— Привыкай — то ли ещё будет. Главное у вас впереди.

— Ты про эту плесень? Знаешь, звучит всё это очень фантастично.

— Никакой фантастики. Про квасцы тоже фантастично звучало — и что теперь?

— Ну да, ты прав.

— Поэтому действуйте. Работайте, сообщайте обо всём, что нужно — не тяните. Я тоже во всём этом сильно заинтересован. А что по поводу остального?

— Ах да, вот первый образец, как ты говоришь, ИПП.

Я развернул вощёную бумагу — ну да, очень похоже.

— Отлично, ты понимаешь, куда нужно двигаться.

— Да, ты всё подробно расписал.

— По поводу производства этой продукции я тебе сейчас напишу контакты… хотя снова нет — это ты мне напиши полное описание, как что делать, чтобы уже я с этим пошёл на завод. Полное техзадание дай, хорошо?

— Да, всё почти готово, — сказала Лена, — только всё это набело переписать и оформить.

— Ну вот и отлично.

Я дёрнул за специальный шнурок, и через несколько секунд пришёл Андрей. Было, конечно, приятно чувствовать себя VIP-персоной с обслуживанием по первому разряду — к хорошему очень быстро привыкаешь. Заказал ещё закуски и настоек — хотелось просто посидеть с приятными людьми в покое и тишине, оторваться от уголовщины. Очень мало в моём окружении интеллигентных людей. По существу, я был очень одинок — поговорить мне было решительно не с кем.

— Лёша, расскажи про стационар — оборудование завезли?

— Да, спасибо тебе большое — доставили по каталогам самое лучшее из Германии. Сейчас у нас шесть палат, смотровая, хирургическая — всё на высшем уровне. Пациентов пока не принимаем, но скоро уже можно будет начинать.

— Ты же понимаешь, что всегда должны быть зарезервированы несколько палат для наших, поэтому приём веди, но никого не клади. Я вообще хочу, чтобы эта твоя частная клиника работала для высших чинов полиции. Это было бы всем выгодно.

Утром проснулся от какого-то шебуршания. Мне снился какой-то очень хороший сон, который я никак не мог вспомнить — осталось лишь впечатление, приятный мираж. Часто такие сны могут задавать настроение на весь день.

— Разбудила?

— Нормально. Сколько времени?

— Семь утра уже.

— Да, надо вставать.

Вчера вечером учил Катерину пользоваться дезодорантом. Возникли проблемы с бритьём, от чего она злилась, но сделала, как я сказал. А я понял, что без нормальных станков и бритв моя идея и выеденного яйца не стоит. Позавтракав, сел рисовать проект станка — самого примитивного. Подумал, что даже если не выйдет произвести тонкой бритвенной стали — не беда. Пусть будет та сталь, что на опасные бритвы идёт. Пусть делают максимально тонкой. Заодно будут многоразовые лезвия. Сервисы по заточке тоже заработают. Такое вынужденное у меня прогрессорство получается — от необходимости. Вот бы канализацию запустить да центральное отопление — это важнее в тысячу раз всяких пулемётов и танков. А ещё системы очистки воды… да уж, размечтался. Ну ничего, потихонечку осилим. Нарисовав всё вчерне и расписав проект, отдал девчонкам на оформление. По-хорошему нужен свой завод, чтобы всё это выпускать, чтобы мозг мне не выносили. Дам задание Аристарху подыскать что-то некрупное, а может и крупное. Посмотрим. Я помню, что у Путиловского завода были проблемы с кредитами. Но Путиловский — крепкий орешек, там очень много серьёзных людей на него завязано. Там нахрапом не возьмёшь. Но в акционеры влезть надо. И давить, давить, постепенно выкупать акции других — способы найдём. Хотя вроде он вообще государственный, нужно смотреть в общем.

А после обеда пришли плохие новости. Оказывается, Мария Вяземская всё-таки развила бурную деятельность. От судов мы отбивались, так как истец не мог толком и иск подать — было непонятно кому и куда. Комплекс зданий и земля ушли в акционерное общество, которое продало всё по частям в другие компании, по большей части зарубежные. Несколько раз пытались приходить всякие правдоискатели, но быстро отправлялись за порог.

А вот теперь пришла новость, что Мария Вяземская добивается встречи с княжной Александрой Павловной Вяземской, которая является женой Дмитрия Сергеевича Сипягина — который скоро станет министром внутренних дел. Вот это уже очень нехорошо. Самого Сипягина вскоре убьют эсеры, но сейчас он в силе и может устроить мне кучу неприятностей. В этом же году министром МВД и моим главным начальником являлся Иван Логгинович Горемыкин — о нём я не знал ничего и даже в моей базе не нашёл никакой информации. А вот о Сипягине была — разумеется, в связи с его убийством Азефом, Савинковым, и Гершуни. Непосредственным исполнителем был Степан Балмашёв, но организаторами — эти трое. Причём удивительно, насколько был либеральный режим. Мать этого Балмашёва написала прошение о помиловании царю — тот сказал: помилую, если сам Балмашёв напишет его, но тот упёрся рогом. Тогда директор департамента полиции Зволянский и министр МВД Дурново лично уговаривали террориста. Это просто в голове не укладывается. Невозможно себе такое представить, но вот такие были нравы, которые отчасти и привели к печальному концу. Даже когда поймали террориста Гершуни — Хаттаба на наши деньги — царь заменил ему казнь каторгой, с которой он сбежал и продолжил убивать. Говорят его любимым методом было вырезать сердце у жертвы. Вспоминаю как читал некоторую попаданческую литературу и там главный герой русский спецназовец, предложил ему сотрудничество, потому что в юности читал про него пропагандистские советские книжки, где его изображали борцом за всё хорошее. Да уж, прости Господи убогих…

Я начал расхаживать по кабинету и думать о Вяземской. Вечный русский вопрос — что делать? Можно попытаться попробовать урегулировать вопрос миром ещё раз, хотя в прошлый раз она чётко дала понять, что дел со мной иметь не собирается, денег не возьмёт и дойдёт до царя. Мадам упорная и, судя по всему, обещание своё выполнит. Я тяжело вздохнул. Вы не оставляете мне выбора.

Даже если встретиться с ней, ещё раз предложить денег — она успеет кому-нибудь разболтать. И потом всё это приведёт ко мне. Нет, благими намерениями… ладно, не в первой. Иногда приходится принимать действительно жёсткие и тяжёлые решения. Заодно подумал — а не становлюсь ли я таким же убийцей и террористом, как этот Гершуни?

Ещё когда мы планировали с Аристархом открытие зарубежных филиалов, приняли решение заранее готовить молодые кадры. Десять человек должен был набрать он — критерий был своеобразный: молодые люди с юридическими, математическими и экономическими талантами, но чтобы в то же время не были раскисляями, падающими в обморок от вида крови. Бизнес — это война. Старались брать из небогатых семей, чтобы был реальный стимул шевелиться. Проверяли через разные задания, которые им поручал Аристарх — иногда были специально невыполнимые, чтобы посмотреть, кто как будет себя вести. Также обязательным было посещение занятий боксом. Не для того чтобы научиться драться, но чтобы человек попал в новую среду — враждебную, недружелюбную — и адаптировался там. Более-менее смогли найти людей. Сейчас они активно изучали языки — английский в первую очередь, шведский и немецкий. Занимались методом погружения — я сам лично разрабатывал программу, по которой с ними занимались преподаватели. Не язык, понятно, а методику преподавания.