому год от роду будет соответствующая.
Но дело даже не в качестве приграничных частей и соединений. Дело как вы, наверное, не хуже меня понимаете в инициативе. Немцы ударят точечно. Применительно к округу один из ударов будет из района Сувалки в направление Гродно. Второй в районе Бреста. Глядя на карту, думаю, и вам это очевидно. Но самая большая проблема даже не в этом. А в том что немцы ударят на узком фронте сразу главными силами. В отличие от РККА вермахт уже отмобилизован. И в прорыв устремятся десятки моторизированных соединений. А вот это полностью парировать наши мехкорпуса не смогут, даже если бы они были в идеальном состоянии. Немецкие моторизованные группы будут охватывать наши части с флангов, громить тылы, стремясь отсечь весь Белостокский выступ. И скорее всего это немцам удастся. Вопрос только в том, как быстро и какие потери они при этом понесут. Я оцениваю шансы немцев на успешное стратегическое окружения в 90–95%. И это очень оптимистичный для нас прогноз.
— Отчего же не 100%, Виктор Степанович? — поднялся со своего места генерал Захаров. Георгий Нефёдович находился, как сказали бы потомки, в состоянии когнитивного диссонанса. С одной стороны, генерал до мозга костей был убеждён в непобедимости Красной Армии вообще и её лучшей части — советской авиации в частности. С другой стороны, факты, приведённые майором Самойловым, говорили об обратном, и Захаров по долгу службы знал и был вынужден признать, что в его дивизии, озвученные майором, проблемы имеют место быть и если их масштабировать на все ВВС, то картина вырисовывается крайне скверная.
Простейшим выходом из психологической ловушки было бы обозвать майора неучем и паникёром и дальше спрятаться в спасительную уверенность в нашем безоговорочном военном превосходстве. Захаров просто спинным нервом чувствовал, что остальные комдивы, как и он сам находятся в одном шаге чтобы не накинуться на майора с обвинениями. И если Самойлов как-то парировал выпад полковника Савицкого, то второй раз на него набросятся все лётчики сразу. Да что там говорить, если желание как следует наорать на Самойлова он и сам с трудом сдерживал.
Только вот, во-первых, майор давил и фактами, и авторитетом не хуже тяжёлого «Климента Ворошилова», а во-вторых, Захаров сам буквально несколько дней назад видел что изготовилось по ту сторону границы. И от увиденного все транспарантные лозунги скукоживались и опадали, как ноябрьская листва на ветру и оставалось одно животное желание если не бежать бегом, то убраться от этого места как можно дальше.
