Секретарь директора прекратила на миг стучать по клавишам «Ятрани», бросила на меня изучающий взгляд и усмехнулась.

А я отправился на второй этаж, в кабинет физики, где меня ждал мой 9 «Б». Распахнул дверь, и ребята сразу поднялись со своих мест, даже как-то радостно.

— Так. Пока маленькое сообщение, — положив портфель на стол, начал я. — Директор дал задание к пятнице подготовить наш спектакль по Брехту. Это очень срочно.

— Но мы не успеем! — подал голос Бессонов.

— Арсений Валерьянович распорядился освободить всех, кто занят в пьесе, от занятий, — по классу сразу прошла волна радостных вздохов. — Потом я позанимаюсь со всеми дополнительно. Но имейте в виду, если кто-то примажется к нашим репетициям, но делать ничего не будет, выгоню к чёртовой матери! Понятно?

— Понятно! Ясно! — ответили радостным хором.

Я подошёл к парте, где сидела Добровольская:

— Ксения, мы с тобой после урока едем в ГУМ, покупать все необходимое для постановки. Собери все свои наброски костюмов, декораций, продумай, что нам надо закупить. Директор даёт машину.

— По декорациям у нас Аня Перфильева, она тоже поедет?

— Нет. Мы поедем вдвоём с тобой, — у девушки такой радостью вспыхнули глаза, разлился румянец по щекам, что меня аж в жар бросило. — Пересядьте с Аней на последнюю парту и там все обсудите. Хорошо?

— Хорошо, Олег Николаевич!

Ксения вскочила, забрав свою сумку быстро перешла на последний ряд. К ней пересела пухленькая девушка с круглым добродушным лицом, короткой стрижкой каштановых волос.

А я вернулся к столу, достал учебник, раскрыл на нужной странице и приготовился вести урок. Но тут дверь в класс распахнулась, и я вздрогнул. Прошёл Звонарёв, подошёл ближе, так что я машинально отодвинулся. Но парень отвёл глаза и невероятно вежливо сказал:

— Олег Николаевич, простите за опоздание. Это больше не повторится.

Я не верил своим глазам: передо мной стоял примерный ученик, с аккуратной стрижкой, в обычном школьном костюме, с пришпиленном комсомольским значком. И куда подевалась вся наглость?

— Хорошо, Михаил. Займи своё место.

Звонарев, подхватил портфель и отправился к своей парте. Уселся, выложив учебник и тетрадку, рядом положил пластиковый пенал.

И мне показалось, что мир перевернулся. Промелькнула мысль, может быть, я зря наговариваю на Звонарёва, и он не убивал тех девушек? Похожесть на Ксению только случайность?

— Хорошо. Давайте начнём урок. Что мы проходили в предыдущий раз?

Когда на задней парте поднялась рука, меня передёрнуло, тошнота подступила к горлу. Я откашлялся и как можно спокойней сказал:

— Звонарёв, пожалуйста, отвечай.

Парень медленно, с достоинством встал:

— Мы проходили «Силовые линии электрического поля».

— Хорошо. Выйди к доске и расскажи.

Звонарев выбрался из-за парты, одёрнул пиджак. И когда он шагал между парт, я машинально отошёл в сторону, к окну, что выглядело со стороны, наверно, глупо. Но сработал рефлекс. Сложил руки на груди и приготовился слушать.

Звонарёв уверенно подошёл к доске, взял мел и начал отвечать:

«Вначале вспомним, что такое „электрическое поле“. Это особая форма материи, существующая вокруг электрически заряженных тел. Мы не можем увидеть его непосредственно, однако его свойства и влияние на другие заряды можно изучать. Для наглядного представления о структуре и силе электрического поля Фарадеем в 19-м веке был введён метод силовых линий».

Он начал быстро рисовать на доске различные формы силовых линий. Одновременно быстро и чётко, словно читал по учебнику, рассказывал:

«Силовая линия электрического поля — это воображаемая линия, проведённая в поле таким образом, что в каждой ею точке вектор напряжённости электрического поля был направлен по касательной к этой линии. Силовые линии показывают траекторию движения заряда в электрическом поле».

Я не мог понять, что произошло. Почему парень так изменился? Отец надавил? Или Звонарёв решил во что бы то ни стало вернуться в школу?

— Хорошо. Расскажи о свойствах силовых линий.

— Силовые линии начинаются на положительных зарядах, заканчиваются на отрицательных. Силовые линии не пересекаются. Густота линий пропорциональна модулю напряжённости поля. Силовые линии непрерывны.

