Было что-то слишком соблазнительное в том, чтобы наблюдать за ее округлыми ягодицами, парящими в воздухе. Я воспользовался моментом, обхватил ее одной рукой за лодыжку и дернул назад, пока ее ноги не свесились с края кровати. Сдернув с нее стринги, я сильно ударил ладонью по ее ягодицам с одной стороны.

Она взвизгнула, все еще пытаясь высвободиться с другой стороны.

— Ты никуда не уйдешь, моя сладкая девочка. Или, может быть, мне следует сказать, моя очень непослушная девочка. — Я быстро опустил руку четыре раза подряд, наслаждаясь почти мгновенным ощущением тепла, растекающегося по ладоням. Уже через несколько секунд у меня даже пальцы начали покалывать.

Ее стоны подстегнули мои действия, и я не смог удержаться, бросил веревку на подушки, затем положил руку ей на поясницу, прижимая ее к себе, и продолжил порку. Я был методичен в своих движениях, уделяя одинаковое внимание то одной ягодице, то другой.

Седона вцепилась руками в одеяло, даже прикусила его, чтобы не закричать. Как заботливо с ее стороны. Она не хотела будить моего сына. Улыбка не сходила с моего лица, когда я нанес еще несколько ударов, согнув и затем сжав руку в кулак несколько раз. Теплый румянец на ее коже был слишком аппетитным, а жар, который нарастал, чертовски возбуждал. Что за чертовщина. Я опустил руку еще шесть раз, прежде чем перевернуть ее, дергая за руки, пока не смог принять идеальное положение.

— Держи руки за головой, или я воспользуюсь своим ремнем.

То, как она сузила глаза, делая вид, что злится на меня, только подлило масла в огонь, вырвавшийся из-под контроля. Понимала ли она, что творит со мной, какой прилив возбуждения и желания поглотит нас обоих?

Я не торопился с работой, обмотав ее запястье веревкой совершенно особым образом, чему научился много лет назад. Некоторые сказали бы, что я садист, и это было правдой. Мысль о том, чтобы привязать эту великолепную женщину к своей кровати для ежедневного использования, была восхитительной, если не сказать неприличной. Мне нужно попробовать.

Издав серию рычаний, зловещий звук разнесся вокруг нас, а она продолжала сопротивляться, издавая очень чувственные стоны. Когда она попыталась ударить меня, умудрившись перевернуться на бок, я погрозил ей пальцем.

— Тс-с-с. Тс-с-с. Если ты и дальше будешь плохой девочкой, твое наказание будет еще суровее.

— Ты бы не посмел. — Ее улыбка была игривой.

— Мой дом. Мои правила. Чем скорее ты это усвоишь, тем лучше для тебя будет. — Я переполз через нее, прижимая бедро к ее груди, пока маневрировал с веревкой, зацепив ее за другую руку, чтобы обернуть веревку вокруг нее. Закончив, я глубоко вздохнул, отступил назад и одобрительно кивнул ей. — Отлично. Может быть, я оставлю тебя на ночь в таком виде.

— Нет!

Мрачно усмехнувшись, я подошел к краю кровати, не спеша стягивая с нее джинсы и трусики. Наклонившись над ней с привычным самообладанием, я, наконец, покрыл поцелуями внутреннюю сторону одной ноги, затем другой. Седона застонала в ответ, покачивая бедрами из стороны в сторону. Ее глаза были закрыты, а то, как она сжимала руки в кулаки, привлекло бы такого садиста, как я.

— Я могу и буду делать все, что захочу. — Когда я развел ее ноги в стороны, она сделала все, что могла, чтобы снова свести их вместе. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я куплю распорку и буду приковывать тебя к своей кровати каждую ночь.

Даже то, как она двигала ногами, было соблазнительно, и я был близок к тому, чтобы потерять над собой контроль.

— Ты даже не представляешь, что я сделаю в отместку.

— Мне не терпится увидеть, как ты попытаешься, cherie. Мой грозный адвокат, мое восхитительное создание. — Я согнул ее колени, широко раздвигая ее. — Теперь я наслаждаюсь. А потом ты сосешь.

Ее смех сменился нервозностью, но я почувствовал, как нарастает возбуждение, доводя ее до точки невозврата. Я устроился между ее ног, не спеша вдыхая ее сладкий аромат, прежде чем провести кончиком языка по клитору. Она была красивой и розовой, уже слегка припухшей, но я планировал сделать ее особенно чувствительной в эту сказочную ночь.

