— Зачем ты мне это рассказываешь, Кристина?

Она подошла к моему столу, хлопнув по нему ладонями. Никогда раньше не видела ее такой, и была не только потрясена, но и рассержена. Мне стало до боли ясно, что она намекала на то, что подозревает, что я не в своей тарелке. Или детективы, которых я чуть не начала преследовать, позвонили и пожаловались. Это было все, или она знала о моем романе? Неопределенность была убийственной.

И пугающей.

— Потому что ты такая же, как я. Я почувствовала это с самой первой нашей встречи. Драйв. Стремление забыть о том, что ты женщина. Потребность и голод преуспеть во всем, что ты делаешь. Вот почему я взяла тебя под свое крыло и научила всему, что знала сама, всем советам и хитростям, как добиться обвинительного приговора. Ты превзошла мои самые смелые ожидания, осудив нескольких человек, у которых было достойное алиби. Потрясающая работа.

— Они были виновны.

— Да, большинство из них были такими. И я знаю, как тебе было больно, когда проиграла одно-единственное дело. Дэмиен Дункан.

Почему она заговорила об этом сейчас? С трудом сглотнула и кивнула. Эта женщина никогда ничего не делала без причины. Что бы это могло быть, кроме как напоминание о том, что я не непогрешима? Еще одна волна холодных мурашек пробежала по моей спине.

— Принимаются меры, чтобы подобное больше не повторилось. Его должны были осудить.

— У него было надежное алиби, — сказала я, удивленная, что защищаю этого ублюдка.

— Алиби — это всего лишь слова одного человека против другого. Это то, что ты должна четко знать. — Она улыбнулась, и выражение ее лица испугало меня.

— О чем ты говоришь?

— Только то, что наш офис пользуется большим уважением в штате и за его пределами. Это благодаря тому, что мы нанимаем таких людей, как ты, невероятных женщин, могущественных, как амазонки. Мы заслуживаем того, чтобы управлять этим миром. Я знала, что ты добьешься успеха во многих отношениях, как и планировала. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь протеже, если можешь доверять этому человеку. И, как ты можешь себе представить, всегда есть кто-то еще, кто ждет своего часа, готовый вмешаться, если представится возможность. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Да, я это поняла. Она угрожала. Меня можно было заменить.

— Это правда, Кристина. Однако за несколько лет юридической практики я поняла, что иногда ты на самом деле не хочешь того, чего, как тебе кажется, хочешь. Вы можете оказаться запертым в тюремной камере своего собственного разума, боясь выйти наружу даже ради того, чтобы попробовать что-то еще.

Она отстранилась, подняв голову. Выражение ее лица было непроницаемым, но не сомневаюсь, что она пыталась понять, на ее стороне я или нет.

— Возможно, но мне больно напоминать тебе, что нужно быть осторожной в выборе, который мы делаем. Он может привести тебя к значительному успеху или к проклятию. Промежуточного варианта нет.

— Понятно.

— Надеюсь, понимаешь. И я надеюсь, что не ошиблась в тебе. Иногда исправление ошибок может быть очень болезненным.

Исправление ошибок? Еще один холодок пробежал у меня по спине.

Она медленно подошла к двери и открыла ее, как будто открывала ящик Пандоры.

— Кстати, на следующей неделе я планирую окончательно оформить твое назначение на должность окружного прокурора. Как можешь себе представить, это связано со значительным повышением зарплаты и другими льготами. Вот что случается с теми, кто считается командным игроком.

Я втянула воздух и затаила дыхание. Никогда не чувствовала, чтобы по телу пробегал такой ледяной холод.

— Это потрясающе. Спасибо.