— Молодец, садись. Очень хорошо.

Звонарёв аккуратно положил мел, вытер руки тряпкой. Обвёл класс взглядом, особо остановившись на парте, где сидели Ксения и Аня, увлечённые своим делом. И также спокойно вернулся на свою парту, прихватив свой дневник, куда я поставил пятёрку с плюсом.

— Хорошо, — я вернулся к доске, поглядывая на Звонарёва, ожидая от него какой-нибудь подлянки, что, наверно, выглядело очень глупо с моей стороны: я боялся собственного ученика. — Теперь я расскажу дальше. Тема нашего урока: «Проводники и диэлектрики в электростатическом поле. Напряжённость электрического поля шара и бесконечной плоскости»

Я не стал пересказывать учебник, это всегда казалось мне глупым. А обратился к лекциям Фейнмана, где он рассматривал диэлектрик на молекулярном уровне. Слушали внимательно. И когда прозвенел звонок, не сорвались с места.

— Ну вот, а по учебнику параграфы с сорок пятого по сорок восьмой.

Я подождал пока все выйдут из класса, останутся только Ксения и Аня. Когда они подошли ко мне, положили толстую тетрадочку, которую я пролистал.

— Аня, спасибо большое. Теперь мы с Ксенией все это попытаемся выполнить, — я улыбнулся.

Когда Аня, взяв свою потрёпанную сумку из потрескавшегося кое-где кожзаменителя с ручками, обвязанными изолентой, с расстроенной миной, ушла из класса, я объяснил Ксении нашу задачу:

— Сейчас подъедем к тебе домой. Ты переоденешься, возьмёшь паспорт…

— Зачем, Олег Николаевич? — у девушки широко раскрылись глаза и в то же время в них засверкала нечаянная радость, словно я приглашал её в загс.

— Потому, что, Ксения, мы с тобой не в сам ГУМ едем, а в 200-ю секцию. Ты знаешь, что это такое?

— Конечно, знаю! — она задорно улыбнулась. — Заодно с моей мамой вас познакомлю.

— Действительно, я, как классный руководитель, должен был познакомиться с твоими родителями. На собраниях я только твоего отца видел.

— Он мне не отец, — холодно бросила она, настроение у девушки сразу испортилось. — Отчим. Мама второй раз замуж вышла.

Понял, что Ксения недолюбливает второго мужа своей матери. Но это бывало так часто, что я не удивился.

Во дворе школы нас действительно поджидала темно-синяя «Волга», газ-24 с шофёром — толстяком в зимней куртке с меховым куцым воротником и в кепке. Узнав, что надо подъехать к дому девушки, молча кивнул.

Ксения, как оказалось жила в одной из элитных кирпичных высоток, которые построили на конечной автобусов. Как раз откуда я уезжал в школу. Вторая дверь с кодовым замком, хотя нацарапанные рядом на крашенной в голубой цвет стене цифры легко можно было прочесть. В просторном фойе, отделанном бежевым искусственным мрамором — три лифта, один грузовой, два пассажирских. Элитный дом по советским меркам. С лязгом и грохотом спустился лифт, отошли створки, стенки из рифлёных стальных панелей, даже имелось большое зеркало, которое никто не расколотил и не изукрасил матерными фразами.

На трель звонка, похожего на пенье райских птичек, распахнулась дверь, и я совершенно ожидаемо увидел того самого врача Новикову, которая закрывала мой больничный. Значит, я не ошибся, заметив похожесть женщины на Ксению.

— Мама, это Олег Николаевич Туманов, мой классный руководитель. А это моя мама, Ольга Сергеевна Новикова.

Увидев меня, женщина явно растерялась, закусила губу, но затем постаралась улыбнуться, машинально поправила длинные шикарные волосы, которые широким, бурным потоком падали ей на плечи. Одета она была в широкий, похожий на кимоно светлый с вышивкой халат, едва запахнутый на высокой груди.

Пропустила нас внутрь. Большая прихожая, встроенный шкаф с зеркалом. На вешалке висело несколько женских шуб: из серо-голубой норки, из тёмно-коричневой, больше похожей на бобра или соболя, пальто с пушистым воротником, мужское пальто, дублёнка. На верхней полке мужская шапка из каракуля, и несколько высоких женских шапок. Под вешалкой на стеллаже высокие женские сапоги гармошкой на каблуке, мужские сапоги.