Влетел в кольцо диафрагмы блок-переборки, с мигающим желтым по сторонам, понесся дальше, к кольцу. Метров за пять до кольца затормозил, влип спиной в правую стену, заскользил ранцем по обшивке. Остановился перед зоной обстрела из северной правой шахт-ниши.

Слева в центруме, конечно, уже никого. Только два мертвых тела справа — один в торце, второй — перед кольцом ствола. Остальные — двое? один? вообще никого? — успели вернуться в лифт, или рассыпаться по шахт-нишам. (Если в «дырки», значит либо слишком нервные, да, либо элементарно не знают куда полезли. Любой кто хоть сколько-то «в теме» знает, что подстрелить в проеме кольца можно только из ствола. И что стрелок не рискнет бить собственно из ствола, вообще, а как минимум из-за кольца блок-переборки. Откуда до центрума еще нужно добраться — восемнадцать метров. Три-четыре секунды, за которые можно зафиксировать приоритет антуража и встретить стрелка «на точке», а не сливаться по «дыркам» как трусливая крыса.)

Тягучую нервную паузу, в полумраке аварийной машины, вспорол разряд в центруме — и через полсекунды еще один. Вспышки рассеялись, тишина вернулась — тяжелая, давящая, звенящая гулом в ушах… Снова тягучая пауза.

Алекс (из чисто суеверного «на всякий случай») предпринял старую добрую шутку — отцепил шлем, насадил на ствол карабина. Выставил дальше, в зону обстрела из правой северной «дырки». Здесь можно было спокойно рискнуть. Алекс оставался прикрыт за левой половиной кольца; а с таким углом, под которым бы вышел разряд из шахты, Алекс оставался и вне зоны рефлекса. Рефлекс уйдет в противоположную стену, или в пол или потолок по центру.

Секунда. Две. Три. Ничего.

Шутка которая не однажды исправно годилась, на этот раз не пригодилась. Кольца шахт были, конечно, пусты. У гостей, следует думать, сменился приоритет. Теперь первое дело для них — выжить. Особенно если они, опять же, слабо знакомы с тем куда сунулись. А Алекс с Виктором здесь почти как дома. (Нет, почему «как»? Именно дома…)

Алекс, тем не менее соблюдая всю необходимую предосторожность, «высветился» в кольце. Ствол наготове, палец на спуске… Пусто. Публика, похоже, покинула весь смежный объем, и теперь «затаилась и рыщет» (если, то есть, кто-то спускался еще).

Алекс вышел из ствола, оглядел центрум. Только мертвые — за вторым, в самом торце, у терминала трюма, лежит первый. Алекс прошел дальше к нему. Виктор снял его так же четко. Костюм оплавлен в районе шеи, края материала почернели, сморщились. Крови почти нет — сосуды запечатало жаром.

От обуглившейся шеи поднимался легкий полупрозрачный пар. Запах жженой плоти и расплавленного материала костюма. Запах неприятный. Сладковатый и едкий одновременно. Который въедается в ноздри, застревает в горле… И, увы, хорошо знакомый. Алекс обонял его слишком часто — чтобы как-то отреагировать, здесь и сейчас. Просто еще один враг, который теперь не опасен.

Он обернулся к Виктору, который приближался от левого южного кольца — надевая и фиксируя шлем.

— Я так и подумал, что ты сыграл в дурачка.

— Удивительно как все эти вояки на него ведутся, — Виктор усмехнулся мрачно. — Будто человек еще детский садик не кончил, как вид.

— Так он и не кончил, — Алекс оглядел обезглавленные тела, лежащие в центруме как сломанные куклы, брошенные без нужды.

— Наверно. Тем более салажонок влепил весь разряд пачкой.

Алекс перевел взгляд на карабин высокого. ТТС-4420; модель отличная, интервал накопления всего полсекунды. Но даже с таким не нужно быть суперменом, чтобы успеть наказать рукожопа за ламерство — лепить все содержимое буфера одним «пуком». Странно — у них что, нормальных стрелятелей не нашлось? Или просто хотя бы не таких нервных?

Алекс вернулся к низкому, нагнулся, расцепил грудной клапан костюма. Защелка клацнула, открывая доступ к карману. Пальцы в перчатках нащупали что-то твердое, прямоугольное. Алекс вытащил коробок. Черный контейнер со сглаженными углами, размером сантиметров десять на шесть. Глухая матовая поверхность, без маркировки, без ничего. Выпрямился, глядя на черный контейнер в черной перчатке. Такая маленькая штука. Такая важная штука.