—Не благодари. Ты была очень хорошей девочкой, великолепным командным игроком. Итак, Седона, ты знаешь, что назначена дата судебного разбирательства по делу Джеймса. Через неделю. Как ты можешь себе представить, мэр, начальник полиции и вице-губернатор с нетерпением ждут, когда ты посадишь этого отвратительного преступника. С наступлением ноября, это будет хорошим предзнаменованием. Очень надеюсь, что ты готова встретиться лицом к лицу со своим противником. Хотя понимаю, что мистер Джонни Джеймс столь же безжалостен, сколь и обаятелен, ты не можешь позволить его обаянию или привлекательности повлиять на тебя. Это не сулит ничего хорошего ни нашему офису, ни твоей карьере. Уверена, ты можешь это понять. — Она слегка повернула голову, на ее лице появилась все та же маниакальная улыбка.

— Конечно, Кристина. Я бы не стала делать ничего, что могло бы поставить под угрозу чью-либо многообещающую карьеру.

Хорошая девочка? Это прозвучало чертовски снисходительно. Нет, все гораздо хуже. Это звучало…

Как явная и неоспоримая угроза.

— Нет, я так не думаю. Ты командный игрок.

Перевод. Она думала обо мне как о своей клонированной марионетке, которой она могла манипулировать.

Только когда она вышла, с тихим щелчком прикрыв за собой дверь, я глубоко вздохнула. Вице-губернатором была женщина. Все это было ради политической выгоды.

И меня тоже использовали в качестве козла отпущения.

К черту все это. Никто не станет меня использовать.

Включая Джонни.

Это все изменило.

***

Джонни

Сочные фрукты.

Вот о чем я думал с тех пор, как зашел в закусочную и нашел свободное место без приглашения. Заказал что-то из меню, которое было абсолютно безвкусным, потому что был избалован соком, исходившим от женщины, которая меня раздражала. Седона пробудила во мне что-то, чего нельзя было изменить, даже несмотря на то, что ситуация была близка к полной катастрофе. Мой отец назвал бы меня дураком. Мой брат рассмеялся бы мне в лицо.

Я видел, как все мужчины смотрели на нее, как будто хотели поглотить ее точно так же, как это делал я. Это вызывало во мне ревность и злость, чувство собственничества, чего не должно было происходить, но я был совершенно не в состоянии это контролировать. Я заметил, как Майкл подошел ко мне от входа, его лицо стало задумчивым, когда он приблизился.

— И? — спросил я, откидываясь на спинку стула.

— Хотите знать, что я нашел, босс? Ничего. Насколько я могу судить, ни в Луисвилле, ни в Сент-Луисе, ни где-либо еще поблизости нет другой организации, — проговорил он, опускаясь в кресло напротив меня. У него всегда была склонность к драматизму, что обычно забавляло меня, но не в этот мрачный день. — Я проверил южноамериканцев, русских. Черт возьми, я проверил Коза Ностру, используя все связи, которые у меня были. На горизонте ничего нет.

Я взглянула на Зефира, которому поручил быть рядом, пока провожу кое-какое расследование.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты нашел что-то стоящее. — Я покрутил в руках тарелку с едой, внезапно почувствовав, что больше не хочу есть. Может быть, из-за серого дня у меня испортилось настроение, или из-за того, что Седона уехала, не попрощавшись.

Возможно, я был настолько помешан на контроле, что мне нужно было, чтобы она спросила моего разрешения. Однако я понял, что она была не из тех женщин, которых легко сломить. Возможно, мое поведение с ней было слишком мягким, слишком романтичным. Больше не потерплю ее действий и стремления сбежать от меня.

— Ничего такого, что ты хотел бы услышать, — добавил Майкл. — У прокурора тоже нет никаких доказательств, которые я смог найти.

— Каждому есть что скрывать, друг мой. — Искренне верил в это, но меня не огорчало, что моя cherie была такой невинной, какой я ее считал. И все же ситуация становилась все более тревожной. Я хотел провести с ней несколько часов, и ничего больше.

Страсть не входила в мои планы на этот день. Только если Майкл был прав, мне не на ком было выместить свой гнев или отомстить. Я подозвал официантку, собираясь заказать один-единственный напиток. Вот что случалось, когда я оказывался не в своей тарелке.

— Слышал, что Лиам О'Коннор собирает свои войска, — сказал Зефир.