— Вы на редкость проницательны, Родион Николаевич, — улыбнулся Кривоносов. — Да, есть. Но это не совсем деловое предложение. И даже, в некотором роде, просьба. Татьяна Ильинична Лобанова — я так понимаю, вы знакомы — уверила меня, что вы человек тонкого эстетического восприятия и художественного вкуса.

— Так и сказала?

Признаться, я был несколько удивлён такой характеристикой. Вроде, не было для неё никаких поводов.

Кривоносов кивнул.

— Почти слово в слово. Кажется, вам удалось произвести на госпожу Лобанову приятное впечатление. И сегодня, проезжая через ваш участок — конкретно, поселение — я убедился, что она права. Не каждый выберет в качестве архитектурного стиля брутализм. Смелое решение.

— Спасибо. Но к чему вы клоните?

— В каждом городе должны быть заведения не только для быта, но и для души — согласны?

— Вполне. Но церковь не отдам.

Кривоносов рассмеялся.

— Наверное, надо было сказать «для сердца». Я имею в виду культурный досуг. Люди на Фронтире много работают, это закаляет характер, но и некоторую чёрствость постепенно вызывает. Да и девушек ведь куда-то нужно водить.

— Думаю, ваши рестораны вполне подойдут. Кинотеатры будут, опять же. Я думаю.

Мой собеседник кивнул.

— Это да, само собой. Женщин нужно кормить. Но я про музей.

— Музей?

— Ну, разумеется! Нужно ж нести искусство в массы. От вас требуется только здание. Персоналом и экспозициями я займусь сам. Ну, вернее, с Татьяной Ильиничной. У неё тонкий вкус и настоящий организаторский талант. Возможно, она даже согласится стать директором музея. Мы с ней это пока не обсуждали, но мне бы этого хотелось.

— Боюсь, чертежа музея у меня нет.

— О, это не проблема! Я давно горю этой идеей. Пока только галерею открыл, но план здания музея у меня уже есть. Заказал. Угодно взглянуть?

Я пожал плечами.

— Давайте.

Кривонос тут же достал из кожаного портфеля сложенный чертёж и протянул мне. Мы разложили его на столе и склонились над бумагой.

— Вот тут будет основной зал, — показал меценат. — А это помещения для постоянных тематических экспозиций и временных выставок. Архитектурный стиль –модерн. Надеюсь, вы не станете возражать. Брутализм прекрасен, но не весь же город делать одинаковым.

— Резонно. Нет, против разнообразия я ничего не имею. План хорош. Думаю, я смогу перевести его в рабочую схему.

— Прекрасно! Значит, согласны?

— Думаю, музей — это отличная идея.

— Я просто счастлив!

Было видно, что оплот искусства вызывает у моего собеседника даже больше энтузиазма, чем бизнес.

— Оставьте это мне, — сказал я, складывая чертёж.

— Конечно-конечно.

— Не обещаю, что займусь этим немедленно. Сами понимаете — есть приоритеты.

— Разумеется. Главное — что мы договорились. Госпожа Лобанова тоже будет рада. Теперь что касается контрактов. Бумаги у меня с собой.

— Давайте взглянем. Я только позову своего дворецкого. Он у меня, по совместительству, за юриста.

Следующие пару часов мы смотрели контракты. Сяолун одобрил всё. Документы были составлены грамотно и честно. Надуть меня Кривоносов не пытался, чем заслужил мою симпатию. Я решил, что непременно построю музей.

Когда помещик уехал, синтетик стянул с носа очки и сказал:

— Хозяин, раз уж речь зашла об искусстве, у меня есть предложение.

— Чувствую, что пожалею, но выкладывай.

— Вам нужен домашний театр. Я читал, что в прежние времена дворяне нередко устраивали такие.

— Ты рехнулся? Какой ещё, к чёрту, домашний театр? Думаешь, мне больше заняться нечем? Многоквартирные дома возводить пора. Рестораны вот ещё, торговые центры, музей. Об общественном транспорте думать нужно. А это, на секундочку, автопарки всякие и так далее.

— Хозяин, домашний театр много времени не потребует. Будете давать представления для гостей. Ну, когда начнёте светские вечера устраивать и балы давать.

— Мне ещё самому в нём играть? Ты бредишь!