Я повторил движение, глядя на напряженное лицо Седоны и на то, как она водит языком по уголку рта. Дразня ее одним пальцем, я провел им вверх и вниз по всей длине ее киски, наслаждаясь тем, как ее запах проникает в мои ноздри. Когда я поднес нежный бутон ко рту, она тут же ахнула, дернулась и вцепилась руками в толстую веревку. Она наклонила голову, уставившись на путы, словно ожидая, что сможет освободиться от моей хватки.

Было очевидно, что она не очень хорошо знакома с моими внешкольными навыками.

— Выхода нет. — На этот раз мой смех был безудержным, и за ним последовало еще одно ощущение моего горячего дыхания на ее коже. У нее на животе тут же появились мурашки, ее тело задрожало в моих объятиях.

— Моя прекрасная Седона, — выдохнул я и продолжил свое пиршество, проводя языком вверх и вниз по ее сладости. Ее половые губки уже набухли, внутренняя поверхность бедер покрылась капельками сока. Я не торопился, томно водя языком вверх-вниз, прижимая ее колени к кровати, обнажая каждый восхитительный дюйм ее тела.

Она продолжала мотать головой туда-сюда, ее рот сложился в идеальную букву «О». Черт возьми, эта женщина была прекрасна настолько, что я был поражен блеском, покрывшим ее щеки, румянцем, выступившим на ее длинной шее. Какая-то часть меня хотела удержать руку на ее горле, чтобы она поняла, что теперь каждый дюйм ее тела принадлежит мне. Это произойдет позже. От этой мысли мой член дернулся, так сильно вжимаясь в тесные джинсы, что боль отдалась в обеих ногах.

Моим яйцам показалось, что они посинели.

Ощущения продолжали нарастать, электрические разряды пронизывали мой организм, и в тот момент, когда я ввел три пальца в ее узкое влагалище, Седона резко подскочила на кровати. За ее единственным вскриком последовала серия всхлипов, а мышцы ее лица выражали блаженство, которое я доставлял. Я зарылся лицом в ее влагу, просунув все четыре пальца внутрь. Когда я начал грубо двигать ими, все ее тело начало содрогаться, вырываясь из моей хватки.

Через несколько секунд я понял, что она вот-вот кончит. Я подвел ее к краю и отстранился, не делая ничего, кроме как водя языком по ее клитору. Когда она снова попыталась вывернуться из моих объятий, я прижал свои скользкие пальцы к ее половым губкам.

— Ой! О, Боже мой. — Глаза Седоны распахнулись, от выражения ее лица захватывало дух.

— Будь хорошей девочкой. — Я снова провел пальцами по ее набухшим складочкам, мгновенно посасывая клитор, чтобы успокоить боль. Мой голод вырывался наружу, зверь внутри жаждал большего, чем просто этого восхитительного момента. Когда я продолжил пировать по-настоящему, ее тело напряглось. Через несколько секунд она испытала мощный оргазм.

Я ввел большой палец в ее тугую попку, двигая каждым пальцем, как дикарь, которым я стал. То, как ее тело реагировало на меня, было завораживающим, сияние на ее лице усиливалось с каждой секундой.

— О, Боже мой! — она извивалась и брыкалась, когда кульминация прекрасной волной прокатилась по ее телу, и я наслаждался каждым мгновением, когда слизывал ее сладкий крем, а сок стекал по горлу.

Я отказывался отпускать ее, рыча все время, пока просовывал внутрь и язык, и пальцы. Только когда ее дыхание начало успокаиваться, когда она пришла в себя от сильного возбуждения, я замедлил свои действия. Когда, наконец, остановился, Седона склонила голову набок с выражением безмятежности на лице.

Когда я сполз с кровати, она медленно повернула голову и несколько раз моргнула, прежде чем увидеть, как я заканчиваю раздеваться. По ее измученному выражению лица я понял, что ей понравилось то, что она увидела, и она нарочно провела языком по своему сочному рту, чтобы еще больше соблазнить меня.

Когда я был полностью обнажен, я потратил несколько секунд на то, чтобы погладить основание своего члена, прежде чем обойти кровать. Она следила глазами за каждым моим движением, ее грудь поднималась и опускалась, когда я вернулся к кровати, оседлав ее грудь. Мне не нужно было приказывать ей открыть рот. Она сделала это автоматически, слегка застонав, словно умоляя меня ввести свой член внутрь.