В голосе Сибирцева звучало такое отчаянье, что я решил больше не бередить его рану.

— Понимаю.

— Ты давай найди где-нибудь пару листков бумаги, напиши объяснительную по поводу тех мудаков, которые напали на тебя. А я пока пожру тут.

— А для ребят твоих не надо что-нибудь на кухне сварганить — бутербродов, мяса, пирожных? Я могу зайти.

— Не надо. Их там на втором этаже покормят. Хотя, знаешь, зайди все равно. Наверняка на кухне осталось чего пожрать. Возьмём с собой.

Я отправился по коридору, дошёл до кухни, там ещё гремела посуда, слышался шум воды, гомон разговоров. Кухня выглядела, как совершенно обычная, стены отделаны белой плиткой, по центру большой разделочный стол, стальная столешница, большие кастрюли, сковороды, с одной стороны ряд газовых плит, с другой раковины. Здесь ещё работали несколько женщин и мужчин в белых халатах и высоких колпаках. Разница с кухнями в столовых, где иногда бывал, только в том, что здесь царил приятный запах ванили, свежего жареного мяса.

Увидев меня, застывшего на пороге, ко мне подошла пухленькая девушка небольшого роста, в белом халате, переднике, круглое личико, пухлые губы, ярко-голубые глаза, из-под высокого колпака выбивались непослушные рыжие кудри.

— Что, молодой человек, понравилась вам еда? — спросила с кокетливой улыбкой.

— Да, очень. Все было невероятно вкусно.

— А что особенно понравилось? — от стола поднял взгляд худощавый чернявый парень.

— Не знаю даже, борщ, мясо было очень вкусное. Рыба, салаты.

— Вот возьмите, на посошок, — рыжеволосая девушка подала мне бумажный пакет, из которого невероятно вкусно пахло. — Любите булочки?

— Обожаю, спасибо, — я даже растерялся от такой щедрости. — Я, знаете, пришёл вот за чем. Начальник опергруппы, майор Сибирцев просит вас приготовить что-то для его группы, ну так бутерброды или что-то ещё.

— Обязательно сделаем, — сказала девушка, также мило улыбаясь. — Но они кушают на втором этаже.

— Спасибо!

— Не за что! Будет свадьбу справлять, — добавила она. — У нас закажите. Мы вам по высшему разряды сделаем.

— Да, это здорово, — я не стал спрашивать, с чего вдруг я буду где-то справлять свадьбу, и с кем?

Пока шёл по коридору с пакетом, не удержался, вытащил одну булочку и с жадностью вонзил зубы. Тесто, начинка из нежных кусочков яблока просто таяли во рту. Даже моя бабушка не могла делать такие вкусности. Но потом я отругал себя за жадность. Испачкал руки, как теперь взять бумагу? Решил зайти в туалет. Пришлось вернуться назад, посетить это царство гигиены. Вымыл руки, но тут же поток воды из-под крана заставил организм вспомнить о другой жидкости, которая стала активно проситься наружу. Почему-то в этом туалете писсуаров не поставили, пришлось зайти в кабинку.

Пока застёгивал ширинку, услышал, как хлопнула дверь, послышались знакомые голоса. Двое говорили на повышенных тонах, если не сказать больше — ругались. И тут я застыл, услышав свою фамилию.

— Кирилл Петрович! Уверяю вас, это похищение Марины — дело рук Туманова!

Голос Игоря я узнал сразу, говорил мой соперник напористо, чеканил слова, и первым моим порывом было выскочить из кабинки и дать ему в морду. Но тут же я услышал слова Мельникова, которые охладили мой порыв.

— Игорь, не неси чепухи! Туманов даже не знал, где будет банкет. Мы изменили место перед самым отъездом Бориса. Вначале хотели в «Арагви», потом решили здесь.

— Но только Туманов знал про третий коридор, где нашли Марину!

Я вздрогнул от этой фразы. Откуда Игорь мог знать, где нашли его жену? Его же не было с нами. Вряд ли кто-то ему сказал. Значит, он сам присутствовал, когда Марину замуровали. Мерзавец!

Сквозь щель между дверью и косяком я наблюдал за обоими собеседниками. Лицо Мельникова выражало брезгливость, Игорь было красным от напряжения.

— Туманов не мог ничего знать об этом месте, ничего подготовить! Эти мнимые похитители на машине! Телефонный звонок. Туманов даже номера не знал. А все это мог знать только один человек. Которому очень нужны деньги.

Игорь замер, глаза сузились, он почему-то не испугался этих слов.

— Ну, и кто это? Кого вы подозреваете, Кирилл Петрович?