Затем прошел к торцу центрума, к панели терминала шлюзов. Положил ладонь на мигание желтого огня статуса. Мигание прекратилось; через четыре секунды желтый огонь сменился белым — ожидание авторизации.

Алекс посмотрел на Виктора, и вдруг ощутил какой-то идиотский холодок в ладонях и такую же непонятную слабость в коленях. Дыхание перехватило, сердце забилось. Обернулся к Виктору, протянул кристалл. Рука дрожала — едва заметно, но…

— Что-то у меня с нервами, — он перевел дух.

— Тридцать миллилитров коньяка перед сном пробовал? — Виктор принял кристалл. — Медленно, небольшими глотками?

— А что, помогает? — Алекс уступил место у сенсора.

— Извини, я уже забыл, что ты трезвенник.

— Да, но я читал, что мужчинам в медицинских целях принимать следует все-таки пятьдесят миллилитров.

— То есть что, женщина не человек? Врут опять.

Виктор шагнул к желтому огню, тоже немного помешкал, приложил контейнер к панели. Сенсор снова стал желтым…

Алекс почувствовал как сердце остановилось. Буквально. Удар — и пауза… Секунда. Две. Три. Четыре — положенное протокольное время. Огонь стал зеленым. Алекс не выдержал, присел на корточки — ноги не держали.

— Вот так, — Виктор присел рядом, сначала тоже на корточки, затем просто уселся, прислонившись ранцем к торцевой панели центрума. — Груз, вроде, — наш… Теперь что?

Алекс снял перчатку, потер ладонью щеки, нос, подбородок, ощущая как адреналин отпускает. Сердце снова забилось (вроде бы как), ровнее… Странно. Ничего подобного раньше не было. Старею? Еще этого не хватало… Он поднял взгляд на Виктора.

— Теперь? Теперь у нас проблема, опять. Двое мертвых здесь, но заходило четверо. Варианта три — либо где-нибудь рыщут, либо уже окопались в рубке, либо просто свалили. Надо думать.

— Откуда у тебя еще силы? — Виктор отмахнулся слабо. — Думать? Варианта три… Я так устал, что до трех досчитать не смогу. А ты еще какие-то варианты собрался думать.

— Ты не прав, — Алекс вздохнул устало. — Надо ведь придать всей этой кампании хоть какое-то логическое завершение.

— Решил исправить «тройку» по логике? — Виктор поднялся, придерживаясь за стену. — Тогда вот посылка. Доступ к грузу — у нас. Машина, — он оглядел угрюмый полумрак центрума, — тоже у нас. Я сильно сомневаюсь, что у них, — кивнул на обезглавленные тела, — найдется пилот класса хотя бы «два». Который сумеет оторвать ящик от подстилающей поверхности. Хотя бы. Это как бы не шлюп.

— Я как раз об этом и думаю, — Алекс тоже поднялся, чувствуя как ноги наконец обрели устойчивость. — Поскольку мертвую зону преодолеть нам не удалось… Ни на леталке, ни на каталке… И им, надо полагать, тоже не удалось… — он оглядел безголовых. — То нам остается убраться собственно с ней.

— Будем считать, «тройку» ты, да, исправил. Только пираты могут с этим не согласиться.

— Что исправил?

— Что убраться.

— Пираты могут идти к черту, — Алекс оглянулся на угрюмые глазницы шахт-ниш.

— И эти наши друзья в частности? — Виктор оглянулся за ним. — Вот здесь я с твоим вариантом «три» тоже не соглашусь. Вряд ли они позволят тебе вот так просто пройти в рубку и уволочь их собственность.

— А мы без разрешения.

— Мало тебя в детстве ставили в угол, — Виктор вздохнул. — Убиваешь людей. Угоняешь грузовики с десятками миллионов. Нет тебе места среди честных граждан Конфедерации.

— Есть. Потому что не угоняю. Забираю законное обретение согласно закону, Конфедерации. О спасательных операциях. Не в курсе, о таком?

— Ну да, конечно. Закон превыше всего… Ладно, — Виктор посмотрел на спокойный желтый огонь статуса своего карабина. — Батарейку, по крайней мере, можно не экономить. Локаль — отличное изобретение.

Он шагнул к кольцу правого килевого ствола.