— У тебя на кухне есть команда пятизвездочных всемирно известных шеф-поваров и су-шефов, которые приготовят для тебя самый шикарный торт, какой ты только можешь представить, по щелчку твоих маленьких пальчиков, а ты собираешься испечь ему торт из смеси «Дункан Хайнс»?

Я улыбаюсь.

— Да.

— Потому что его бабушка пекла ему здесь торты.

— Да.

Коннор хмурится.

— Ты хочешь, чтобы он вспоминал свою бабушку, когда смотрит на тебя? Это заводит Вульфа?

— Нет! Ты придурок! — Я запускаю в него коробкой, но промахиваясь.

— Ему понравится, — кричит Ронан.

Я поднимаю глаза и вижу, что он облокотился на резные кедровые перила, ограничивающие верхний этаж.

— Здесь наверху все в порядке. Они подготовили только одну спальню.

— И хорошо. Нам нужна только одна. Погоди, какая именно?

Он многозначительно смотрит на меня.

— Та, что с балконом.

Та самая, в которой мы с Ронаном впервые были вместе.

Я переключаю внимание на кухню, обхожу стол, чтобы поднять коробку.

— Окей. Ты разведи огонь, а я начну замешивать тесто, чтобы можно было поставить форму и… — Мой голос обрывается, когда я неожиданно теряю равновесие. Я замираю, пытаясь прийти в себя.

Но дело не во мне.

— Вы это чувствуете? — Коннор смотрит то на меня, то на Ронана, то на бокалы в угловом шкафчике. Они дребезжат, сталкиваясь друг с другом. И люстра из оленьих рогов, свисающая с толстой балки на потолке, раскачивается. Спустя несколько мгновений все стихает. Я снова чувствую себя нормально.

— Это было гребаное землетрясение! — восклицает Коннор.

— Они здесь бывают? — с недоверием спрашиваю я.

— Где-то бывают, — Ронан спускается по лестнице. — Кто знает, где именно произошло это, но мы определенно почувствовали его здесь.

— Вау. Это было пугающе. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. — Насколько я знаю, во всяком случае.

Мускулистые руки Коннора обнимают меня сзади.

— То есть, кроме того раза, когда мы с Ронаном покачнули твой мир?

Я бью его локтем в живот и вырываюсь, качая головой.

— Помогай мне с этим огнем или нет, но я испеку чертов праздничный торт.

— Я помогу тебе, Рыжая. — Ронан подходит, мрачно усмехаясь, и отпихивает Коннора. — Иди проверь погреб.

— Черт, нет! Я ненавижу туда ходить, — стонет Коннор, направляясь к входной двери. — Почему мне достался в напарники такой слюнтяй?

— Пошел ты. Я ничего не могу с собой поделать.

Я хмурюсь.

— Поделать с чем?

— Я не выношу тесных пространств, — смущенно признается Ронан. — На меня накатывает паника.

— Я могу назвать как минимум одно тесное место, где ты прекрасно себя чувствуешь, — слышу я бормотание Коннора, прежде чем дверь захлопывается.

Ронан раздраженно вздыхает.

Я опускаю голову, чтобы скрыть румянец.

— Так они до сих пор заставляют бригаду приезжать сюда?

— Каждую неделю. И с тех пор, как у них здесь завелись мыши, нам приходится спускаться в тот погреб, чтобы убедиться, что туда никто не проник. — Ронан замолкает, засовывая растопку и газеты в печь.

Я пристально смотрю на него.

— У нас все хорошо?

— Да, все хорошо.

— Что это было в ту ночь?

Он чиркает спичкой и поджигает.

— Ничего.

— Не похоже на ничего. — Я вскрываю упаковку смеси для торта и вываливаю ее в миску, которой меня снабдили на кухне. — Генри думает, что у тебя есть чувства ко мне. Я сказала ему, что мы просто друзья, — говорю я как можно небрежнее.

Ронан молчит.

— Я права… да?

— Мы просто друзья. — Он вздыхает, упираясь ладонями в верхнюю часть печи. — И да, у меня есть чувства к тебе.

У меня внутри все сжимается.

— Какие чувства?

— Те, которых я не хочу.

Я занимаю руки сборкой ручного миксера, отводя глаза. Этого не должно было случиться.

— И давно?

— Не знаю, но я не осознавал этого, пока ты не вернулась.

Наконец я решаюсь поднять взгляд и встречаюсь с его пронзительными зелеными глазами. Я прерывисто вздыхаю.

