А тот, кто прибыл в мой дом не знаю уж с какой целью, не ожидал быть узнанным. Сомнений нет, он шпион или диверсант, или и то и другое вместе. И отпускать его было нельзя. Потому что все эти люди могут пострадать.

Я не мог этого допустить. А потому на мгновение прикрыл глаза, вспоминая лицо этого человека, и прошептал:

— ПРОКЛИНАЮ.

Слово средней силы отправилось вдогонку за беглецом, а я выкинул его из головы, во всяком случае на время.

После храма отправлюсь в лабораторию, нужно срочно сделать артефакты распознавания отрицательных элементов разной направленности и действия, и вооружить ими всех, как учеников, так и охрану. Это не панацея конечно, но люди, переполненные ненавистью, оружием, а также планами нанести нашему клану вред, моментально будут обнаружены.

Пятый, агент под прикрытием Короны, бежал по заснеженной пустыне. Он смог отвлечь внимание этого монстра, что мгновенно определил в нём угрозу. А ведь Пятый мог не только растворяться в толпе ментально, он так же отводил глаза всякого, кто на него опасно долго смотрел. Он мог скрывать свою энергию даже от опытных бойцов.

Все эти мысли проносились в его голове, и в тот миг, когда он решил, что смог сбежать, тело внезапно парализовало. Он безвольной куклой свалился лицом в снег и неподвижно замер.

Спустя минуту полного бессилия, над головой послышалось тяжёлое дыхание зверя. В этих местах, как и на Авалоне, средоточии силы их короля Артура, царствуют изменённые животные, для которых люди — это всегда обед.

— Р-р-р-р-р, — зарычал зверь.

А потом Пятого подхватили за шкирку и развернули в ту сторону, откуда он недавно сбежал.

«Не может быть», — подумал Пятый и краешком глаза заметил чёрную шерсть и громадные лапы волка.

Когда Черемша в зубах принёс мне недавнего шпиона, я сначала удивился, а затем ласково погладил питомца. После чего выудил из кармана несколько мелких камней маны и скормил ему. Тот, довольно урча, умчался в сторону пустоши, оставив добычу —парализованного беглеца.

— Вот оно как, — довольно улыбнулся я, подхватывая тело и утаскивая его к себе в лабораторию. — Я-то хотел убить тебя, а ты оказался слишком стойким и лишь паралич схватил.

Я опустил его в угол, чтобы он мог меня видеть и, подумав, добавил:

— А может быть сегодня удача на твоей стороне, — в это я мало верил, так как Слово, пущенное мной, пусть и вдогонку, имело среднюю силу, и чтобы выжить после такого, нужно иметь сильную энергетику, как минимум.

Я щёлкнул пальцем, и мужчина прокашлялся:

— Воды… — протянул он.

Я не стал мучать человека и напоил его.

— С-спасибо, — прерывисто дыша, сказал он.

— Ну, рассказывай, — садясь на стул перед ним, предложил я.

— Что…

— И не стоит врать. Вижу, ты парень тёртый, и энергетику свою профессионально скрываешь, вот только не от меня, — и я пристально посмотрел в его глаза. — От меня невозможно ничего утаить.

— Я ничего не скажу, — встретил он мой взгляд отчаянной решимостью.

— Похвально, — кивнул я. — Но я не буду тебя пытать. Лишь подчиню своей воле. И когда это случится, ты сам всё расскажешь.

— Тогда к чему этот разговор?

— Просто интересно, — я пожал плечами. — Вдруг ты решишь рассказать правду без принуждения, так как уже понял мою силу.

В ответ он лишь каркающе рассмеялся.

— Ты просто ничто, по сравнению с нашим богом-королём.

Я нахмурился. Неужели опять разговор пойдёт об Артуре или Арториусе, как его назвала племянница.

Я тут же наложил на шпиона рабскую печать и просканировал с ног до головы. Никаких магических закладок. А вот на разуме стояла хитрая защита, при вскрытии которой мозг превратится в кисель.

— Значит ты не расскажешь не потому, что не хочешь, а потому что не можешь, — покачал головой я. — И тем не менее служить ты будешь мне до тех пор, пока я не отпущу тебя.

