Оператор показал большой палец.

— Давайте сделаем так, — чуть подумав, сказала Соня. — Начнём здесь. Я задам несколько вопросов о гонке. Как решили участвовать, готовились и так далее. А потом прогуляемся по участку. Сделаем его этаким фоном беседы. Так мы покажем ваши достижения и в то же время интервью не будем выглядеть составленным из разных тем.

— Согласен. Куда мне садиться?

— Вот сюда. Это кресло для вас. А я напротив. Серж, мы в кадре? Отлично. Проверим звук.

Интервью заняло больше часа. В основном, потому что нам пришлось много снимать на участке, чтобы показать, как быстро и успешно он развивается.

Когда мы закончили, Соня буквально светилась.

— Я пришлю вам окончательную версию на утверждение, как только смонтируют, — пообещала она на прощанье. — Только вы уж посмотрите сразу, пожалуйста. Сейчас я черкну общий репортаж — с пылу, с жару, так сказать, а подробности, мол, смотрите в эксклюзивном интервью.

— Не против, если я сделаю копию?

— Копию? Вообще, так делать не положено. Но если пообещаете не публиковать её в медийном пространстве…

— Обещаю.

— Тогда всё в порядке. Для личного пользования, да?

— И возможной демонстрации для узкого круга присутствующих.

— О, хотите друзьям показать! — улыбнулась Соня. — Конечно, без проблем.

Выпроводив журналистку, я пробежал глазами составленное Сяолуном прошение о передаче мне участка Молчанова.

— Вроде, всё в порядке. Передай дружине, что мы едем в город. Должны успеть до закрытия администрации.

Всё-таки, надо завести вертолёт. Транспорт на Фронтире хоть и опасный, но иногда необходимый. Вот только для него требуются пилоты. А это здесь птицы редкие. Как и любые специалисты. Условия на границе хоть и выгодные, однако многих отпугивает опасность. Да и удалённость от центра сказывается.

Мы прибыли в Орловск уже ближе к вечеру. Солнце ещё не село, но время ужина прошло. Сяолун предложил наведаться в ресторан, но я отверг эту инициативу, ибо нам нужно было успеть в администрацию. Время её работы закончилось, однако дворянам заявки можно было подавать круглосуточно, а мне лишь требовалось зарегистрировать прошение.

В здании ратуши свет почти не горел. На проходной был только сторож в стеклянной будке. Выслушав меня, он выписал пропуск и указал направо по коридору.

— Дежурный там, ваше благородие, — сказал, с трудом подавляя зевок. — Простите. Дверь открыта, вы сразу увидите, куда идти.

В тишине наши с Сяолуном шаги гулко разносились под сводами коридора. Пройдя мимо большинства дверей, я заглянул в ту, что была распахнута.

В небольшом помещении было светло, как днём. Сидевший за стойкой упитанный мужик в серой форме чиновника с нашивками титулярного советника девятого класса. Он склонился над чем-то — вероятно, над книгой.

Я постучал по открытой двери, привлекая внимание.

Чиновник немедленно поднял голову. Подслеповато прищурился, затем взял со стойки очки и надел.

— Добрый вечер, — сказал я, заходя. — Родион Львов, проектировщик участка ЗФ-36. Я прибыл для подачи прошения о передаче мне участка господина Молчанова.

— Здравствуйте, — проговорил чиновник. — Прошу, располагайтесь, — кашлянув, он придвинул компьютер. — Сейчас посмотрим. Дайте мне минутку.

Я сел возле стойки в офисное кресло. Сяолун остался стоять.

— Эм-м, — протянул чиновник спустя некоторое время. — Да, вижу, вы прислали заявку по электронной почте. Она зарегистрирована. Хотите продублировать в бумажном виде?

— Именно так. У меня уже всё готово.

Я положил перед собеседником заполненный, подписанный и заверенный моей печатью документ.

Чиновник взял его и быстро пробежал глазами.

— Кажется, всё правильно. Дайте мне ещё минуту. Я должен сообщить его превосходительству губернатору.

— Разве это входит в процедуру?

