— Нина? — проговорила она изумленно, а затем ахнула. — Господи боже, Нина… Прости…

Она плакала. И от этого мне становилось только больнее.

— Давно простила, — ответила я дрожащим голосом и выбежала из подъезда, мысленно ругая себя за проявленное любопытство, обернувшееся слабостью.

Я дала себе обещание, что это был первый и последний раз, когда я решилась увидеть свою родную мать.

***

Вчера я впервые вышла на новое место.

Не сказала бы, что я чувствовала себя как-то скованно.

Привычные обязанности, те же постояльцы с причудами и завышенными требованиями, приветливые лица персонала.

Даже интерьер отеля и планировка практически не отличалась от предыдущего, поэтому ощущала я себя здесь как рыбка в воде.

Вот только город незнакомый, большой, оживленный. И управляющая у меня теперь женщина.

С Анастасией Владимировной мы вчера особо не пересекались. Успели только познакомиться.

После нашего недолгого общения я пришла к выводу, что хоть она и носит юбки, но жесткостью характера нисколько не уступала Марку Дмитриевичу. Такая же холодная, строгая и крайне требовательная.

Не беда. Уверена, мы с ней найдем общий язык.

В коллектив я также быстро влилась, поскольку у меня никогда не было проблем с коммуницированием.

В общем, на работу я сегодня шла в прекрасном настроении.

Правда, я пока плохо ориентировалась в самом городе.

В метро я прямо-таки потерялась, проехала свою станцию и мне пришлось добираться до отеля с помощью навигатора.

Благо за годы работы я выработала привычку выходить из дома пораньше. У меня в запасе оставалось еще сорок пять минут до начала моей смены, а навигатор вел меня какими-то дворами.

И всё бы ничего, если бы не начал накрапывать дождь. А через пару минут он уже зарядил так, что я рисковала промокнуть до трусов.

Нехорошо появляться на работе мокрой, как курица.

Я забежала под ближайший козырек. Стоя на подъездном крыльце, заметила бегущего мужика, перепрыгивающего через лужи.

Он забежал под козырек и встал неподалеку от меня, рядом с лестницей, ведущей в подвал.

Держа одну руку в кармане спортивной ветровки, мужик подозрительно покосился на меня, а другой рукой с татуировкой “1993” на пальцах сдвинул козырек черной кепки на глаза.

Почему-то у меня закралось неприятное предчувствие и сердце заныло.

Идти бы надо отсюда.

Я глянула в затянутое серыми тучами небо, перевела взгляд на пузырящиеся лужи.

Судя по всему, дождь и не планировал заканчиваться.

В сумке тем временем зазвонил телефон, я суетливо достала его из кармашка.

— Да, мамуль, привет, — бодро пропела я Марине Степановне.

— Здравствуй, ну как ты там? — поинтересовалась она с теплотой в голосе.

— Отлично! Сегодня еще работаю, а завтра у меня выходной, планирую докупить кое-какую мебель в квартиру, чтобы не было так пусто.

Марина Степановна цокнула в трубку.

— Надо было другую квартиру подыскать, получше, чтобы всего хватало, и поближе к работе еще была.

— Да я ж не жалуюсь, — протянула я с улыбкой, не желая расстраивать ее, — и потом, за такие деньги это был самый лучший вариант.

— Ты почему заначку мою не приняла? Зачем, спрашивается, назад положила?! — причитала она по-доброму. — Сейчас жила бы в комфорте.

И вот как до нее донести, что это не она должна помогать мне деньгами, а я ей?

— Не переживайте, меня всё устраивает. Поживу пару месяцев в этой квартирке, а потом может, выберу другую, поближе к центру.

Я же планировала пойти на повышение. А значит, и оклад у меня увеличится.

Там уже можно будет задумываться о жилье со всеми удобствами. А пока имеем, что имеем.

— Нин, а со Светланой ты встретилась? — поинтересовалась Марина Степановна, и меня передернуло, будто от холода.

— Да, к сожалению, но разговора как такого у нас не вышло, — была вынуждена сознаться, не могла я врать приемной матери.

— А почему не вышло? Она не захотела или как?

