— Алло, родная.

— Пап, привет! — в трубке прозвучал ее бодрый голосок. — Я предупредить хочу. Ленка приехала, так что я сегодня у нее. Чтобы ты зря не беспокоился. Передавай привет Кате!

Короткий разговор с дочерью снял все вопросы. Нам некуда торопиться.

— Раз мы не спешим, — начала я, почувствовав внезапное облегчение, — давай прогуляемся? А потом перекусим где-нибудь.

Юра улыбнулся, его взгляд скользнул по моему лицу.

— А что, если совместить? — предложил он. — Я как раз знаю одно место. На заливе есть отличный ресторан.

Идея показалась мне прекрасной. И спустя час мы припарковались рядом с уютным деревянным павильоном на самом берегу.

В этот час внутри почти пусто, и мы с легкостью нашли уединенный столик на веранде, выходящей к воде. Дождавшись, когда официантка примет заказ и скроется внутри, мы, наконец, смогли полностью отдаться отдыху: беседа текла сама собой, а взгляд то и дело возвращался к бескрайнему морскому пейзажу.

Юра держал мои пальцы в своих ладонях и рассказывал о том, как продвигаются дела на ферме. Бурёнки осваиваются в новых коровниках, правда, им пришлось немного потесниться. Часть их жилища еще не готовы.

Но потерпеть осталось недолго, ребята знают свое дело, и работа спорится. В планах на осень — восстановление магазина. Без торговой точки на селе туго. Передвижная лавка не в счет.

Я-то хорошо понимала, зачем он всё это говорит.

Он мягко подводит меня к выбору, который мной уже сделан. Но разве я могу всё бросить?

Многое держит меня в городе: мама, которой нужно поправиться, и Маша — вернее, даже две Маши, — которым предстоят роды. Как я уеду в такой момент?

— Юра, — начала я, позволяя уголкам губ дрогнуть в улыбке. — Подожди… Все это — ферма, магазин… Это так важно. И для меня тоже. Но это — про «нас». А помнишь, ты спрашивал, готова ли я стать частью этого «нас» официально?

Он замер, и всё вокруг будто выключилось — и шум залива, и голоса посетителей.

— Катя, — Юрин голос прозвучал тихо, но уверенно. — Ты готова дать мне ответ?

И я выдохнула то, что вертелось у меня на языке.

— Давай сделаем это завтра. Просто после развода, возьмем и распишемся. Без свадьбы, без пышного платья и всего этого пафоса.

Он смотрел на меня с таким обожанием, что у меня перехватило дыхание.

— Идеально, — его большой палец нежно провел по моим костяшкам. — Ничего лишнего. Только самое главное. Только мы.

Утро выдалось на редкость нервозное, все буквально валилось из рук. И тому виной странное сочетание паники и счастья, поводов хватало. Главный из них — отголосок вчерашней брачной ночи, проведенной, если можно так сказать, авансом.

Наша ночь не была похожа на бурю юности. Это эмоции иного рода — тихая нежность и мудрая страсть. В каждом прикосновении, каждом вздохе читалась не стремительность первого порыва, а глубина давно назревшего чувства. Это не вспышка пламени, а ровное, сильное тепло, согревающее изнутри.

Мы не открывали друг друга заново — мы признавались в любви на языке, который стал понятен нам только с годами, где каждая ласка и вопрос, и ответ одновременно.

Также сказывалось осознание приближающегося развода и неминуемая встреча с Костиком. Еще вчера я, собрав волю в кулак, отправила ему СМС о времени встречи в загсе.

Весь вечер телефон молчал, а утром, пока я роняла тушь для ресниц, пришел короткий и едкий ответ:

«Так быстро не разводят, не ври ни себе, ни мне»

От этих слов стало тошно. Он не поверил. Это хамское пренебрежение, эта привычка считать себя во всем правым. Но от его веры или неверия ничего не зависит, я точно знаю, что все решится сегодня. Его присутствие не столь уж и важно.

Ну и, в-третьих, сейчас предстоит отправка мамы в пансионат.

Так что все как-то сошлось сегодня разом.

На мамину выписку собралась вся семья: Володя, я, Егор, Маша, которой осторожно рассказали про то, что бабуля в больнице.

Юра, проводивший, как всегда, меня до ворот, ушел, пообещав встретить через час.

