Фотографии напомнили мне те, на которых были изображены убийства О'Конноров, но разница была существенной, и я не уловила связи. Неужели тот придурок, который преследовал меня, узнал о том единственном деле, из-за которого я чуть не бросила свою профессию? Более важный и мучительный вопрос, который не раз приходил мне в голову, заключался в том, чтобы спросить свое внутреннее «я», был ли хоть какой-то шанс, что Джонни способен на что-то настолько... контролирующее сознание, использующее неконтролируемый страх и ненависть к себе против меня.

В десятый раз я взглянула в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за мной никто не следит. Каждый свет фар, каждый человек, мимо которого я проезжала и который бросал взгляд на мою машину, казался мне подозрительным. Мне нужно было отправить записку в криминалистическую лабораторию для проверки отпечатков пальцев, но я уже знала, каков будет результат.

Причина, по которой шесть женщин были убиты до того, как этот ублюдок был пойман, заключалась в том, что он не оставил ни ДНК, ни каких-либо улик.

Вплоть до самого последнего убийства. Ублюдок проявил неосторожность, и единственный кровавый отпечаток пальца стал причиной его ареста. Но у него было не только алиби, предоставленное красивой и весьма уважаемой моделью с фотографиями, но и причина, по которой этот человек был в доме последней жертвы.

Бизнес.

Все это было слишком знакомым, слишком ужасающим.

У меня свело живот от мысли, что мной манипулируют или преследуют. Я едва могу вспомнить это имя, не говоря уже о том, чтобы произнести его вслух, но когда Дэмиен, он же Мясник, в тот день вышел из зала суда свободным человеком, он не преминул подойти ко мне с улыбкой на лице. И я никогда не забуду те слова. Они не обязательно представляли угрозу, но именно они преследовали меня в ночных кошмарах неделями.

«Вы сделали все, что могли, мисс Беккет. Я уважаю это, особенно в женщине. Я покидаю ваш прекрасный город, мои надежды и мечты уносят меня в другое место. Но однажды я вернусь. Однажды».

У меня ушли месяцы на то, чтобы не оглядываться через плечо каждый божий день. И вот я снова это делаю. Насколько помню, я никому не рассказывала о том, что он сказал. Ни единой живой душе.

Со стороны Кристины было просто жестоко напоминать о самом мрачном периоде в моей жизни. Однако не могу позволить этому ни на йоту расстроить меня. Мне нужно было поработать, в том числе выяснить, почему Джонни подставили, и особенно почему для моего босса стало так важно, чтобы этот человек оказался за решеткой. Конечно, я знала, что существовало всеобщее желание искоренить организованную преступность, но возможно ли, что существовала организованная группа людей, решившая сделать это любым возможным способом?

Боже. Я все преувеличивала, мое воображение взяло надо мной верх. А может, я просто была в ужасе. То, что узнала о смерти отца Кристины, встревожило меня не меньше, чем то, что она мне сказала. Этот человек просто умер во сне. Он был здоров, никаких симптомов, но вскрытие не проводилось, что показалось мне странным.

Мои нервы были на пределе, а проклятый шторм, который продолжался весь день, только усугублял ситуацию. Дэмиен нападал ночью в плохую погоду. Грозы. Ледяной шторм. Он позаботился о том, чтобы было трудно оказать помощь, если его жертвы выживут. Нервный смешок вырвался у меня из груди. Я не была склонна позволять своему воображению брать надо мной верх, но вот я здесь.

Я заехала на подъездную дорожку к своему дому и застонала. Гроза казалась еще более сильной, чем утром, ветер хлестал по деревьям. С тех пор как я направилась домой, молнии сверкали все сильнее, раскаты грома были такими громкими, что я слышала их через стереосистему. В этот момент не могла дождаться, когда окажусь дома, в безопасности за закрытыми дверями. Остановилась, чтобы купить кое-что из продуктов, в том числе бутылку свежего вина, когда небо снова обрушилось на меня, и я промокла насквозь, так как в довершение всего после этого ужасного дня забыла свой зонтик.