Мужчина, что только что истерично смеялся, внезапно осёкся и округлившимися глазами посмотрел на меня:

— В смысле отпустишь?

— В прямом, — я пожал плечами. — Как только перестану нуждаться в рабах, сразу же сниму печать и иди на все четыре стороны. Даже денег в дорогу дам.

— Это… — недоверчиво посмотрел он на меня.

— Это чистая правда, а теперь рассказывай всё что можешь о своей стране, работе и главное, об Артуре.

Рассказ затянулся до глубокой ночи. Нам носили кофе, еду и сладости, а мой новый раб… работник, всё говорил и говорил. И многое из его речей было пустой, ничего не значащей ерундой, на манер государственного устройства, полного истребления ненавистных рыжих ирлашек и ещё много всего, что возможно было бы интересно послушать тайной канцелярии, но не мне лично.

Но я не перебивал. Тот ментальный блок, что стоит у него на памяти, сделан хорошо, но не великолепно. А значит, существует не нулевой шанс, что какая-то крупинка полезной информации просочится, и мне остаётся лишь её ухватить.

Разговор я на всякий случай записывал на диктофон, потом продам или подарю Кислицину, да и сам переслушаю более внимательно.

Когда Пятый, как он себя назвал, закончил, то я пришёл к неутешительному выводу: Объединённой Европой правит Повелитель, а его основная резиденция и место силы, находится в Авалоне. Город, построенный в сердце территории с плотной маной. Ну и по оговорке, очевидно, что он тоже, как и я, использует эгрегор и провозгласил себя богом.

Собственно, Паулина говорила об этом, и теперь я слышал прямое подтверждение её слов. И даже более.

Там существовало несколько полноценных академий магии. А ещё полноценный министр магических дел и главенствующий над этими учебными учреждениями некто Мерлин. По слухам являющийся наставником короля Артура.

Я огладил бороду и пробормотал:

— Для прямой конфронтации ещё не наступило время, но вот «Карающий меч» или как там этот отряд зачистки называется, я думаю осилю.

К слову, про «Карающий меч», судя по дёрнувшемуся лицу, мой пленник не мог говорить на эту тему.

— А что у вас там с религией? — задал вопрос я, не ожидая ответа.

Но лицо Пятого вновь дёрнулось, и он сказал:

— Мы верим в единого бога, что ходит среди нас.

— Это Артур? — прямо спросил я.

Тот медленно, будто опасаясь, что его голова сейчас взорвётся, кивнул.

На самом деле это не должно было быть тайной, но Европа крайне закрытое место, и даже интернет у них свой.

Пятого я передал на руки Степана, а следующим утром уже увидел, как они с Горбером выдвинулись на патрулирование территории. Горбатый что-то втолковывал новичку, при этом выглядел донельзя довольным.

Провожая их взглядом, я позвал Степана и спросил:

— А чего это Горбер сияет как начищенная монета?

— Горб у него вчера уменьшился, — тут же пояснил появившийся рядом оборотень.

— Вот как, — удивился я. — Интересно. Отправь его ко мне, как вернётся с патруля.

Отдав ещё распоряжения, я зашагал к храму. Вчера общение с паствой вышло скомканным и невнятным, поэтому я попросил мать Вицина организовать к обговорённому времени полноценную конференцию, где у каждого будет возможность задать вопрос и что-то попросить.

Женщина, что сейчас была облачена в чёрное платье и белый платок, поклонилась мне и провела внутрь храма, где ощущалось лёгкое влияние эгрегора.

Обычному человеку тут должно казаться, что на него давит нечто сверху, но не подавляет, как бы это странно и противоречиво не звучало. Всякий прихожанин ощущает здесь присутствие чего-то большего чем он сам, наверное, именно так это можно описать.

Мы собрались в полностью отделанном просторном зале, с громадными под восьмиметровый купольный потолок окнами, созданными из золотистых прозрачных треугольников.

Люди расселись по стульям и скамейкам, мать Вицина включила видеозапись, подрабатывая оператором.

— Всем здравствуйте, — тепло улыбнулся я, стараясь каждому заглянуть в глаза. — Как у вас дела? Всё ли хорошо?