Не удержалась и прижалась к Егору, утонув в его объятьях.

— Спасибо, — шепнула, стараясь сдержать слёзы, выступившие на глазах. — Для меня это очень важно.

Егор отстранился, внимательно разглядывая моё лицо, смахнул влагу с моих ресниц и уже собирался что-то сказать, как внезапный хлопок входной двери напомнил нам обоим, что мы находимся не в уютной домашней обстановке.

Было странно, что до сих пор никто не нарушил наше уединение, но постепенно город просыпался, и первые покупатели начали появляться в торговом зале.

В магазин влетела стайка подростков, радостно хватая с полок чипсы, газировку и сухарики. Их беззаботный смех разносился по всему помещению — в их жизни сейчас всё было просто: лето, каникулы, друзья.

— Мне нужно на кассу, — нехотя отступила я. — Верочки до сих пор нет, да и Светка куда-то запропастилась.

— Может, вечером зайдёшь? — предложил Егор.

Но моё рабочее время продлили, так что я помотала головой.

— Давай завтра? У меня начинаются выходные, приеду пораньше, — предложила я.

На том и порешили. Егор умчал на работу. День потек своим чередом.

Веруня влетела на работу почти в одиннадцать, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Отдышавшись и сменив меня за кассой, она рассказала, что проспала — впервые за долгое время уснула так крепко, что не услышала ни одного будильника. Разбудил её только сосед с перфоратором.

А Светка ещё утром написала ей СМС, что у неё поднялась температура и она берёт больничный.

Валерия появилась в магазине ближе к полудню, и это был не просто приход начальницы на работу — это был настоящий триумфальный выход.

Она шла так, будто зал магазина был подиумом, а она — топ-моделью на показе. На её фигуре идеально сидел костюм цвета горького шоколада, туфли на умопомрачительных каблуках, которые отбивали дробь по плиточному полу. В одной руке директриса держала новенький кожаный портфель, в другой — чашку кофе с собой из дорогой кофейни.

Но главным было не это. Главным был её вид. Вид победителя.

На её губах играла лёгкая, едва уловимая улыбка — не радостная, а скорее торжествующая. Поравнявшись с нами, она остановилась и торжествующе произнесла:

— Катерина Игоревна, с сегодняшнего дня у нас добавляется новый отдел с замороженной продукцией, — объявила Валерия, сияя от самодовольства. Очевидно, та история с Димой не давала ей покоя, и она жаждала реванша — проявить инициативу и доказать свою значимость. Что ж, само по себе это было похвально. Значит, не всё с ней потеряно, и толк быть может.

Я одобрительно улыбнулась, а она продолжила:

— Нужно срочно освободить место. Займитесь этим сегодня же.

— А что за продукция? — включилась Вера, с любопытством разглядывая директрису.

— Частный поставщик. Пельмени, манты, котлеты — в общем, полуфабрикаты. У них своя ферма, так что всё натуральное. И по цене весьма конкурентоспос… — Валерия запнулась, пытаясь выговорить сложное слово, и махнула рукой, — в общем, привлекательно.

— Отлично! — искренне поддержала я. — Но где взять морозильные лари? У нас всего два, и оба под мороженое.

Эффект был мгновенным. Валерия моментально сдулась, как проколотый воздушный шарик.

— Блин… — растерянно прошептала она, теряя всю свою напускную важность. — А что делать? Где вы их обычно берёте?

— Сейчас всё расскажу, — произнесла я, впечатлившись рвением директрисы.

Мы скрылись с ней за дверями её кабинета, где я поделилась тем, что знала сама. Валерия слушала внимательно, что-то по ходу дела записывала, задавала вопросы. Первый нормальный рабочий диалог, который понравился обеим участвующим сторонам.

— Значит, мир? — протянула мне руку девица, которую ещё вчера я не воспринимала иначе как пустоголовую куклу. А сейчас передо мной человек, желающий расти выше.

— Да мы и не ссорились, — произнесла, пожимая её пальцы с длинным маникюром, — рабочие моменты, притирки.

— И придирки, — хихикнула Валерия, заставляя и меня улыбнуться.

