— Но тебе-то уж точно что-то перепадает, да?

Я оборачиваюсь и вижу за спиной Белинду, скрестившую руки на пышной груди. Как обычно, управляющая Wolf Cove одета и вызывающе, и неуместно — в облегающее черное платье, застегнутое спереди на пуговицы и готовое лопнуть от ее изгибов.

Это было лишь вопросом времени. Я избегала ее проницательного взгляда ранее, когда по настоянию Генри шла рядом с ним в похоронной процессии. Но я знала, что не смогу избегать ее вечно.

— Майлз, дашь нам минутку? — говорит она, поправляя стильные роговые очки.

Бросив на меня нервный взгляд, он ретируется, вероятно, почувствовав напряжение, вихрем клубящееся вокруг нее. Именно она первой обвинила Генри в том, что он нанял меня с единственной целью — иметь ассистентку, которую можно будет трахать на Аляске, хотя и не понимала, что он во мне нашел. Но и другой причины моего присутствия она усмотреть не могла. Я не соответствовала кадровым стандартам Wolf Hotel.

Он категорически отрицал что-либо, кроме профессиональных отношений между нами. Он был вынужден это делать — его отец дышал ей в затылок, требуя выяснить, держит ли его сын себя в руках, учитывая растущие юридические проблемы, связанные с Кирой.

И она купилась на это.

Белинда наклоняется над перилами.

— Невинная маленькая фермерская девочка, как же.

— Когда ты приехала? — беспечно спрашиваю я, пытаясь увести разговор от нашего обмана.

— Генри говорит, все началось после того, как ты уехала с Аляски?

Я чувствую, как ее пытливый взгляд препарирует меня, пока пытаюсь привлечь внимание Генри.

— Как дела в Wolf Cove?

Она задумчиво хмурится, ее взгляд скользит к Генри. Он уже заметил нас и бросает Белинде предупреждающий взгляд. Я чувствую, как она решает не говорить то, что собиралась.

— Все в порядке. Но я уезжаю оттуда, слава богу.

— Правда? У них еще месяц до закрытия сезона.

— Все идет гладко. Моя помощь требовалась только для запуска отеля. Сейчас я нужна Генри в Барселоне.

— В том отеле Wolf, который под угрозой закрытия? — Куда Генри должен был отправиться после Франции.

— Да, в том самом. Улечу через несколько дней, как только разберусь с делами. — Она делает паузу. — Ты поедешь с Генри, когда он отправится туда?

Одна мысль о том, что Генри снова уедет, повергает меня в уныние.

— Нет. Мне нужно вернуться домой, чтобы помочь с фермой.

Она хмурится, разглядывая сколотый ноготь.

— Очень жаль.

Не могу понять, искренне ли она говорит.

И также не могу смотреть на ее губы и не думать о том, где они побывали на теле Генри. Он сказал, что у них была всего одна ночь. Не сомневаюсь, что она бы с радостью повторила. Какая женщина способна отказаться?

— Почему ты так говоришь? — спрашиваю я, не в силах скрыть настороженность в своем голосе. Она что, снова собирается приударить за ним?

— Потому что в последнее время у него ужасные перепады настроения, и я наконец поняла почему. С ним гораздо легче — вообще-то, даже приятно — работать, когда ты рядом, и он гребаный медведь, когда тебя нет.

Мое лицо расплывается в улыбке.

— Ты не должна находить это забавным.

— Не в этом дело. Просто... — Я замолкаю, потому что не хочу пускаться в задушевные разговоры с Белиндой о Генри, но она не представляет, что только что подтвердила — Генри скучает. Что разлука тяжело дается не только мне.

Для человека, который не умеет выражать эмоции, поступки говорят громче слов, и свою боль он выражает через гнев.

Белинда долго изучает меня.

— Как здоровье твоего отца?

— Намного лучше, спасибо. — Мы несколько минут говорим о несчастном случае моего отца, а потом беседа сходит на нет, и ее взгляд скользит по морю голов. Когда ее лицо искажается от отвращения, мне даже не нужно спрашивать — я знаю, что она заметила Скотта Вульфа.

И он увлеченно беседует со своей матерью.

— Кто эта женщина, с которой он разговаривает? — спрашивает Белинда, заинтересованно хмурясь.