— Тебя! Это тебе нужны деньги. Сколько ты сегодня проиграл? Ну? Скажи!

— Не помню, рублей триста, — спокойно, даже с какой-то ленцой отозвался Игорь.

— Не триста рублей, а три тысячи двести рублей. Сколько ты всего должен? Это ты организовал это похищение Марины. Ты!

— Ну, да, я это сделал, — я вздрогнул от признания Игоря, который сделал его совершенно равнодушным тоном. — Перед свадьбой организуют мнимое похищение невесты. А я решил разнообразить день рождения жены и разыграть мнимое похищение. И что тут такого?

— Ты вообще понимаешь, что ты сделал, щенок! — Мельников побагровел, схватил Игоря за грудки, притянул. — Если бы ее не нашли, она могла бы там погибнуть! Ты видишь, в каком она была состоянии⁈

— Это ей в наказание, что изменила мне, — Игорь спокойно высвободился, подошёл к зеркалу, поправил воротник рубашки, одёрнул пиджак. Вытащив маленькую расчёску, аккуратно пригладил волосы.

— Изменила? С кем? — нахмурился Кирилл Петрович.

— С Тумановым, конечно, — проронил холодно Игорь, развернулся и оперся о раковину. — Вы что думаете, Кирилл Петрович, они там в сауне «Войну и мир» читали? Вот, я нашёл там пуговицу от пиджака. Посмотрите у Туманова одной пуговицы не хватает.

Я машинально бросил взгляд на свой пиджак и действительно заметил, что нижняя пуговица отсутствует, осталась только ниточка.

— Туманов мог там быть с одной из наших девочек. Ничего особенного.

— Да⁈ А запах духов Марины, а ее волосы везде?

— Даже, если так! Ты не имел права шантажировать меня! Подвергать опасности мою дочь! Я выгоню тебя к чёртовой матери!

— Неужели? — Игорь хитро ухмыльнулся. — Выгоните? Не боитесь этого делать?

— Чего я должен бояться? Какого-то слизняка, мудака? Ты должен знать своё место!

— А вы, Кирилл Петрович, должны понимать, что ваше место зависит от меня!

У Мельникова вытянулось лицо, отлила вся кровь. Он стал бледным, губы посинели. Взгляд его, устремлённый на Игоря стал бешеным.

— Что ты, щенок, имеешь в виду?

— А то, Кирилл Петрович, что вы забыли о тех делах, которые мы с вами проделывали вместе? Латунные болванки, из которых делали чеканки, вы дали разрешение на их вывоз. Ещё я припоминаю, как вы получили стройматериалы для своей дачи. Там, кажется, был декоративный наборный паркет, предназначенный для реставрации усадьбы в Абрамцево? А теперь он у вас на даче? Ну, очень красивый. Что? Забыли? Сколько раз вы давали разрешение на строительство нужным людям? В обход решения комиссии? Сколько? Я место инструктора потеряю, может даже в тюрьму сяду. Лет на пять. А вот вы, Кирилл Петрович, если захотите меня утопить, утоните основательно. Уйдёте на самое дно! Имейте в виду, если меня убьют, то материалы о всех ваших делишках уйдут прямиком в ЦК! И как это поёт ваш любимый Высоцкий? «Прошёл он коридорчиком и кончил стенкой, кажется».

Мельников чуть осел, оперся о раковину рукой, схватившись за грудь.

— Какой же ты все-таки, отвратительный мерзавец, подонок.

— Да, наверно. Но вы прекрасно знаете, что я прав.

— Что ты хочешь от меня? — каким-то безжизненным, скрипучим по-стариковски голосом произнёс Мельников.

— Первое. Вы должны вычеркнуть Туманова из своей жизни и жизни Марины. Чтобы я его больше не видел! И ничего о нём не слышал! Никогда! Второе. Вы выплатите все мои долги.

— Хорошо. Я понял.

— Ну, вот и договорились, дорогой тесть. Я всегда вас уважал, как умного, дальновидного и понимающего человека.

Игорь похлопал по плечу Мельникова и с гордо поднятой головой вышел из туалета. Кирилл Петрович ещё пару минут стоял у раковины, смотрелся в зеркало, и я видел, как по его щекам с вылезшей седой щетиной скатилось две слезы. Но потом он встал и, по-стариковски сгорбившись, ушёл. Когда все стихло, я осторожно открыл дверь, выскользнул. Схватив пакет с булочками, рванул к двери. Но не выскочил сразу, а приоткрыл, понаблюдал, нет ли кого рядом, и лишь потом быстро вышел и двинулся к комнате администратора.