Я ставлю свои пакеты на пол, чтобы достать из сумки ключи. Роюсь в ворохе вещей - ежедневник, косметичка, телефон…

Дверь соседней квартиры открывается.

Музыка на мгновение становится громче - какой-то рваный, энергичный рок.

Смех. Голоса.

И сквозь шум и стену звуков до меня доносится знакомый запах.

Его запах. Лайм и соль.

Так не бывает. Этого не может быть. Это просто… игра воображения. Память тела.

Я же не собака, чтобы чувствовать его так явно даже с такого расстояния.

Да и с чего бы Дубровскому…

— …Слав, я пиво распечатал, короче! - кричит из глубины квартиры мужской веселый голос.

Я замираю с ключами в руке. Держу их в ладони, с каждой секундой все сильнее сжимая пальцы, пока это не становится физически больно. Надеюсь, что укол в нежную кожу развеет дурацкое наваждение.

Это же просто… абсурд…

Просто… боже, да так просто не бывает!

Я медленно, очень медленно, как будто боясь, что любое резкое движение свернет шею, поворачиваю голову.

Дубровский стоит в дверях.

Хочу зажмуриться, крепко-крепко, как в детстве, когда мне снились кошмары, и этот нехитрый фокус помогал избавиться от страшных картинок в голове.

Но ничего такого не делаю, понимая, насколько глупо буду выглядеть.

Хотя, все равно именно так и выгляжу, потому что смотрю на него в упор.

На нем - широкие серые спортивные штаны, висящие низко на бедрах. Простая черная футболка. Босые ноги.

Он здесь не в гостях. В гостях так не выглядят!

Кира проскальзывает мимо него в квартиру, что-то весело щебеча, по пути игриво бьет его локтем под ребра. Вручает ему свой пакет. Он что-то ей отвечает, смеется. Смеется мягко, открыто - совсем не так казенно, как типовый красавчик, каким он был в Берлине в окружении богатых красоток.

Я стою в метре от них и не могу дышать. Я смотрю на него, и реальность рассыпается, как карточный домик. Это - сон. Кошмар. Галлюцинация. Этого не может быть.

Кира исчезает в квартире. Музыка почему-то становится громче.

А Дубровский остается стоять в дверях. И смотрит на меня.

Мы стоим так - в пустом холодном коридоре.

Нас разделяет всего несколько метров - и целая пропасть впридачу

Серебряный взгляд - сначала слегка удивленный, даже немного хмурый, как будто он пытается понять, не мерещится ли ему. А потом его губы трогает улыбка. И близко не такая теплая, как секунду назад Кире.

Эта - другая. «Специально для Майи» - медленная, хищная, чуть насмешливая.

Улыбка хищника, который загнал свою добычу в угол.

Мои пальцы разжимаются от хлынувшей в голову волны осознаний. Такой мощной, что прямо сейчас я ни черта не понимаю, что именно понимаю, но от этого даже еще больнее.

Ключи с глухим звоном падают на пол.

Я не могу произнести ни слова. Ни вежливого «привет». Ни идиотского «какая встреча».

Ничего. В горле - ком. В легких - вакуум.

Только как в замедленной съемке, наклоняюсь, подбираю ключи.

Дрожащими руками вставляю ключ в замок. Поворачиваю. Хватаю свои пакеты.

Я не смотрю на него, но чувствую направленный на себя взгляд.

Он буравит мне спину.

Дверь моей квартиры, наконец, открывается.

Я заскакиваю внутрь - слишком очевидно трусливо.

Дверь за моей спиной захлопывается с таким грохотом, что он эхом разлетается внутри стен, и почему-то больно бьет по коже даже через одежду, как удар плеткой. Прижимаюсь спиной к двери, чувствуя, как ее холод просачивается в кровь, и медленно сползаю вниз, пока колени не подгибаются, а тело не оседает как тряпичное. Пакеты с продуктами выскальзывают из онемевших пальцев, апельсины раскатываются в разные стороны.

Моя долбаная крепость пала, не успев отразить даже первую атаку.

Не дышать. Главное - не дышать, потому что теперь даже воздух в моей квартире как будто пропитан им.

Но я дышу. Жадными, рваными глотками, потому что в легких смертельная нехватка воздуха. Сердце колотится где-то в горле, глухо, как барабан, отбивающий сигнал тревоги.

Я закрываю глаза, и перед внутренним взглядом снова и снова всплывает его лицо.