— Официально нет, но его превосходительство человек дотошный и требует, чтобы обо всех вопросах, связанных с земельным владением, его немедленно уведомляли. Прошу прощения.

С этими словами чиновник поднялся и быстро удалился, исчезнув за шкафами огромной картотеки.

Ждать пришлось минут десять. Наконец, он вернулся. Выглядел слегка смущённо, в глаза старался не смотреть.

— Приношу извинения за задержку, господин Львов. Его превосходительство господин губернатор Назимов просили передать, что будут рады, если вы сочтёте возможным посетить их сегодня. Раз уж вы в городе. Они бы хотели обсудить с вами прошение лично. Сейчас я зарегистрирую документ и выдам вам справку, что заявка принята на рассмотрение. Обычно на процедуру уходит от одной до двух недель. Сами понимаете — есть разные фактора, да и претендентов иногда бывает несколько.

— А что, уже кто-то подал прошение, кроме меня?

— Нет. Но время ещё есть. Господин Молчанов ведь только сегодня преставился. Прошу прощения, мне нужно заняться вашей заявкой.

На оформление ушло совсем мало времени. Попрощавшись с чиновником, я вышел на улицу.

— Поедете к губернатору, хозяин? — спросил Сяолун.

— Конечно. Разве можно пренебрегать таким лестным приглашением? Наверняка его превосходительству есть, что сказать. А я с удовольствием послушаю.

Дом губернатора располагался в центре города. Орловск был небольшим, по имперским меркам, так что добираться до особняка долго не пришлось: уже через четверть часа мы с Сяолуном были на месте — перед четырёхэтажным домом с колоннами, портиком, атлантами и кариатидами. В общем, Назимов обосновался в настоящем дворце, что и говорить.

Здание было обнесено чугунной оградой в виде ряда копей с позолоченными остриями. Между прутьями располагались заключённые в дубовые венки дворянские гербы. Перед домом выстроились автомобили, а вокруг имелся сад с мраморными статуями, фонтаном и кустами, постриженными в виде животных. Возле одного стоял на стремянке мужчина в спецовке и старательно подравнивал ветки с помощью секатора.

Ну, и, конечно, повсюду виднелась охрана. А между деревьями угадывались очертания пулемётов и артиллерийских орудий.

Нас впустили, как только я представился. На крыльце встречал старик с пышными бакенбардами, одетый в ливрею цвета морской волны с серебряными галунами. Выглядел он до нельзя старомодно — словно сошёл с иллюстрации к историческому роману.

— Господин Львов, прошу следовать за мной, — проговорил старик низким, хорошо поставленным голосом. — Его превосходительство ожидают. Вашего камердинера проводят в комнату для слуг, где он сможет насладиться первоклассным кофе.

Я кивнул Сяолуну, давая понять, что справлюсь сам, и он может спокойно идти.

Старик повёл меня через дом. Внутри он оказался ещё больше, чем снаружи, ибо фасад явно был самой узкой из его сторон. Во времена основания Петербурга именно так строили здания вдоль набережной Невы — чтобы поместилось побольше дворцов.

Роскошь интерьеров поражала. Здесь были чучела зверей, средневековые доспехи, гобелены и картины, а также статуи и бюсты. Я словно оказался в музее. Интересно, есть ли здесь подлинные произведения искусства?

Так или иначе, губернатор не пытался скрыть свои доходы. Либо никого не опасался, либо они были легальны. В последнем, учитывая его предложение о взятке, я сомневался. Значит, у мужика имеются высокие покровители. Ну, либо он глупее, чем кажется.

Наконец, слуга доставил меня до большого и роскошного кабинета, обшитого резным дубом и уставленного всякими безделушками, словно привезёнными из самых разных частей света.

Назимов встретил меня, одетый в атласный халат поверх рубашки и галстука.

— Родион Николаевич, — проговорил он, протягивая руку со сверкающим на указательном пальце кольце: в крупном бриллианте был вырезан фамильный герб. — Как я рад, что вы сочли возможным ко мне заглянуть. Вы уже знакомы с Леонидом Борисовичем, насколько я понимаю, — он кивнул в сторону присутствовавшего в кабинете Градова.