Например, почему-то из разговоров с Петровичем он сделал вывод, что его начальник генерал, наверняка, из центрального аппарата НКО. А вот всё то, что лейтенант Лапина пыталась рассказать ему про майора Самойлова он старательно пропускал мимо ушей. Ну какой из Лапиной лейтенант? Причёске своей больше внимания уделяет чем уставу, коза.

В голове всплыл кусок разговора с генералом Жигаревым, где Павел Фёдорович говорит, что его дивизион будет входить в структуру информационного центра. Генерал ещё тогда как-то витиевато выразился в том смысле, что работать будете в округе, а сводки Московского Инфоцентра будут на самый верх идти. С такой интонацией ещё — то ли немного скептической, то ли саркастической.

Ну вот кто на самый верх будет докладывать? Майор что ли?

Но главное, не глупый в общем-то парень, каким-то чутьём замирающего на краю топи человека, осознал, что ответ именно на этот вопрос по настоящему интересует человека на том конце провода. И от этого ответа будет зависеть получат ли развитие обвинения в работе на германскую разведку.

— Мне приказал генерал-лейтенант авиации Жигарев.

— Да ты шо! Сам Жигарев? — Фомин понял, что, судя по всему, произвести впечатление на майора не получилось.

— Письменный приказ есть?

— Не-ет.

В трубке хмыкнули, но, вероятно, Самойлов так громко подумал «дебил», что Аркадий это отчётливо услышал.

— Что он тебе конкретно приказал? Как можно ближе к тексту.

— Найти поближе к границе такое место, чтобы наиболее эффективно использовать аппаратуру и оказывать поддержку авиации округа, — Фомин замялся и собеседник это уловил.

— Не мнись как девка на сеновале. Поздно. Что хотел сказать?

— Я обратился в штаб ПВО округа, чтобы они указали мне место дислокации, — Аркадий подумал вдруг, что все эти оправдания звучат нелепо и жалко. Когда майор произносил «Главное» то ни у кого и сомнений не могло возникнуть в том, что остальные структуры ВВС подчинённые. А когда говорил «Управление» то не было сомнений в том, что там управляют стальной рукой и недремлющим оком. А командира отдельного дивизиона Главного Управления ВВС получается футболили, как кожаный мячик.

— Что ты завис? Мне клещами с тебя каждое слово тянуть?

— Извините. В штабе мне сказали, чтобы я обратился к командиру 9-й смешанной авиадивизии полковнику Савицкому[77].

— Дальше.

— Полковника я на месте не застал, а начальник оперативного отдела штаба сказал, что раз мы дивизион ВНОС то нам следует встать, как можно ближе к границе. Лучше всего для этого подходит аэродром Тарново.

— Нахрена ты вообще к нему попёрся? Во-первых, ты Савицкому не подчиняешься, во-вторых, они там возможностей твоей РЛС даже не представляют. Они вообще там хоть поняли, что у тебя за часть или подумал вы из ПВО округа? Странно, что ты до границы не доехал, остановился бы, когда бампером в пограничный столб упёрся.

— Я думал, мы и есть ПВО округа.

— С хера ли⁈ Короче, сдавай дела заму и зови его сюда.

«Вот и покомандовал, Аркаша» усмехнулся про себя Фомин и уже даже с некоторым облегчением от того, что весь этот геморрой, включая жутковатого майора, достанется разгребать другому, спросил:

— Кого звать? Петровича или Виктор Ивановича?

Теперь уже на том конце провода возникла небольшая пауза.

— Замполит?

— Нету.

— Особист?

— Тоже нету, — на этот раз ответ Фомина позвучал даже с некоторым весёлым злорадством.

— Похоже придётся взять свои слова обратно. Ты, капитан, не шпион. Ты — идиот. Ты же не зелёный летюха, два дня как из училища. Как ты собрался воевать без органов управления? Твоя прямая обязанность первым делом доложить на верх. Это же элементарно. Почему ты этого не сделал?

— А не до начальства мне было, — осмелел, понявший, что терять ему уже нечего, капитан Фомин, — только принял под командование роту, как на тебе — дивизион. Двое суток не прошло, всё бросай, гони в другой округ. Ладно бы просто дивизион! Тут одна техника невиданная каких нервов стоит. А учёная братия. Все с таким гонором, что плюнуть не в кого.

