Раньше, когда я пыталась спросить о его прошлом и женщинах, он отмалчивался. Говорил, что не будет обсуждать со мной бывших. А теперь готов что-то рассказать. Немного, но все же.

Его слова пробуждают во мне что-то. Бедра сжимаются.

— Вероника флиртовала с тебой сегодня.

— Да.

— Тебе понравилось?

— Да.

Ревность вспыхивает во мне.

— Ты хочешь ее?

— Нет. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты делала это со мной.

Ладно, это я понимаю. Именно об этом я всегда думаю — как это будет, если Генри прикоснется ко мне так, поцелует так…

Войдет в меня так.

Я пытаюсь справиться с волнением.

— Чего еще ты хочешь?

На губах Генри появляется тень улыбки.

— Ты правда хочешь знать?

Я делаю глубокий вдох.

— Да.

Он проводит языком по нижним зубам, глядя вдаль. Пересев с водительского места на среднее, он легко поднимает меня к себе на колени — спиной к его груди, ноги разведены по обе стороны его бедер. Я инстинктивно прижимаюсь к нему и стону, когда чувствую эрекцию.

Но затем он сдвигает меня вперед, так, что я не касаюсь его члена. Он удерживает меня на месте, теплые ладони скользят по бедрам, не поднимаясь достаточно высоко.

Это действует успокаивающе.

И одновременно воспринимается как пытка.

— Видишь, парочка выходит?

Я хмурюсь, замечая пару, которая раньше крутилась у музыкального автомата. Они спускаются по ступенькам, рука парня обнимает ее плечи.

— Что с ними?

— Они собираются потрахаться рядом с тем грузовиком. — Он указывает на фуру напротив. — А ты будешь смотреть.

— Нет, не собираются. — Хотя, учитывая сегодняшний вечер, меня уже ничто не удивит. Но откуда он может это знать?

Генри усмехается.

— Хочешь поспорить?

— Конечно. Все равно это твои деньги.

Он шлепает меня по голому бедру.

— Давай на что-то другое.

— Например?

— Не знаю, но ты согласишься, когда я потребую.

Такая неопределенность заставляет нервничать. Я не сомневаюсь, что речь о чем-то сексуальном. Но это же Генри, напоминаю я себе. Мне еще не приходилось жалеть ни о чем, к чему он меня подталкивал.

— Если выиграешь.

Он снова усмехается.

— Ты в деле?

— Да.

— Отлично. Тогда сядь поудобнее и наслаждайся шоу, — шепчет он, наклоняясь вперед, чтобы коснуться губами моего уха. Не в силах устоять, я поворачиваюсь и ловлю его губы. Он смягчается, дарит мне один-единственный поцелуй, затем отстраняется. — Смотри.

Пара не торопится, идет медленно, слегка пошатываясь. Она смеется над его словами, прижимает ладонь к его груди, ее ярко-розовые ногти видны даже отсюда. Они идут, идут, идут…

Заворачивают за фуру, останавливаются. Его рука соскальзывает с ее плеча, чтобы обнять за талию и притянуть ближе для поцелуя. Женщина отстраняется, оглядывается, скользит взглядом по машинам, включая нашу. Ее взгляд задерживается на нас.

Я уже не двигалась, но теперь замираю.

— Она нас видит.

— Нет, не видит. Здесь кромешная тьма.

Она снова целует его, на этот раз расстегивая ремень.

— Что же я заставлю тебя сделать… — дразнит Генри, и его голос, низкий, как рык, отзывается глухим эхом в животе.

Женщина опускается на колени. Я едва успеваю разглядеть член парня, прежде чем она берет его в рот.

— Ты все еще можешь ошибаться, — бормочу я, наблюдая, как ее голова двигается вверх-вниз, и чувствуя себя извращенкой. Парень прислоняется спиной к грузовику, его руки зарываются в ее волосы. Я невольно облизываю губы, все еще ощущая соленый привкус от того, как Генри кончил мне в рот.

— Тебе нравится на них смотреть, не так ли? — Шепчет он.

Разве это плохо?

— Эбби…

— Может быть, — стыдливо признаю я.

Пальцы Генри впиваются в мою юбку, поднимают, сдвигают ткань, пока она не соберется у меня на бедрах, а прохладный ночной воздух не касается чувствительной кожи.

Я сглатываю от нарастающего предвкушения, когда его руки скользят по моим бедрам, раздвигая их еще шире. Но больше он ничего не делает.

