Губернский инспектор сделал два шага и подал мне руку. Ладонь у него была вялая, как связка сосисок.

— Добрый вечер, господин Львов, — промолвил он кисло.

— Леонид Борисович удачно оказался у меня в гостях, так что я попросил его задержаться, — пояснил с улыбкой Назимов. — Это ведь он проводил инспекцию вашего участка не так давно.

— И остался не вполне доволен, — ответил я. — Здравствуйте, господин Градов. С тех пор многое изменилось. Я бы сказал, что развитие вверенной мне территории идёт даже с небольшим опережением.

— Весьма рад за вас, — сухо отозвался Градов.

— Давайте сядем, господа, — сказал губернатор. — Прошу, Родион Николаевич, сюда, — он указал на кресло напротив письменного стола. — Мне сообщили, что вы подали заявку на участок господина Молчанова, царствие ему небесное. Это верно?

— Именно так, — ответил я, садясь.

Назимов опустился в кресло за столом. Такое большое, что в нём он сразу стал выглядеть меньше.

— Весьма амбициозно. И вы уверены, что сумеете распространить действие вышки на два участка?

— Несомненно. Иначе не подал бы заявку.

Назимов кивнул.

— Да, конечно. Логично. Вы же понимаете, что без проектировщика действие нынешнего преобразователя долго не продлится, и, если не поставить кого-то на участок господина Молчанова как можно скорее, большая часть его трудов пропадёт.

— Именно поэтому я и действовал быстро, господин губернатор. Чтобы не терять время.

— Это правильно. И у меня нет причин сомневаться в том, что ваш собственный участок в данный момент соответствует общим требованиям по развитию. И даже тем, которые будут предъявлены при рассмотрении его в качестве территории для прокладки железной дороги. Насколько я понимаю, вы об этом позаботились.

— Очень старался, господин Назимов, — ответил я.

Мой собеседник покивал.

— Если вы способны распространить действие преобразователя на землю господина Молчанова, то, учитывая, что вы его непосредственный сосед, у меня нет очевидных причин отказывать вам в присоединении. Вы же сможете доказать, что ваши притязания не беспочвенны? Я имею в виду, что перед принятием подобного решения требует провести процедуру измерения потенциала вашей нынешней вышки. Собственно, я потому и попросил господина Градова задержаться, ведь именно ему придётся это делать.

— Я готов, ваше превосходительство. В любое время, когда вам, Леонид Борисович, будет удобно.

Инспектор вяло кивнул, давая понять, что принял к сведению.

— В таком случае не будем терять время, — улыбнулся Назимов. — Завтра же господин Градов вас посетит. Часов в двенадцать? Как вы, Леонид Борисович?

— Как скажете, ваше превосходительство, — отозвался тот.

— Ну, вот и славно! Тогда, если всё пройдёт гладко, завтра же и оформим участок господина Молчанова на вас.

— Премного благодарен, господин губернатор, — ответил я. — И отдельно — за то, что лично занялись этим делом.

— Ну, что вы, Родион Николаевич. Земельные вопросы — основные. И мне, как здешнему наместнику Его Императорского Величества, совесть не позволила бы перекладывать их решение на чужие плечи. А теперь, раз мы всё обсудили, давайте выпьем кофе. Или вы после него плохо спите? Тогда могу предложить чаю. Зелёного.

— Нет, благодарю. Хотел бы задержаться, но мне уже пора ехать. Время-то позднее, а путь неблизкий.

— И правда, что это я! — всполошился губернатор. — Задерживаю вас. Тогда всего доброго, господин Львов. Уверен, мы с вами ещё не раз увидимся. Господин Градов вас проводит.

Инспектор немедленно поднялся. Назимов пожал мне руку, поделал счастливого пути, и мы с Градовым пустились в путь через залы и галереи особняка. Шагал он медленно, не торопясь. Как будто имел что-то сказать, но подбирал по дороге слова. Наконец, повернул голову и посмотрел на меня.

— Давайте откровенно, господин Львов. Нас никто не слышит, так почему бы не выложить карты на стол?

— И хотел бы возразить, да нечего. Говорите прямо, Леонид Борисович. Мы с вами не впервые беседуем.

— Я так понимаю, вы решили его превосходительству ничего не платить. Правильно?

— Очень не хотелось бы.

Градов понимающе кивнул.

— Потому и темпы развития ускорили. Уж не знаю, как вам это удалось, но результат впечатляет. Более того, лишили Антона Михайловича рычага давления на вас, устранив конкурента в лице господина Молчанова. Тонкий ход.

— Справедливости ради, замечу, что господин Молчанов сам виноват. Он пытался меня убить во время гонки.

— Охотно верю, — ничуть не смутившись, отозвался мой собеседник. — Вам, наверное, теперь кажется, что дело в шляпе, железная дорога ваша, участок конкурента — тоже, и башлять никому за это не нужно?

— Раз уж мы говорим откровенно, есть такое ощущение. Нельзя же просто взять и проигнорировать закон, верно? А по закону я имею право и на дорогу, и на участок господина Молчанова.

Градов тяжело вздохнул.

— Эх, молодость… — протянул он с сожалением, чем весьма меня позабавил. — Вы амбициозны, и это похвально, господин Львов. Плохо, что вы жадный. Уж простите за прямоту. Вам бы заручиться покровительством его превосходительства, и катались бы как сыр в масле. Но нет, хотите всё сами. А оно так не работает. Господин Назимов мог бы вас ой как поддержать. Особенно теперь, когда вы участком Молчанова завладеете. А вы упираетесь. Недальновидно это. Думаете, он с вами сегодня так любезен был, потому что смирился? Даже не близко! Его превосходительство очень недовольны. Они просто поглядеть на вас хотели — потому и пригласили. Ждали, что вы покаетесь и условия его примете. Послушайте моего совета от чистого сердца — одумайтесь, пока не поздно. Вы на Фронтире человек новый и, кажется, идеалист. Оставьте эти глупости. Играйте по правилам, и всё у вас будет. А жадничать не надо. Это до добра не доведёт. Я тут давно и знаю, что говорю.

Мы как раз добрались до выхода, так что остановились на крыльце.

— Ну, как, удалось мне вас вразумить? — спросил Градов. — Вы не серчайте только. Я вам добра желаю. Без его превосходительства вам каши не сварить. Поверьте на слово.

— Так вы хотите, чтобы я сказал, что согласен платить за концессию на железную дорогу?

— Это в ваших интересах.

— Я, наверное, подумаю. Есть же время у меня?

— Да не сказал бы. Рассердили вы Антона Михайловича. А он в здешних местах человек не последний. Сами понимаете.

— Отлично понимаю, Леонид Борисович. И за совет ваш — спасибо. Вот только время на размышленье мне всё-таки надобно. Уж простите.

— Дело ваше, — сухо обронил Градский. — Счастливого пути, господин Львов.

— Благодарю. До свидания.

Сяолун дожидался меня в машине. Вышел, чтобы открыть мне дверь.

— Ну, как кофе тебе губернаторский? — поинтересовался я, садясь. — Лучше того, что мне преподносят по утрам?

— Ни в какое сравнение не идёт, хозяин, — ответил синтетик, садясь рядом. — Я хоть и не способен оценить вкус, но в качестве разбираюсь. Вы согласились дать его превосходительству взятку?

— Нет, и не собираюсь.

— С вашего позволения замечу, что, хотя меня восхищают ваши стойкость и законопослушность, вы не то, чтобы Давид.

— Намекаешь, что мне не свалить Голиафа?

— Просто хочу сказать, что губернатор мог бы быть вам больше полезен в качестве друга и союзника, чем врага.

— Думаешь, я этого не понимаю? Всё отлично осознаю. Вот только мне претит платить за то, что и так моё по праву.

— Однако…

— Давай-ка ты придержишь своё мнение до лучших времён, ладно? У меня есть позиция по данному вопросу, и я собираюсь её придерживаться. Да, будет нелегко. Не я не ищу простых путей. Если делать, как все, никогда не станешь особенным. Назимов не так всесилен, как ему кажется. Он не может идти против законов. В каком-то смысле руки у него связаны. Этим я и воспользуюсь.

— Знаете, как говорят на Руси, хозяин? Закон — дышло. Куда повернёт — туда и вышло.

— Никогда не устану восхищаться твоим знанием фольклора, но палка эта о двух концах. Всё зависит от того, кто запрягает. А теперь — поехали.