И мне было наплевать на свой дорогой костюм.

Я обхватила его обеими руками за шею, запустила пальцы в волосы, наслаждаясь ощущением шелковистости, проходящей сквозь мои пальцы.

Он зарычал, как хищник, которым и был, затем завладел моим ртом, мгновенно просунув язык внутрь, и прижал мою ногу к своему бедру. Поцелуй был животный, безумно сильный, и я не могла дышать, пока Джонни водил языком назад и вперед. Все в нем было доминирующим, доводящим меня до пределов, о которых и не подозревала.

Я уловила запах нашего объединенного желания, аромат настолько сильный, что уверена: все пассажиры лифта в ближайшие часы почувствуют наше страстное желание. Его член был твердым, как скала, и когда он двигал бедрами туда-сюда, давая мне понять, в каком состоянии находится от голода, у меня закружилась голова еще больше, чем раньше.

Вкус устриц остался, и мне захотелось рассмеяться, когда задумалась, прав ли он был насчет того, что моллюски являются афродизиаком. Возможно, я могла бы винить их за то, в какой душевном и телесном состоянии сейчас находилась.

Мой внутренний голос снова начал ворчать, и я отбросила его в сторону. То, что я делала, было очень неправильно. Тогда почему это казалось таким правильным? Как будто мы принадлежали друг другу. Хотя я никогда не верила в сказки или «жили они долго и счастливо», верила в страсть с первого взгляда, в то, что может…

О, черт, нет. То, что мы испытывали, не имело ничего общего с любовью. Ни за что на свете.

Раздавшейся сигнал лифта был единственной причиной, по которой Джонни не трахнул меня прямо здесь. Я была в этом уверена. Вместо этого он схватил меня за руку, едва дав время одернуть юбку, прежде чем вытащить из стальной коробки и целеустремленно пройти мимо двух гостей, которые пристально изучали нас. Краска смущения залила мое лицо, но было уже слишком поздно. Если кто-нибудь узнает меня, следующий день будет трудным.

Но мне было наплевать.

Я поняла, что мы находимся на верхнем этаже, который ведет к роскошным апартаментам, которые никогда не могла себе позволить. Только самое лучшее для человека его положения, для того, кто может купить себе вход или выход из чего угодно. Я задалась вопросом, не благодаря ли этому он избежал тюрьмы. Эта мысль снова чуть не заставила меня рассмеяться.

Боже мой. Я была готова войти в гостиничный номер известного преступника без принуждения. Я достигла нового, невероятного уровня безумия. Настоящая проблема заключалась в том, что я никогда не хотела спускаться с небес на землю.

После того, как вставил свою ключ-карту в замок, загорелся зеленый огонек, Джонни втолкнул меня внутрь, закрыл и запер дверь, его плечи вздымались от тяжелого дыхания. Он прижал меня к стене, обхватив ладонями мое лицо с обеих сторон, его глаза заблестели, прежде чем он перевел их снизу-вверх.

Еще один момент, когда все время остановилось, слышался только гулкий стук моего быстро бьющегося сердца и его затрудненное дыхание.

— Не могу дождаться, когда смогу вогнать свой член в твою влажную киску. И сегодня вечером я также буду претендовать на твою тугую попку.

Его развратные слова заставили меня содрогнуться. Он медленно опустил голову, дыша мне в лицо. Когда завладел моими губами, я разрывалась между нарастающим вожделением и здравомыслием женщины, которая понимала, что находиться здесь — плохая идея. И все же всякое ощущение цели исчезло, когда Джонни поцеловал меня, словно испуская предсмертный вздох, ощущения, пронзившие меня, невозможно описать словами.

Пока его язык исследовал меня, я закрыла глаза, желая, чтобы это продолжалось вечно. Неистовая страсть продолжалась до тех пор, пока я внезапно не перестала чувствовать его. Потеря взрывного жара и веса его тела была огромной, и я несколько раз моргнула, прежде чем поняла, что он отступил на несколько футов. Я прижала пальцы к губам, все еще находясь в тумане после невероятно горячего французского поцелуя.