Я опускаю взгляд и вижу, что полностью обнажена перед ним.

— А если кто-то заглянет в окно?

— Мы заметим их раньше. Смотри на них, Эбби.

Женщина поднимается на ноги, прижимается к парню и снова целует его. Они оба еще раз быстро оглядываются по сторонам, а затем парень наклоняется, чтобы задрать подол ее платья до бедер. Под ним ничего нет.

Я вздрагиваю, когда палец Генри скользит по клитору.

— Не двигайся. — Он делает это еще раз, затем еще, и я чувствую, как снова становлюсь мокрой.

Я тихо стону, пытаясь придвинуться ближе. Хочу почувствовать его твердость.

— Ты не собираешься слушаться, да?

— Я смотрю! — Восклицаю я.

Они меняются местами, женщина поворачивается лицом к грузовику. Она раздвигает ноги и наклоняется, опираясь руками о раму грузовика. Тусклый свет выхватывает ее округлые ягодицы.

— Видишь? Он достает презерватив из бумажника.

— Вижу. — Генри вводит в меня большой палец, заставляя ахнуть. — Наклонись вперед.

Я подчиняюсь, и он убирает руку, чтобы снова коснуться меня сзади, длинные пальцы легко находят клитор.

— Если будешь ерзать, он окажется здесь. — Он надавливает большим пальцем, уже смазанным моей влагой, на тугую дырочку.

Я рефлекторно сжимаюсь.

— А теперь… смотри, — шипит он, снова проводя кончиками пальцев по моей гладкости.

Я перевожу взгляд на парочку, ожидая, пока парень наконец натянет презерватив. Он встает позади нее, входит. Она оглядывается на него через плечо, но в темноте не разобрать выражения ее лица. И мне вдруг хочется увидеть его.

Почувствовать, как это, если бы Генри взял меня, прижав к борту грузовика.

Генри стонет.

— Херня, что тебе не нравится смотреть. Ты течешь. — Он поднимает пальцы, и в темноте их блеск едва виден.

— Это из-за тебя, а не из-за них.

Свободной рукой он стягивает одну бретельку топа, затем другую, расстегивает бюстгальтер, оставляя меня полностью обнаженной до пояса.

Я напрягаюсь, когда опускаю на себя взгляд — практически голую, если не считать юбки. У бара возле припаркованных байков толпятся человек пятьдесят. Что, если он ошибается? Что, если они нас видят?

— Расслабься, они не видят тебя, — успокаивает он, проводя мокрыми пальцами по соскам, прежде чем снова опустить их к клитору, двигаясь мучительно медленными движениями.

— Быстрее, — шепчу я, стараясь забыть, насколько я уязвима, пока наблюдаю за парой у грузовика.

Обычно он делает то, что я прошу, но на этот раз, вместо того, чтобы ускориться, он останавливается. Я издаю тихий жалобный стон.

И он усмехается.

Я вздрагиваю, когда он внезапно вводит в меня три пальца, широко растягивая и наполняя. Где-то глубоко внутри есть точка, которую он всегда находит, надавливая с таким сладостным усилием, что у меня перехватывает дыхание, а кровь приливает быстрее. Я опираюсь на приборную панель, чтобы не упасть, и двигаюсь навстречу его руке. Тот факт, что моя грудь выставлена на всеобщее обозрение, больше меня не беспокоит.

Каждый раз, когда я опускаюсь на его пальцы, его большой палец слегка давит на другое отверстие, заставляя мышцы сжиматься. И вскоре я ловлю себя на мысли, что мне хочется, чтобы он надавил сильнее.

Парень выходит из женщины.

— Уже все? — Шепчу я.

— Вряд ли. Он пьян. Все только начинается. — Генри вынимает пальцы, проводит ими вдоль промежности, снова вводит. — Сделай глубокий вдох.

Я делаю как он говорит и чувствую жжение, когда его большой палец проникает в меня.

Я тяжело сглатываю, давая телу привыкнуть к вторжению. Ронан уже проделывал это со мной однажды, но тогда мы занимались сексом, а я не была практически голой на парковке, наблюдая, как двое других людей занимаются сексом.

Сейчас все ощущается гораздо интенсивнее.

Может, потому что это с Генри.

Парень стаскивает с нее топ, обнажая грудь. Он проводит несколько минут, уткнувшись в нее лицом, в то время как его рука ласкает ее между ног. Она указывает на место примерно в двадцати футах от грузовика, где гравий сменяется травой.