И в этот момент пришло понимание: нет незаменимых людей. Валерия, при всей её взбалмошности, вполне способна превратиться в хорошего директора — тем более, что у неё есть искреннее желание доказать свою значимость. Все её придирки и попытки меня подсидеть — всего лишь по-детски наивный способ избавиться от опытного конкурента, который невольно заставлял её чувствовать себя неуверенно.

А я… Я и не хочу, и не буду здесь оставаться. Моё место — там, рядом с Юрой, в той самой деревне, где воздух пахнет свежей травой, а не городской пылью. Тем более что работы там — непочатый край. В моём, да-да, именно в моём магазинчике, царит запустение и предстоит изрядно потрудиться, чтобы привести его в порядок и наполнить жизнью.

Но уехать прямо сейчас я не могу. Мама… Её хрупкое здоровье — та единственная нить, что пока прочно удерживает меня здесь, в этом городе, в этой жизни, которая уже стала чужой.

Выходной день. Долгожданный, заслуженный. Но поваляться в постели — это не про меня. В восемь — подъём и завтрак. Потом оставление инструкции для Маши, как сварить бульон, и шагом марш в больницу. А вечером меня ждут в гости Егор и его Маруся. Ужасно по всем соскучилась.

Впопыхах надевая кроссовки в прихожей, я случайно столкнула с обувницы чужую сумочку, и по полу тут же расплылось всё её содержимое: ключи, косметичка, кредитные карты и… тест на беременность. С двумя чёткими полосками… Рука замерла над тонкой полоской, которая, как мне подсказывает внутренний голос, и есть причина всех переживаний девушки. Я в спешке принялась засовывать всё обратно. Стоило мне только коснуться двух полосок, как дверь в комнату Юры, где пока и проживала его дочь, распахнулась, и она сама показалась на пороге. Мгновенно оценив ситуацию, спросила:

— Отцу расскажешь?

Нервно сжимающиеся пальцы, бледное лицо — это она так отца боится, что ли?

— Нет, — ответила искренне, — мы договорились, что твои тайны — и тебе решать, когда и кому ты о них говоришь. Прости, я второй раз случайно оказываюсь в курсе. Я правда не специально.

— Спасибо, — выдохнула она с облегчением, — а ты куда?

Она сменила тему, видя, что я уже в полной готовности выйти на улицу. Узнав, что к маме в больницу, она пожелала маме здоровья и направилась умываться, а я вышла на лестничную клетку, где нос к носу столкнулась с любопытной Варварой, точнее, Марфой Васильевной. На этот раз Чарлика с ней не было.

— А-а-а, вот с вами-то я и хотела поговорить, уважаемая, — ухватив её под локоток, настойчиво повела прочь от квартиры, — что же вы болтаете о том, что вас не касается?

— Я? — удивлённо воскликнула соседка, — что ты имеешь в виду?

— Ну как же! Этот ваш звонок Юре! — возмутилась я, удивляясь избирательной памяти соседки. Или она искренне полагает, что личная жизнь всех соседей тоже в её компетенции. — Давайте договоримся, Марфа Васильевна: вы не лезете в нашу личную жизнь, а мы… — я запнулась, подбирая возможные варианты компромисса.

Находчивая старшая по подъезду мгновенно нашла что предложить.

— А вы поддержите мою инициативу по замене шлагбаума во дворе?

Мы уже вышли на улицу, и старушка махнула в сторону поднятой полосатой палки, которая должна была служить препятствием на пути у тех, кто не проживает на территории жилого комплекса.

— На следующей неделе начнут менять асфальт на проспекте, — затараторила она, — и все машины хлынут к нам. А у нас дети гуляют — опасно!

Не видя ничего плохого в её предложении, я с лёгкостью согласилась. Мы символически ударили по рукам, и каждый отправился по своим делам. Я — к маме, а Марфа Васильевна, заметив вдали пожилого мужчину с тростью, тут же устремилась к нему:

— Николай Тимофеевич, голубчик, как раз вас искала!

Мужчина, услышав её голос, внезапно прибавил шагу и поспешно свернул за угол.

За неделю, что мы не виделись, мама уверенно шла на поправку. Даже врач это отметил, сказав, что на следующей неделе уже можно будет готовить документы для реабилитации, если мы финансово готовы. Получив заверения, что мы собрали всю сумму, врач ушёл, оставляя меня наедине с мамой.