— Садитесь, Олег Николаевич, — так же маняще улыбаясь, предложила она. — Кажется, нам по пути.

Грех отказываться, поэтому она пересела обратно за руль, а я устроился рядом. Захлопнул аккуратно дверь. И меня сразу окутал аромат духов, трепетно-нежный, но в то же время будоражащий кровь, вызывающий запретные желания. Он смешивался с едва заметным пряным запахом табака и хорошей кожей, которой были обтянуты сидения ярко-бордового цвета.

Когда мы тронулись и быстро покатились по проспекту, я поинтересовался:

— Красивая машина, «Рено»?

— Почти угадали, Олег Николаевич. «Ситроен». Муж приобрёл, когда мы были с ним во Франции. А вы бывали в Париже?

Я быстро ответил: «Нет», хотя это было враньём. Когда в 90х открыли границы, я поездил по миру. Бывал не только в Париже, но и в Нанте, Марселе. Ходил по музеям, посещал старинные монастыри, крепости.Съездил в Германию, уже объединённую, попал даже в Штаты, в Сан-Франциско, который мне нравился больше крикливого, слишком яркого и шумного Нью-Йорка. Сумел отправиться даже в Австралию и Гренландию. Красочные фотографии, видео, которые я снимал, остались там, в другой жизни, до которой два десятка лет. Естественно, сказать об этом сейчас своей спутнице я не мог.

— Я много ездил по стране, на экскурсии, как турист, в студенческом стройотряде, — сказал я. — За границу меня не выпускают. А что же, вы Полина Григорьевна, решили перейти в наши провинциальную школу? — я хотел сказать «захудалую», но не решил уж так унижать место моей работы.

— Мужа назначили директором одного из заводов в этом городе. Я решила быть рядом.

— Можно и в Москве найти. Престижнее. Спецшколу, например.

Она не ответила, лишь сама задала вопрос, бросив на меня такой пронизывающий, изучающий взгляд, что мурашки пробежали по спине.

— Олег Николаевич, а почему вы не пошли работать в московскую школу, или в НИИ? Неужели из-за того, что ехать далеко? У вас, кажется, мотоцикл?

— Мне хотелось поближе к дому, — придумал я отговорку, рассказывать новой учительнице о своих разногласиях с ректором МГУ жутко не хотелось.

— Ну, вот и мне хотелось также работать рядом с домом, тут нам дали служебную квартиру. Обещают в новом доме, который только строится, получше. Там и потолки повыше, и кухня большая. В общем неплохо.

Она чего-то не договаривала, как и я. И я ощущал этот флёр лжи. Всю эту привлекательную молодую, стильно одетую женщину обволакивал туман тайны и недоговорённости.

Мы доехали почти до самой школы, Комиссарова припарковала свою шикарную машину во дворе какого-то дома, рядом с серым «Жигулем» и стареньким «Запорожцем» выцветшего жёлтого цвета. Как только она остановилась, я вылез, оказался около двери водителя и подал ей руку, моя галантность удивила её, она оперлась на мою руку, аккуратно выставила ножки в светло-коричневых сапогах на низком каблуке.

— Спасибо, Олег Николаевич, — на лице её играла улыбка.

И когда мы поднялись по широкой лестнице к входу в школу, я распахнул дверь перед ней, и это тоже вызвало у женщины едва заметное удивление, которое оно постаралась быстро скрыть.

Мы добрались до учительской, и я заметил, что школа как-то подозрительно гудит, словно перед каким-то событием, не очень приятного свойства. Проверка ГОРОНО? Совсем бы не хотелось.

— А вот и вы, наконец-то, — произнесла, не здороваясь Ратмира Витольдовна, бросила на меня недовольный взгляд, который сразу попыталась скрыть, опустив глаза. — Присаживайтесь. Важное сообщение.

Я уселся за свой стол, вытащил учебники, огляделся вокруг. Малый педсовет? Присутствовали всё, даже вернулся Владлен, фингал под глазом у него едва желтел.

— Сегодня проводится областная контрольная по физике в десятых классах. Ученики, которые лучше всех решат задачи, будут участвовать в союзной Олимпиаде. Победители Олимпиады поедут в Болгарию. Таисия Геннадьевна, прошу вас, передайте варианты контрольных Тимуру Руслановичу и Олегу Николаевичу.