Меж тем боковым зрением я заметила движение. Это мужик стал бочком приближаться ко мне.

Недолго думая, я подняла сумочку над головой и выскочила с крыльца, решая идти под дождем. А то мало ли, что нужно этому странному типу.

— Мам, вы же не обидитесь, если мы позже с вами созвонимся? — мне было жутко неудобно первой завершать звонок.

— Да я вроде не из обидчивых, — ответила мама со смехом. — Ладно, девочка моя, звони, как будет удобно. Для тебя у меня всегда найдется свободная минутка.

Только она договорила, как я ощутила сильный рывок в сторону. Кто-то сильно толкнул меня в спину, отчего я впечаталась в кирпичную стену подвала и ударилась лбом.

— А-а-а, мамочки! — завизжала я в испуге, роняя свой телефон аккурат в открытую сумочку.

— Молчи, а то порежу! — рявкнули, наваливаясь на меня всем свои весом и вдавливая в стену.

А потом огромная мужская рука закрыла мне рот вместе с носом. Так плотно, что я даже вздохнуть была не в состоянии.

Всепоглощающий страх тотчас сковал мое тело, когда я увидела перед собой того самого подозрительного мужика, который укрывался со мной от дождя под козырьком.

Он схватил меня за руку и, осмотревшись по сторонам, дернул за собой. Волоча по ступенькам вниз, тащил меня прямиком к подвалу.

— Что… Что вам нужно? — проскулила я, всячески стараясь выдернуть свою руку из его бульдожьей хватки.

А когда мужик вынул складной ножичек из кармана и поднес острое лезвие к моему горлу, я поняла, что мне конец.

— Пожалуйста! Нет… Не нужно этого делать! — выпалила я в ужасе, ощущая как слезы текут из глаз ручьем. Так страшно мне еще никогда не было. Но страшно было не за себя. — Прошу, одумайтесь, я… Я беременна!

И мужик замешкал, вглядываясь в мое лицо. Со временем и хват на шее начал ослабевать.

Он чуть отстранился, давая мне возможность глотнуть свежего воздуха и перевести дыхание. Но лезвие ножа от моего горла так и не убрал. Острие врезалось в кожу, а я не чувствовала боли, ничего не ощущала кроме леденящего душу страха.

— Пожалуйста, не надо… Если вам нужны деньги, возьмите, забирайте всё…Забирайте и уходите, — трясущимися руками я протянула ему свою сумку, а про себя молилась всем богам, чтобы они не допустили ничего плохого с моим ребенком.

Мужик глухо чертыхнулся, поглядывая на сумку. Дернув плечом, саданул кулаком по кирпичной стене.

— Не могу я, не могу, — процедил он, но будто бы обращаясь к самому себе.

В его взгляде теперь читалась растерянность, а в жестах угадывалась неуверенность, он словно метался внутри себя, но я не смогла ему сказать ничего вразумительного, чтобы заставить его одуматься.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — только повторяла я, находясь на грани истерики.

— Чёрт! — проорал он на всю округу, складывая нож.

В итоге он просто сбежал, а сумка по-прежнему находилась в моих вытянутых руках. Он и ее не тронул…

Ну и что это было?

Не знаю, сколько времени я еще простояла возле подвала, приходя в себя. Я испытала настолько сильный стресс, что поначалу не могла заставить свои конечности двигаться. Сознание тоже заволокло плотной дымкой. Всё было как тумане.

Я даже не помню, как добралась до отеля, но каким-то чудом пришла на работу вовремя.

Я в безопасности. И моя малышка тоже.

“Всё будет хорошо”, — убеждала я себя, желая забиться в угол и поплакать в одиночестве, пожалеть себя.

Но такой роскоши я себе позволить не могла, поскольку боялась лишиться своей должности. Именно по этой причине поход в отдел полиции мне пришлось отложить до вечера.

Спустившись на цокольный этаж, я добралась до помещения дежурного персонала. Благо внутри никого не было. Я перевела дух, переоделась в костюм и повязала корпоративный шарфик, скрывая на шее небольшой порез.

Бандит порезал меня, а я даже не почувствовала.