— Что надо сделать, чтобы никто не причинил нам с папой вреда?! — торжественно проговорила Кейрин свое желание. Орен смеялся уже в открытую, понимая, что четкого и точного ответа на этот вопрос просто не может быть. Глаза Кейрин остекленели, Орен догадался, что Кейрин слушает ответ. Он думал, что такое состояние Кейрин продлится достаточно долго, но он ошибся, не прошло и минуты, как Кейрин пришла в себя.

— Надо убить Оливию Вэрд, — непослушными губами повторила она то, что посоветовал ей голос. Орен ждал, какого угодно ответа, только не такого. Он растерялся. Орен ждал каких-нибудь обтекаемых слов и фраз, типа: вы должны беречь друг друга, или, вы должны заботиться друг о друге. Но голос Кейрин сказал очень четкий ответ, назвав и имя, и необходимые действия. — А кто это такая Оливия Вэрд? — спросила Кейрин у дедушки. Он в ответ лишь недоуменно пожал плечами. — Это знакомая моего папы? — не унималась Кейрин. — А почему ее надо убить? Она сделает нам с папой что-то нехорошее?

— Не знаю, — с досадой на себя ответил Орен. — Но мы обязательно запомним это имя. Сначала спросим о ней у твоего папы. Может это и правда его знакомая? Потом я попрошу его поднять списки студентов и нынешних, и тех, что уже отучились. Быть может она бывшая студентка… или преподаватель. Скажу, пусть проверит заодно и списки преподавателей.

Но Дэвир не знал женщины с таким именем, и поднятые архивы, также ничего не дали. Казалось, что может быть проще для Кейрин, чем спросить об этой Оливии Вэрд у самой себя. Вот тут-то и Орена, и Дэвира, и Кейрин подстерегала первая неожиданность. Когда Кейрин попыталась задать этот вопрос, то состояние транса, в которое она обычно впадала, слушая ответы и советы, в этот раз продлилось так долго, что закончилось обмороком Кейрин. Когда она все-таки пришла в себя, то при попытке вспомнить ответ у нее носом пошла кровь, и она снова потеряла сознание. Ответ на вопрос: кто такая Оливия Вэрд и как ее найти, был не по силам Кейрин… либо кто-то намерено блокировал возможность это узнать.

… А в это время в одном из кабинетов Следственного Управления.

— Все способы и все возможности как можно ближе подобраться к магистру Дэвиру Лардэну, оказались неудачными, — говорил очень красивый мужчина с жестким волевым лицом, которое выдавало и его твердый, упрямый, несгибаемый характер, выдавало его непреодолимое желание всегда идти до конца, всегда добиваться цели, и плевать какую цену за это придется платить. Да, жестокость также хорошо прочитывалась на его лице. А по-другому и быть не могло. Его должность подразумевала очень частое принятие решений весьма далеких от благородства и порядочности. Но тут главным был результат, а результаты в работе Родэр Нисс показывал просто блестящие. — Дэвир Лардэн очень подозрительный и недоверчивый человек, он не подпускает к себе ни учеников, ни друзей, ни женщин. А нам очень-очень надо знать в каком направлении он работает, надо знать какие артефакты он создает, но самое главное надо знать, какие артефакты он способен создавать в будущем. Нам нужен его архив со всеми наработками, со всеми его предположениями и со всеми теоритическими расчетами, какие он делал за все годы, начиная еще со студенческих лет. Наш провидец сказал, что существует только один небольшой шанс этого добиться. — Он замолчал, глядя в окно. Когда молчание стало невыносимым молодая женщина, что также находилась в кабинете, осторожно кашлянула и тихо спросила:

— И что же это за шанс?

— Шанс — его дочь. К магистру Лардэну сможет подобраться подруга его дочери, и вот вам, милая моя Оливия Вэрд, я предлагаю стать этой самой подругой.

Оливия Вэрд смотрела на своего начальника, надеясь, что он сейчас скажет, что его слова были шуткой, но он молчал.

— Но… — начала неуверенно Оливия, — насколько я помню дочери Дэвира Лардэна примерно тринадцать-четырнадцать лет. И как бы молодо я не выглядела, изобразить из себя тринадцатилетнюю девочку я не смогу. — Родэр Нисс засмеялся.

— И не надо! Дочь Дэвира Лардэна находится на домашнем обучении, и только через два года будет поступать в Академию. И вот все это время вы, Оливия, будете практиковаться, пытаясь вернуться психологически к своему подростковому возрасту. Для этого вы поступите на обучение в женский пансион в группу шестнадцатилетних девушек. Разумеется под другим именем и с артефактом, накладывающем иллюзию на вашу внешность. Ваша цель проучиться в пансионе несколько месяцев, чтобы никто из учениц и преподавателей не заметил ни вашего возраста, ни ваших способностей. Провалом будет считаться ситуация, если через какое-то время вы станете лидером в классе, провалом будет считаться, если вы станете теневым лидером (а я об этом обязательно узнаю), провалом будет считаться, если преподаватели начнут прислушиваться к вашему мнению, или что вы станете образцом для подражания хоть в поведении, хоть в манере одеваться, провалом будет и то, если о вас скажут: она какая-то не такая, какая-то странная.

На самом деле задание, которое я вам хочу поручить очень трудное. Вы должны вести себя, как подросток, то есть совершать ошибки, попадать в нелепые ситуации, которые, вы, несомненно, можете просчитать, но которые не может просчитать подросток, в силу отсутствия опыта. А, значит, слезы, истерики неизбежны, также как и ситуации, выставляющие вас в невыигрышном, смешном свете, и, разумеется, конфликты с одноклассницами, которые вы не должны выигрывать, поскольку я требую от вас образа, тихой, скромной, неуверенной и не очень везучей девушки, этакой жертве. Только такая девушка сможет стать подругой дочери Лардэна. И поверьте, вас ожидают нелегкие деньки. — Родэр Нисс оказался прав. И в первом пансионе, в котором Оливия проучилась месяц и во втором, и в третьем, она проваливала и проваливала задание, незаметно для себя подавляя лидеров, выходя на их место. Где словами, где взглядом, где очень умелым манипулированием. Ну, что ей было делать?! Она была сильным, волевым драконом полукровкой. Наполовину драконом, наполовину феей, она привыкла пробиваться в жизни, используя для этого все, чем наградила ее природа и кукольную по своей красоте внешность и драконовский характер. Быть жертвой она не могла, как бы не притворялась. Но задание, есть задание. Она специально общалась только с девушками нужного ей типа. Слушала их, запоминая слова и интонации, смотрела на них, запоминая жесты и выражения лица и глаз, старалась все повторить, снова и снова проваливаясь. Так прошло два с половиной года. Только тогда Родэр признал результат более-менее приемлемым, Оливия тихо вздохнула, она и представить не могла, как это будет тяжело.

Начались вступительные экзамены в Академию. Оливия поступала под именем Аманды Торэт. Девушки-сироты, живущей со злобной мачехой и безвольным отцом-пьяницей. То, что у Аманды по легенде не было матери, должно было ее сблизить с Кейрин. А то, что у Аманды был недостойный отец, должно было заставить Кейрин взять Аманду под свое покровительство, поскольку осознание того, как самой Кейрин повезло с отцом, делало Кейрин великодушнее и добрее. Имя Оливия сменила на Аманду, а вот с внешностью пришлось поступить совершенно наоборот. Оливия убрала все амулеты, меняющие внешность (понимая, что Лардэн их сразу обнаружит) и поступала в Академию под своей настоящей внешностью. Надо сказать, что к феям относились пренебрежительно-брезгливо. Их магия носила сексуальный характер, вызывая вспышки похоти и страсти. Большинство фей были либо хозяйками борделей, либо девушками для удовлетворения интимных потребностей. Сама Оливия (уже однажды отучившаяся в Академии), все шесть лет проучилась под артефактом иллюзий, чтобы никто не смог заподозрить в ней фею. Но теперь, ей пришлось идти на экзамены со своей настоящей внешностью. И хоть это было частью плана, чувствовала себя Оливия неуютно.

Неприятности начались еще на подходе к самому зданию Академии. Она то тут, то там замечала липкие, похотливые взгляды. Осторожные, быстрые, но ей с ее способностями, заметить это внимание было легко. Заметить и запомнить смотрящего… так на всякий случай. У Оливии из рук выбили книги и сумку. Выбили нагло. Оливия посмотрела на толкнувшего ее, и поняла, что парень сделал это нарочно, чтобы полюбоваться, как она, наклонившись, будет подбирать свои вещи. Это был критический момент. Драконья сущность Оливии рвалась на свободу, желая наказать обидчика. Оливия вполне могла это сделать, несмотря на разницу в росте и весе, но, увы, по сценарию, она слабая забитая, напуганная, неуверенная в себе девушка. Поэтому хорошо было бы пустить слезу, но слеза никак не пускалась. Ярость, бушующая у нее в душе, мешала испытывать к себе жалость. Оливия присела и стала складывать рассыпанные вещи в сумку, мысленно рисуя всякие интересные картинки, что с ее обидчиком могли бы сделать парочка озабоченных троллей, и в этих видениях обидчик был уже вовсе не обидчиком, а хныкающим и ноющим существом, молящим о пощаде.