Попятилась в центр главной комнаты, потрясенная видом огромных окон от пола до потолка, выходящих на две стороны. Повернулась по кругу, тихо рассмеявшись при виде маленького рояля и свежих цветов в массивной хрустальной вазе на поверхности черного дерева. Одна сторона выходила на реку, а другая — на обширный и красивый город. Вдали мерцали огни соседних зданий, и я не могла не задаться вопросом, видит ли нас кто-нибудь.

Возможно, с помощью мощного бинокля или подзорной трубы. От этой порочной мысли волна жара пробежала по каждой мышце и вене, обжигая кончики пальцев, как это всегда бывало от прикосновения его пальцев. Я уже была в состоянии эйфории, а Джонни еще предстояло лишить меня остатков невинности.

Когда я повернулась к нему лицом, он уже скинул с себя пиджак, бросил его на один из стульев и сорвал галстук, как будто не мог больше выносить ношение одежды. Выражение его лица было похотливым, как у хищника, загнавшего свою жертву в угол. Я продолжала пятиться, медленно позволяя своему жакету упасть с плеч, бросив на него озорной взгляд, прежде чем отбросить его в сторону.

Когда снимала туфли, Джонни прошептал что-то по-французски, чего я не поняла, но, без сомнения, это было пошло и эротично. У меня по всему телу побежали мурашки, когда смотрела, как он расстегивает рубашку на груди, и все, о чем могла думать, — это как я провожу пальцами по его животу, исследуя рельефные мышцы.

Как только он приблизился на шаг, я отступила еще на один, оказавшись достаточно близко к пианино, чтобы положить руку на его поверхность.

— Ты не уйдешь от меня, cherie. Ты никогда не сможешь этого сделать.

— Это то, что ты думаешь?

— Это то, что я знаю.

— А что, если я скажу нет?

Джонни тихо рассмеялся.

— Ты этого не сделаешь, потому что это то, что тебе нужно.

Его слова были еще более убедительными, навязчивыми, чего я никогда раньше не испытывала. Я была потрясена тем, что они заставили меня почувствовать, и была на грани того, чтобы сойти с ума.

— Я собираюсь приготовить нам обоим выпить. А потом ты разденешься для меня, cherie. Хочу, чтобы ты соблазнила меня женщиной, скрывающейся за маской.

От его слов у меня по спине пробежала дрожь, настолько завораживающая, что мне стало трудно дышать. И каким-то образом я поняла, что подчинюсь его приказу.

— Кто сказал, что я прячусь?

— Я.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы расстегнуть рукава и закатать их по локоть, пока изучал меня, словно я собиралась отрицать правду. Когда я промолчала, Джонни улыбнулся, развернулся и направился к роскошному бару.

Я все еще была ошеломлена, что нахожусь в его номере, и пыталась собраться с мыслями. Он даже не потрудился спросить, что я хочу, и налил те же напитки, что и в ресторане. Подошел к пианино, поставил бокал с красным вином поближе ко мне, прежде чем отодвинуть скамеечку и сесть.

Я не была уверена, почему затаила дыхание, но все в этом мужчине было таким сексуальным, что мне стало любопытно, что он собирается делать. Джонни сделал глоток своего напитка, придвинул стакан поближе к себе и начал играть.

Меня охватил шок, мелодичное звучание любого классического произведения, которое он исполнял, заставляло меня трепетать по всему телу. Я оставалась на месте, наслаждаясь звуками его концерта. Когда через несколько секунд он поднял взгляд, в его глазах было столько жара, что я словно погрузилась в туман.

— Предлагаю тебе следовать моим указаниям, cherie. Не думаю, что ты жаждешь еще одного наказания. — Он сделал музыку погромче, сменив мрачную классическую мелодию на что-то более джазовое.

Я оглянулась через плечо на яркие огни города и закрыла глаза, наслаждаясь ритмом музыки. Когда, наконец, смогла немного расслабиться, покрутилась на месте, затем начала расстегивать пуговицы на своей блузке, думая о том, какие ощущения он заставил меня испытывать в комнате для допросов. Джонни был прав насчет моей блузки, мокрой от того, что я находилась в непосредственной близости от него.