Он выглядел удивленным всего несколько секунд.

Я начинаю строить теории заговора, но тут же их отметаю - я же сама рассказывала ему, что хочу переехать. Показывала фото квартиры, называла даже ЖК. Хотя, когда мы еще были… не только коллегами, я ни разу не называла ни номер квартиры, ни тем более, не приезжала сюда с ним. Представить, что Слава расчехлил костюм Шерлока и вычислил где я живу, не удается от слова совсем - он не из тех мужчин, которые хватаются за женщин. Тем более - не сталкер. И с чего бы, господи, ему переезжать в соседнюю квартиру?! Чтобы что?!

В голове - хаос. Мысли путаются, цепляются друг за друга, пинаются, потому что одна опровергает другую. Я пытаюсь найти разумное объяснение, просто чтобы переключить голову. Что сказала Кира в нашу первую встречу? «Это не я ваша соседка, а мой парень».

Он живет здесь явно подольше чем я.

Он живет здесь.

В соседней квартире.

Через, блять, стенку!

Меня начинает колотить дрожь. Колючая и неудержимая, как при лихорадке. Обхватываю себя за плечи, пытаясь согреться, но она становится только сильнее.

Моя крепость, место, где я планировала начать все с чистого листа, собиралась прятаться от всего мира… за минуту превратилась в камеру пыток. Осталось только разрезать красную ленточку и прибить табличку: «Личный Ад Майи!»

Дубровский будет рядом. Каждый день.

Мы, наверное, будем сталкиваться в лифте. Или на парковке.

Я буду чувствовать его запах.

И, конечно, я буду видеть их вместе - его и Киру.

Ту самую Киру, про которую до сегодняшнего дня я думала, что она красотка, и что мне бы тоже иногда хотелось позволять себе быть такой же свободной и оторванной.

Проходит, кажется, вечность, прежде чем я заставляю себя пошевелиться. Встаю, собираю рассыпавшиеся апельсины. Поднимаю пакеты. Иду на кухню.

Совершаю последовательность механических отточенных движений: разобрать продукты, разложить по полкам, вымыть фрукты. Каждое простое, бытовое действие - как спасательный круг. Способ не думать. Не сойти с ума.

Взгляд падает на две бутылки шампанского. Ах да, у меня же сегодня новоселье!Вечеринка в составе одного человека.

Пить и праздновать больше не хочется. Хочется выть.

На мгновение в голове вспыхивает безумная мысль. Взять одну из этих бутылок, подойти к его двери, позвонить. И когда он откроет, протянуть ему это шампанское с видом а ля «мне вообще плевать, что ты здесь живешь и что вы тут делаете по ночам в кровати»

«С новосельем, сосед. Надеюсь, мы подружимся! На всякий случай купи мешок соли и сахара - вдруг мне пригодится!»

Обрываю эту мысль, потому что ничего такого я, конечно, не сделаю. Даже если в одно лицо приговорю обе бутылки без закуски. Просто убираю их самый дальний угол холодильника.

Ночью скорее не сплю, чем сплю. А еще мне постоянно снятся бесконечные одинаковые коридоры, из которых нет выхода.

Утром, в душе, принимаю решение отнестись к лучившемуся… философски.

Это ничего не значит. Абсолютно.

На своей прошлой квартире я видела соседей от силы пару раз в год, и изредка - в наше домовом чате. Почему здесь должно быть по-другому? В последнее время, не считая поездки в Берлин (теперь я знаю, почему там взялся Слава!), мы даже по рабочим вопросам не сталкиваемся.

У Дубровского - своя жизнь. У меня - своя. Наши траектории не обязаны пересекаться.

Я буду жить так, как будто его не существует. Просто проживу свои первые выходные в новой квартире, как планировала - сначала «обновлю» тренажерный зал (он прямо здесь, на первом этаже), потом позавтракаю маленьком ресторанчике в соседнем корпусе. Потом разложу вещи в новой гардеробной, а вечером позову Наташу и выпью, наконец, чертово шампанское!

Быстро переодеваюсь в леггинсы и топ, накидываю сверху толстовку, забираю сумку со спортивным инвентарем и спускаюсь в зал. Он стильный и современный, в черно-синих тонах, с приглушенным светом и правильной «жесткой» подсветкой для красивых фоточек в зеркалах, которые здесь буквально повсюду, даже на колоннах в центре.