«Коза!» хотел добавить капитан Фомин, но каким-то чудом сдержался.

— Только приехали — вот тебе охрана, взвод новобранцев с зелёным командиром. А их самих охранять надо. Если каким-то чудом глаз себе штыком не высадят, то дички нажрутся так, что потом дристать не передристать. А у меня всего один фельдшер на всю эту ораву. Снабжение опять же. Всё через 9-ю САД идёт. А начальники, что их искать? Они сами тебя всегда находят. Вот вы же меня нашли, товарищ майор, — Фомин с удивлением понял, что ему дали договорить ни разу не перебив.

— Логично. В чём-то ты, конечно, прав, капитан. Но, боюсь, за деревьями ты не увидел леса. Приказываю, немедленно выключить станцию. До моего приезда вести радиолокационный мониторинг воздушного пространства запрещаю. Всю технику спрятать от немецких наблюдателей или за зданиями, если есть, или укрыть в складках местности. Как можно тщательнее замаскировать, выставить охранение и ждать меня.

Считай, что ты пока на испытательном сроке. Но не дай бог, Фомин, с РЛС что-нибудь случится, до трибунала ты не доживёшь.

Капитан Фомин почему-то майору Самойлову поверил.

После телефонного разговора с начальством, Аркадий, естественно, решил поподробней разузнать о Самойлове. К его удивлению Петрович от вопросов всячески уклонялся, отвечая что-то типа: «Да майор как майор, я с ним больно то и не общался». Виктор Иванович принялся доказывать, что Самойлову с его складом ума надо было идти в науку. А Леночка просто отмахнулась, сославшись на нехватку времени: «У Томы лучше спроси, это она с его головорезами постоянно любезничала».

У Лапиной капитан Фомин, разумеется, спрашивать не стал, но вот «головорезы» его не в малой степени озадачили. Головорезы в представление Аркадия — это бандиты на службе мирового империализма, а никак не бойцы самой рабоче-крестьянской в мире армии. Хотя, с другой стороны, какой спрос с девушки, могла услышать от кого-то броское слово, а сейчас повторить, не особо задумываясь о смысле.

Вторая часть мармезонского[78] балета началась, когда Аркадий обмолвился командиру, базирующегося на аэродроме 129-го ИАП, майору Беркалю, что завтра приедет майор Самойлов. Оказалось, лётчику эта фамилия была хорошо знакома. И отреагировал он на это известие, к удивлению Аркадия, неожиданно бурно.

Нужно отметить, что жизнь, несмотря на близость к границе, на полевом аэродроме кипела. Первое и главное — лётчики интенсивно летали. Юрий Михайлович Беркаль очень серьёзно относился к боевой подготовке личного состава, что, впрочем, вполне логично, учитывая близость границы. Второе — на аэродроме находилась бригада строителей, ведущих подготовительные работы к расширению взлётно-посадочной полосы. Третье — работала бригада от авиастроительного завода №1, занятая тем, что исправляла на истребителях И-153 многочисленные заводские недоделки. Четвёртое — в округе находился Лев Захарович Мехлис.

По слухам товарищ Мехлис нашёл в работе командования округом множество недостатков. Самому генералу армии Дмитрию Григорьевичу Павлову Лев Захарович пенял на беспечность и почивание на лаврах.

И, наконец, в-пятых — всё чаще, во взглядах, бросаемых командирами на ту сторону границы читался тревожный немой вопрос: «Война?»

В общем, у капитана Фомина были все основания думать, что аэродром функционирует на пределе своих возможностей, пока майор Беркаль не позвонил командиру 9-й САД полковнику Савицкому.

Оказалось нет. Сразу же после телефонного разговора активности на аэродроме значительно добавилось. Растаскивались стоящие вдоль взлётной полосы истребители, судорожно докапывались начатые, да почти сразу заброшенные, капониры для самолётов. Появились маскировочные сети, которыми техники, не переставая ни на миг материться, то накрывали какой-то самолёт, то снова сбрасывали, потому что именно этот истребитель вдруг нужно было немедленно переставить на другое место.