— Уверен, вам понравится. Я тоже буду участвовать. Ярила сможет изображать призраков всяких. Например, отца Гамлета. Она ж любой вид принять может.

— Уйди, а! Я серьёзно. Мне не до твоих фантазий.

Оставив Сяолуна, я отправился в кабинет. Нужно было превратить чертёж музея в магическую схему будущего здания.

Работал я часа два. План здания — это ведь не просто расположение помещений и лестниц, да изображение стен снаружи. Это и лифты, и пожарные щитки, и сигнализация, и электропроводка, и трубы. И даже отделка. В общем, абсолютно всё, что должно быть построено. В результате получается готовое к эксплуатации здание, в котором ничего не нужно дорабатывать. Кто бы ни делал чертёж, он это понимал. Мне не пришлось вносить никакие изменения, что весьма радовало, ибо проект всё-таки не мой, и согласовывать ничего не хотелось. На это нужно время, а мне и так есть, на что его потратить.

Наконец, работа была закончена, и ещё одна карта добавилась в мою колоду. Правда, в обычную, не заключающую Духа Бездны. Сжатый план с всеми подробностями и деталями теперь мог быть заложен в основание будущей постройки. Как только я определюсь с местом для него, можно будет начинать возведение. Но до этого ещё далеко. Просто люблю делать всё заранее. Не откладывать на потом то, что можно сделать сегодня. Так дела не накапливаются, и тебе не придётся потом зашиваться.

Убрав колоду в карман, я взял зонт и отправился к Жарикову, как собирался сделать до визита Кривоносова. Когда вышел из дома, дождь лил, как из ведра. В такие вот моменты начинаешь особенно ценить наличие тротуаров и асфальта. Топать по раскисшей грязи было бы весьма и весьма неприятно. Вероятно, я даже отказался бы от похода к скупщику. Но топать по твёрдой, пусть и мокрой поверхности было одно удовольствие. Мне встретилось несколько человек — тоже с зонтами или в дождевиках — и каждый поклонился. Когда проходил мимо школы, заметил священника. Отец Филарет стоял на крыльце под жестяным козырьком, и смотрел, как вода извергается из водосточной трубы, образуя лужу, из которой вытекал бурный ручеёк. В пальцах он перебирал чётки. Я прибавил шагу, надеясь проскочить незамеченным, но в последний момент миссионер оторвался от трубы, поднял на меня взгляд и, словно вспомнив о чём-то, бешено замахал рукой. Сделать вид, что я этого не увидел, было уже поздно. Подавив вздох, я свернул и подошёл к крыльцу. Поднявшись под козырёк, сложил зонт, стряхнул и повесил на предплечье, зацепив изогнутой рукояткой.

— Здравствуй, сын мой, — проговорил отец Филарет. — Гуляешь в такую погоду?

— Иду по делам, — ответил я, сразу давая понять, что времени на праздную болтовню у меня нет.

Священник отлично меня понял.

— Прости, что оторвал. Просто вспомнил, что хотел кое о чём попросить.

Я коротко кивнул, давая понять, что пара минут выслушать у меня есть.

— Спасибо за школу, сын мой, но детям нужно физкультурой заниматься. И не только в гимнастическом зале, но и на свежем воздухе.

— Отец Филарет, да ведь они и так по ней носятся после уроков.

— Ученики должны развиваться гармонично, сын мой. К тому же, есть дети, которые не бегают. Домоседы. Да и в школьную программу занятия физкультурой входят.

— А кто вести будет? Вы?

— Нет. Мария Игнатьевна любезно согласилась.

— Да, она, пожалуй, сможет.

Священник кивнул.

— Она и лечебную физкультуру знает. Не у всех детей крепкое здоровье.

— Хорошо, отец Филарет. Что конкретно вы от меня хотите?

— Всего лишь спортивную площадку.

Этого в моих картах, конечно, нет. Придётся составлять чертёж. Благо, он несложный.

— Хорошо, в ближайшее время постараюсь сделать, — я открыл зонт, давая понять, что на этом разговор окончен. — А теперь мне пора.

— Благослови тебя Господь, — священник быстро осенил меня крёстным знамением.

Выйдя обратно под дождь, я отправился дальше и через некоторое недолгое время оказался перед домом, куда недавно перебрался Жариков. В отличие от кабальных, ему жильё не полагалось, так что он арендовал его.