— Не уверена, — лгу я, пытаясь найти Генри. Он видел ее? Он знает, что она здесь? Если да, то он прекрасно скрывает свои чувства.

— Кто-то должен предупредить ее, что она разговаривает с похотливой змеей, — бормочет Белинда с таким видом, будто готова перегнуться через перила и плюнуть.

Она и родила эту похотливую змею.

И, кажется, они в гораздо лучших отношениях, чем с Генри. Она улыбается Скотту, а его ладонь лежит на ее хрупкой руке привычно, бережно. И это заставляет задуматься, когда же они на самом деле наладили связь. У меня такое чувство, что это произошло не вчера.

Но почему она снова появилась? Генри ясно дал понять, что ей здесь не рады. Как у нее вообще хватило наглости прийти? Она вызывает у меня отвращение, но в то же время любопытно понять ее лучше. И, одновременно, удостовериться, что она знает, как больно ранила своего сына.

Но я не имею права этого делать. И, кроме того, Генри убил бы меня.

— Что ж, я показалась здесь, — объявляет Белинда, прерывая мои мысли. — Надеюсь, мы скоро увидимся снова. — Она медлит. — И, что бы ты ни делала с Генри... продолжай в том же духе. Он уже какое-то время не сносит мне голову из-за ерунды. Это приятно. — Я улыбаюсь, глядя, как она удаляется, покачивая бедрами.

Это была моя первая встреча с кем-то из Wolf Cove, кому я лгала о своем романе с Генри, и все прошло не так уж плохо. Может, все и не будет так уж плохо, когда персонал узнает о нас с Генри, а они без сомнения узнают — и скоро. Моя улыбка становится шире, когда я думаю о том, что скажут Отем и Кэти. А Тилли просто сойдет с ума от зависти.

Я замечаю, что Генри наблюдает за мной, заинтересовано хмурясь.

Чему ты улыбаешься? — беззвучно шевелит он губами.

Тебе, — так же отвечаю я.

Он усмехается и уже открывает рот, чтобы ответить, когда какой-то мужчина привлекает его внимание и втягивает в разговор с несколькими другими гостями.

Я пользуюсь возможностью снова отыскать Кристал. Она и Скотт все еще разговаривают, но теперь он обнимает ее за плечи, и они направляются к террасе.

Я ничего не могу с собой поделать.

Я покидаю возвышение и выхожу следом за ними.

Сейчас середина дня, и духота невыносимая, единственное спасение от палящего солнца обеспечивают глубокие ниши и декоративные потолочные вентиляторы, которые не дают воздуху застаиваться.

Несколько гостей прогуливаются здесь, смеясь, потягивая белое вино и шампанское и обмахиваясь программками.

Я замечаю фигуру Скотта с другой стороны фонтана, который служит центром композиции во дворе — богиня высотой футов в пятнадцать. Изображая интерес к статуе, я подхожу ближе.

— ...Мне хватит еще месяца на три. На четыре, если буду жить как нищенка, — слышу я полный отчаяния голос Кристал. — Клянусь, Уильям умер только для того, чтобы наказать меня. Мне не следовало соглашаться на условия развода.

— Иначе он бы тебя уничтожил.

— Все равно... пока он был жив, обо мне заботились. А теперь? Я останусь на улице.

— Нет, мама, не останешься. Не волнуйся. Я о тебе позабочусь.

Я хмурюсь. Скотт, несомненно, гораздо ближе к матери, чем я ожидала. И, кажется, более снисходителен к ней, чем Генри.

— Но что насчет прииска? — спрашивает Кристал.

— Я же сказал, не забивай себе голову. Ничего из этого не произойдет.

Она вздыхает.

— Не знаю, Скотт. Я все еще думаю, тебе стоит побороться за отель.

— И потратить все свои деньги на суды с адвокатами Генри? Ни за что.

— Но ты заслуживаешь свою долю.

— Как и ты, и посмотри, как он обошелся с тобой.

— Может, Генри окажется благоразумнее Уильяма. Я пыталась поговорить с ним, но он даже смотреть на меня не хочет. Он такой же мстительный, каким был его отец.

— Тебе нужно направить усилия на его маленькую подружку. Привлечь ее на свою сторону.

— Рыженькая. Как ее там зовут?

— Эбби.