Мы решили, что для знакомства нужен особый день, даже не день — целый ритуал, а не мимолетный эпизод между переездом из больницы в санаторий.

Документы оформлены, вещи собраны, мы ждали такси. Несмотря на то что коляску мама все-таки заказала, садиться в нее она не торопилась. Ерзая на краю больничной койки, посматривала в угол, где запаркован ее новый транспорт с большим скепсисом.

— Баб Люд, а я смотри, какой шезлонг для нашей девочки нашла, — прочирикала Маша, присаживаясь ближе, в ее руках уже светился экран мобильного, отвлекая маму от грустных мыслей.

— Покажи! — тут же азартно включилась в процесс выбора будущая прабабушка, и обе любительницы шопинга погрузились в мир виртуальных покупок.

Володя и Егор обсуждали моменты, связанные с переустройством квартиры, нужно убрать пороги и расширить дверные проемы, чтобы проезжала коляска, сделать перестановку мебели, для увеличения свободного пространства в тех же целях. А поскольку Володя уезжает с мамой, то все это ложилось на плечи моего сына. Конечно, есть надежда, что мама вернется и это не понадобится. Но судя по настрою, Володя готовился к худшему сценарию.

— Катя, с вашей мамой всё будет хорошо, но нужны правильные условия. Реабилитация — это долго. И главный враг — это стресс. Надеюсь, что ваша мама сделает правильный выбор в пользу переезда за город.

Я слушала его, кивала, а сама чувствовала, как меня одолевают сомнения, сможет ли мама добровольно расстаться с городской суетой?

В этот момент подъехало такси. Володя и Егор подкатили коляску, и мама, увлеченная просмотром шезлонгов, даже не заметила, как пересела в каталку.

Я поблагодарила врача и пошла к своим.

— И не вздумайте ко мне приезжать! — строго заявила мама, прежде чем отбыть, — хочу встретить вас на своих двоих, ясно⁈ — она обвела нас строгим взглядом, — пока на ноги не встану, только звонки!

— А как же кроватка? — робко напомнила Маша, видимо, о том, о чем они еще успели договориться.

— Вот за ней первым делом и пойдем, слышите — ПОЙДЁМ, А не поедем. Ну все, дорогие мои, пора.

Володя захлопнул дверь авто, и прежде чем сесть самому, подошел ко мне.

— Катюша, спасибо тебе, — он порывисто обнял меня.

Видимо, на моем лице отразилось изумление, поэтому он добавил.

— За поддержку. За Люду не волнуйся, я буду рядом.

Я кивнула, сжимая его в ответных объятиях, и почувствовала, как комок подступает к горлу. В этой суматохе выписки, в этих спорах о переезде и перепланировке мы все были так сосредоточены на действиях, что забыли о простых словах.

— Береги ее. И себя тоже. — выдохнула я, отступая на шаг.

— Обязательно. И… Катя, насчет домика… у нас с Людочкой будет много времени на разговоры, я сумею ее убедить.

— Ты тоже… — замялась, не зная, говорить ли ему то, что пришло мне сейчас в голову, — не уверен, что она сможет встать?

Эта мысль не давала покоя, терзая меня все эти дни. А что, если нет? Мама так и останется в инвалидном кресле?

— Не знаю, — честно признался Володя, — поживем и увидим. Но в любом случае Люде категорически противопоказан стресс. Я был бы рад, если бы мы уехали.

— Володя, что вы там шушукаетесь? — приоткрыв окно, поинтересовалась мама, — нам пора!

— Людочка, иду.

Махнув нам на прощание, Володя сел в машину, и такси отчалило от тротуара.

— Ну что, мы поехали? — нарушил молчание Егор, бережно обнимая Машу. — Теперь наша очередь действовать? Володя поставил задачу. И на все про все не так много времени.

— Еще минутку, — попросила я, мне есть в чем сознаться.

Думаю, что о разводе ребята должны узнать от меня. Все-таки я инициатор процесса.

Каждое слово давалось с трудом, нелегко признаваться в таком сыну, хоть и взрослому. Но Егор отреагировал весьма спокойно.

— Мам, ну что ты со мной как с маленьким? — он покачал головой, и в его глазах мелькнуло понимание. — Ясно же, что вы с отцом уже давно разбежались. Так чего тянуть и усложнять?