Заглушив двигатель, я сидела в машине, молясь, чтобы шум стих. Теперь ненавидела себя за то, что не купила дом хотя бы с гаражом на одну машину. Возможно, потому, что не могу себе этого позволить. На улице было уже темно, особенно из-за ужасной грозы. Когда в небе сверкнула молния, я подпрыгнула.

Никогда не была склонна к паранойе, даже после различных угроз, которые получала за последние пару лет, но видела, как все, кто находился внутри, смотрели на меня сквозь стеклянные стены моего офиса. Это было так, словно их отравили. Даже мой ассистент нервничал и почти не задавал мне вопросов. А может, я просто была параноидальным психопатом.

Я откинулась на спинку сиденья, бесцельно глядя в зеркало заднего вида, когда заметила, что мимо моего дома на очень малой скорости проезжает машина. Она буквально ползла. Я пригнулась еще ниже, воспользовавшись боковым зеркалом. Ей потребовалось целых десять секунд, чтобы обогнать меня. Снова появились ползучие мурашки, и я не была уверена, что делать.

Мой отец посоветовал мне купить оружие для защиты. Он был родом из Нью-Йорка, который называл мировой столицей убийств. Даже время, проведенное нами на Гавайях, не изменило этого мнения, а его военное прошлое усилило его словоохотливость и потребность в защите. Он привык к насилию и опасностям, которым подвергались люди всех возрастов. Я отказалась покупать холодное оружие, хотя древний нож в стиле мачете, которым мой дед резал сахарный тростник, был надежно спрятан.

Больше не могу здесь сидеть, а дождь, похоже, не собирался прекращаться в ближайшее время. По крайней мере, могу надеть теплую пижаму и продолжить работу. Только у меня не было намерения заниматься этим делом. Теперь я преследовала другую цель: пыталась определить, какие намерения были у Кристины, когда она угрожала мне. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что вице-губернатор Карен Дженнингс была готова объявить о своем выдвижении на пост губернатора, в то время как Кристина должна была появиться в качестве вице-губернатора.

Однажды она будет на пути к президентству.

Я задавалась вопросом, догадывалась ли Карен о том, что в конечном итоге Кристина планирует опередить ее в большой политической игре. Почему я раньше не замечала неприкрытой жажды власти моего босса? Амазонки. Эта мысль постоянно крутилась у меня в голове.

Может быть, потому, что до сих пор она была права, я вела себя точно так же. Чертова копия, только у меня не было стремления баллотироваться в президенты. Или было?

Вздохнув, открыла дверцу, и свет, хлынувший внутрь, заставил меня поморщиться. Я выскочила из машины и побежала в другую сторону, чтобы схватить две сумки с продуктами, дождь хлестал по моей коже. Оказалось, что манипулировать бумажными пакетами и портфелем значительно сложнее. К тому времени, как добралась до своей двери, промокла насквозь, моя рука дрожала, когда я пыталась вставить ключ в замок, проклиная себя за то, что задержалась допоздна и забыла включить наружный свет.

Звук двигателя привлек мое внимание прежде, чем я успела выполнить задание. Когда оглянулась через плечо, волосы у меня на затылке встали дыбом. Сомнений не было, это был тот же самый автомобиль. Я прижалась к двери, затаив дыхание, когда водитель притормозил почти до полной остановки. Отстой. Что, черт возьми, я должна была делать?

Зайти внутрь.

И все же меньше всего хотелось привлекать внимание к тому факту, что я стояла на улице и наблюдала, как кто-то обнюхивает мой дом. Подобные вещи добром не заканчивались. Могло ли случиться так, что Джонни нашел меня? Это было невозможно. Мой адрес специально не был указан в списке, только мой босс… Блядь.

Я затаила дыхание, когда мимо проехал грузовик, освещенный единственным уличным фонарем на весь квартал. Это становилось уже нелепым. Когда через несколько секунд он наконец проехал мимо, я не стала терять времени даром и, все еще возясь, наконец вставил ключ в маленькую прорезь. Когда распахнула дверь, я все еще ожидала, что кто-нибудь выскочит из тени, но тепло моего уютного дома, включая свет над плитой, который я оставила включенным, позволило мне почувствовать себя немного лучше.