Это сообщение разозлило меня. Обычно заранее, за неделю, а то и за две предупреждали о том, что будет контрольные такого высокого уровня и я мог натаскать своих ребят, повторить материал. А тут, как снег на голову. Но почему-то на лице Тимура царила безмятежность, прикрыв глаза, он улыбался, как довольный кот, объевшийся сметаны. Машинально я бросил взгляд на расписание уроков. Оно изменилось. Меня поставили вести урок в 10 «Б», а Руслана — в 10 «А», хотя раньше он вёл только 5–6 классы. Впрочем, контрольную надо было провести одновременно. Но почему меня поставили на более слабый класс? Да ещё грызла обида, что Юрка Зимин будет писать контрольную без меня. Я не собирался ему помогать, надеялся, что он справится. Но все равно досада мучила.

— Ратмира Витольдовна! Можно вопрос? — но я не выдержал. — Почему вдруг решили провести эти контрольные? Обычно это было где-то в апреле-мае.

— Я не могу сказать, Олег Николаевич. Имейте в виду, в классах будут наблюдатели ГОРОНО. Никаких нарушений, — жестко отчеканила она.

Своё состояние я мог описать, как холодное бешенство, переходящее в желание бросить всё и уйти к чёртовой матери. Но я с трудом сдержался, и когда Витольдовна закончила полоскать нам мозги и запугивать страшными карами, грозящим тем учителям, чьи ученики напишут контрольную недостаточно хорошо, я засунул учебники и конверты в портфель, и почти бегом, перешагивая через пару ступенек, отправился на второй этаж, в кабинет физики. Где меня ждал 10 «Б» класс. Увидев меня, ребята встали, в глазах некоторых я уже заметил тот же страх и присев за стол, вытащил один из конвертов. Со злостью оторвал верх и обвёл взглядом учеников:

— У меня для вас пренеприятнейшее известие.

— К нам едет ревизор? — подал голос плотный здоровенный парень с первого ряда.

— Да, Веденеев, ты прав. Областная контрольная. Думаю, вы об этом уже знаете. Я вам раздам варианты, их четыре штуки, так что списать у отличников не удастся.

Я прошёлся по классу, выкладывая листки с заданиями. Вернулся к себе, достал из большого с криво надорванным верхом методичку и ответы к задачам. Я сам их видел впервые, внутри, в животе, образовался провал, и там, словно в норе обосновался злой колючий ёж, как бывало перед экзаменом или контрольной. Я хорошо учился, мне все давалось легко, но этот животный страх я мог побороть только, когда понимал, что ответил правильно.

Я остановился у противоположной от доски стены, наблюдая, как часть из учеников начали списывать. Одна девица начала листать учебник под партой. Парень на среднем ряду вытащил шпаргалку, которая раскрылась, как длинная гармошка. Веденеев рассматривал украдкой сложенный листочек, пыхтел, что-то бормотал про себя, и я не выдержал, подошёл к нему и вытащил из-под листка с задачами контрольной сложенный ширмочкой лист, парень покраснел, как варёный рак, понурил голову, а я лишь усмехнулся:

— Веденеев, где взял сие творчество? Купил? Сколько заплатил?

— Червонец, — пробухтел он.

— Жаль. Жаль. Только зря деньги потратил. Это ответы на задачи прошлогодней контрольной. Найди того, кто тебе это продал и рожу начисти. Давай, реши хоть что-нибудь. Ты ведь парень способный, можешь и четвёрки получать. Не смотри на все задания, найди что попроще и реши. Понял?

— Понял, Олег Николаевич, — хмуро ответил.

— И вот что, друзья мои, — я обвёл взглядом класс. — Понимаю, что подставили вас всех, не дав подготовиться. Подставили и меня. Поэтому пока позволяю списывать. Но только до той поры, как сюда не заявятся представители ГОРОНО. Надеюсь, из вас нет доносчиков, которые сообщат директору или завучу о моих словах?

Ушёл на своё место, достал листки с задачами, и не заглядывая в методичку, начал решать. Почти со всем я справился быстро. Но на одной задачке застрял. Пришлось напрячь все мозги, вспомнить курс универа, а потом и аспирантуры, и только после этого пришла идея, как решить этот хитрый ребус всего из пары строк. Когда заглянул в методичку, обнаружил, что решил правильно и откинулся на спинку стула, покачался, ощущая радостную лёгкость. Но потом застыл от мысли, пронзившей, словно электроразряд. Схватив методичку, пролистал, но не нашёл даже намёка, что эта задачка повышенной сложности и не должна засчитываться в контрольной. Кто же сможет её решить? Пока я раздумывал об этом, краем глаза заметил, как надвигается «грозовая туча» — из-за угла показалась фигура в строгом костюме, с пучком серых волос. Я привстал и сделал знак всем: