— Вау, ты и это помнишь! — удивился Юра моим словам, — проехали уже, в самом начале улицы это было. Там жил дед, на всю голову больной. Везде ему враги мерещились, но оно и понятно — войну прошёл, в плену побывал. Бои давно отгремели, а ему всё чудилось, что опасность, надо защищаться. Вот и намотал в три слоя по забору. А пса его помнишь?

Но увы, никакого лая за забором я не припомнила.

— Повезло, — включился в разговор Дима, — такая псина лютая! Иногда сбегал за ворота, так улицы пустели за секунды. Всех гонял, признавал только деда своего.

Инка с интересом слушала нас, поскольку ей нечего было сказать по поводу прошлого. А я всё смотрела на домики вдоль дороги, тянущиеся до самой кромки горизонта, и пыталась угадать, какой из них принадлежит братьям: может быть вон тот из тесаного бревна с огромной открытой террасой или тот, что стоит в тени раскидистой ивы? А быть может, вот этот коттедж из красного кирпича, окружённый кованой оградой?

Но я не угадала. Машина проехала мимо и замерла около белоснежного автомобиля с эмблемой в виде трёхконечной звезды. Судя по брезентовой крыше — кабриолет. Я не сильна в марках и их стоимости, но машина выглядела на миллион. Много миллионов. Дорогая, ухоженная, казалось, что даже дорожная пыль опасается опускаться на лакокрасочное покрытие.

— Это Юркин пепелац, — бросил Дима так небрежно, будто там стояли старенькие Жигули. — А это наша фазенда. — Кивнул он за невысокий забор из деревянного штакетника. Внутри двора стоял обычный бревенчатый деревенский дом, выкрашенный в тёмно-вишнёвый цвет. Белые резные ставни, палисадник и пожилая женщина на лавочке у крыльца. При виде подъехавшего автомобиля она поднялась и поспешила нам навстречу.

— Здравствуйте, — произнесла она, открывая калитку. — Меня зовут Лидия Константиновна, можно просто тётя Лида, — представилась нам мама Димы и Юры.

Инка первая спрыгнула на траву и потянулась.

— Здравствуйте. Я Инна.

От долгого сидения у меня тоже всё затекло, и я с удовольствием проделала то же самое, что и подруга.

— А я Катя, приятно познакомиться.

Мужчины по очереди обняли мать и поцеловали в морщинистую щёку. Лидия Константиновна — невысокая, худенькая, она едва доставала своим сыновьям до плеч. Одета женщина весьма просто — цветное длинное платье и домашние тапки. Похоже, что она только вышла из дома и присела на скамеечку отдохнуть.

— Мамуля, как ты без нас? — обняв женщину за плечи, поинтересовался Дима.

— Как всегда, мне некогда скучать, — ответила мама, — Юрочка, кстати, к тебе заходила соседка, Галина, просила помочь. Пойдёшь?

— Дай угадаю, — прищурившись, произнёс Дима, — леска в триммере кончилась?

Мама удивлённо вскинула брови.

— Да? А как ты…

— У неё в каждый приезд Юрика одно и то же, — не дал закончить он матери фразу, — придумала бы уже что-то поинтереснее.

— Даже зимой? — не удержалась я, чем вызвала смех присутствующих.

— Нет, зимой она в Твери живёт, в деревню только на лето к бабке своей приезжает, — пояснил Юра, отсмеявшись. — Пойду, помогу соседке. Ты со мной? — предложил он.

Почему нет? — решила я и согласно кивнула.

— Идёмте лучше в дом, — пригласила Лидия Константиновна, — после поможешь, никуда Галина не денется. Пироги стынут.

Ноздри щекотал аромат скошенной травы и свежей выпечки. На клумбе благоухали розы: красные, белые, лиловые и алые. Я никак не могла пройти мимо и задержалась у цветника. Наклонилась и с удовольствием вдохнула их запах. Ничего не могу с собой поделать, люблю цветы. Любые, но розы — это отдельный вид удовольствия. Их я и сама выращивала на даче. Знаю, какой это труд — получить такие крупные бутоны.

— Нравится? — не без гордости спросила Лидия Константиновна, останавливаясь рядом.

— Очень! — честно ответила я, глядя в центр на белоснежные лепестки.

— Этот сорт называется «Голливуд», он пахнет малиной, — видя, куда направлен мой взгляд, сказала хозяйка сада, — он появился у меня один из первых.

— А вот эта, — она указала на усеянную бутонами, готовыми вот-вот раскрыться в алые цветки, — называется «Легенда». Её в прошлом году Юрочка привёз из поездки, а там, на другом конце цветника — Димочки подарок — «Сантори», голубого цвета, но она пока ещё не расцвела.

Я с удовольствием слушала про незнакомые мне сорта, с сожалением понимая, что уже никогда не посажу ничего подобного. Такая красота требует много заботы, внимания и ухода. Чтобы год от года радовать пышным цветением, необходимо вложить душу в эти растения. А приезжая пару раз на выходные, это невозможно. Маша не фанат цветов, на неё надежды нет. Да и ей скоро будет не до чего — с появлением малыша всё остальное уйдёт на второй план.

Юра стоял у калитки, докуривая сигарету, а Дима повёл Инку на экскурсию по огороду. Ей больше хотелось увидеть вишнёвый сад, о котором упомянул в дороге её кавалер. Так что у нас было время наговориться о многообразии сортов, так любимых нами обеими цветов. Я даже поделилась, что у меня на клумбе долгое время росли самые обычные комнатные розы, купленные в горшке в «Пятёрочке». Оказалось, что при пересадке в открытый грунт они вырастают полноценным кустом и так обильно цветут, что смотрятся не хуже специально выведенных сортовых. А вот вырастить их на подоконнике мне не удалось ни разу.

— Мне тоже, — удивила меня Лидия Константиновна, — поэтому предпочитаю дома менее капризные цветы, — она махнула в сторону окна, и я увидела яркие цикламены, стоящие за стеклом.

Улыбнулась, потому что в квартире я выращивала именно их на балконе, считая самыми неприхотливыми, вопреки мнению Инны, у которой они никогда не приживались.

— Ой, я тебя совсем заболтала, — спохватилась Лидия Константиновна, — наверное, и чайник остыл уже, Юр? — она обернулась на сына и укоризненно покачала головой, глядя на сигарету, — никак не могу привыкнуть к тому, что ты опять дымишь.

— Прости, — смутился мужчина, — я брошу, обязательно, — он затушил окурок и, наклонившись, положил его в пустую консервную банку, припрятанную у столба снаружи забора. — Пойду поставлю чайник.

— А можно и мне на посадки взглянуть? — проявила я любопытство, пока вода закипает, мы вполне успеем. В отличие от Инки меня интересовали грядки и парники.

— Ну конечно! — обрадовалась мама, — идём.

И ещё почти час мы гуляли по междурядьям, заглядывали в теплицы, где гроздьями видели томаты, краснели первые перцы, наливались баклажаны, манили сорвать пупырчатые огурчики, распускались зонтики укропа. И всё это вместе создавало такое смешение ароматов, что голова шла кругом. Мы и правда потеряли счёт времени, особенно когда очутились на грядках с клубникой. Вот где по-настоящему ощущаешь себя ребёнком. Счастью не было предела, когда нам разрешили тащить в рот всё, что захочется. Разве мы могли устоять? С лёгкой улыбкой смотрела на дорвавшихся до ягод городских Лидия Константиновна. Да и Дима периодически отпускал в наш адрес шуточки. Но нам было всё равно. Рот занят сладкой и спелой клубникой.

— Господи, как же хорошо у вас! — совершенно искренне произнесла Инка, засовывая в рот последнюю оставшуюся на грядке созревшую ягоду. — Ой, мы, кажется, слишком увлеклись, — заметила она, что после нашего набега остались одни зелёные.

Но мама заверила, что уже завтра здесь будет ровно столько же. И совесть успокоилась.

— Идёмте уже в дом, — произнёс Дима, — я пирогов хочу и ватрушки, — напомнил он про угощение.

Интересно, а чем Юра занят? — размышляла я, пока мы шли к дому. Со стороны крыльца доносился разговор, прислушавшись, поняла, что это Юра объясняет, как правильно заправлять леску. Очевидно, что Галина не дождалась и пришла сама.

Выйдя из-за угла дома, я увидела и саму соседку: высокая, почти как Юра ростом, стройная блондинка с короткой стрижкой, которая оголяла длинную, тонкую шею, делая женщину похожей на гусыню. По виду ей лет тридцать. Она стояла к нам вполоборота, так что вполне можно было увидеть тонкий длинный нос и пухлые губы. Видимо, Юра пошутил, потому что она рассмеялась, точнее, загоготала, и это лишь усилило её сходство с пришедшей на ум птицей.