— Ронан, я безумно люблю Генри. Я…

— Я знаю. Я ничего не прошу и не жду. Ты спросила, поэтому я ответил.

Повисает неловкое молчание.

В конце концов, Ронан поворачивается обратно к дровяной печи, где языки пламени начинают потрескивать и лизать открытый верх.

Я ловлю усмешку, изгибающую его губы.

— В чем дело?

— Когда тем вечером он отдал мне смазку? — Он качает головой. — Какой же это был ход. Этот ублюдок просто раздавил меня.

Я сжимаю губы, не зная, смеяться мне или сгорать со стыда. В конце концов, я не могу сдержать хихиканья, и вскоре мы оба трясемся от смеха.

Снаружи раздается крик, обрывая наше веселье.

Я роняю миксер и бросаюсь к двери, Ронан за мной. Он хватает меня за бицепс и отталкивает в сторону, чтобы самому открыть дверь и выйти первым.

Коннор стоит рядом с грузовиком, выставив перед собой грабли, его лицо белое как бумага.

— Чувак. Какого черта? — Ронан спускается по скрипучим ступеням, озадаченно оглядываясь по сторонам. Старая деревянная дверь, ведущая в погреб, все еще распахнута. — Медведь? Пума?

— Енот! — орет Коннор, подбирая с земли сосновую шишку и швыряя ее в кусты.

Именно тогда я замечаю выглядывающую черную маску. Крупный енот стрекочет ему в ответ, прежде чем юркнуть обратно в кусты.

— С меня хватит этого гребаного погреба! Скажи ему, что эту дыру нужно наглухо заколотить! Они тут рассуждают об установке солнечных панелей на крыше, но при этом им нужна чертова дыра в земле. Для чего? Для гребаной картошки? Нахрен! — Коннор швыряет грабли на землю и вздрагивает, он явно испытывает потрясение и несет ерунду, которую я даже не ожидала услышать от него.

Ронан складывается пополам от смеха, и я тут же присоединяюсь к нему.

***

— Должен признать, Бетти Крокер, я впечатлен.

— Это не Бетти Крокер. Это «Дункан Хайнс», ты забыл?

— Да без разницы. — Коннор выезжает на дорогу, которая ведет обратно к отелю. — Я бы съел этот торт.

— Ты бы что угодно съел, — парирует Ронан, но тут же добавляет: — Выглядит вкусно. Особенно с M&M's.

— Что ж, я рада, ведь у меня было мало времени и подручных средств. — Я сунула торт в морозилку, чтобы он достаточно остыл и можно было намазать шоколадную глазурь, а затем вывела разноцветными конфетами «Счастливых 32-х».

Часы на приборной панели показывают четыре. Я проверяю телефон и вижу, что сообщений от Генри нет. Наверное, он еще не вернулся. У меня есть время переодеться во что-нибудь поприличнее и поправить макияж.

Вертолет Wolf приземляется на площадку как раз в тот момент, когда мы въезжаем в ворота.

— О, отлично! Высади меня здесь.

Коннор останавливает грузовик, и Ронан выпрыгивает. Он протягивает мне руку, точно так же, как делал всегда, когда я здесь работала, и я принимаю ее, точно так же, как всегда, хотя никогда в этом не нуждалась.

— Еще раз спасибо, парни.

— Заставь его заколотить тот погреб, Рыжая. Мне недостаточно платят за это дерьмо! — кричит Коннор.

Я улыбаюсь.

— Посмотрю, что можно сделать.

Я поворачиваюсь к Ронану. Но он смотрит не на меня. Его напряженный взгляд прикован к вертолетной площадке. Пилот один, и несколько человек, включая Изабеллу, бегут к нему.

— Что происходит? — Тело сковывает тяжелое, дурное предчувствие.

— Не знаю. Пойдем выясним. — Ронан берет меня за руку и ведет туда.

— …они пытаются задействовать спасательную команду, но я не знаю, что они смогут сделать. Шахта полностью обрушилась. Мы потеряли всю радиосвязь.

Боже мой. Генри.

— Что происходит? — Я слышу чей-то вопрос.

Все оборачиваются и смотрят на меня, и я понимаю, что это произнесла я.

— Рано утром было небольшое землетрясение, — начинает Изабелла, ее ясные глаза лани полны беспокойства.

— Да, мы почувствовали. Где Генри?

Она глубоко вздыхает.