Она четко дала мне понять: к Антону ни ногой. Ни взглядом, ни даже мечтательным вздохом. Он ее бывший. Запретная зона по кодексу женской дружбы.

Вот тут я уже рада, что уголовной ответственности за него нет. Идиотское правило — не мутить с бывшим лучшей подруги. А что делать, если ну очень-очень хочется? Если улыбка сама собой расцветает на губах, когда на экране загорается его сообщение. Когда он кидает дурацкий мем про хинкали или новую песню Макана. Когда выпытывает мой любимый вкус ашки, называет свою любимую марку сигарет, а затем признается, что год уже пытается бросить. Делится мечтами о том, как хотел бы объездить всю Европу на байке. Но сначала хотя бы доехать до Питера в белые ночи и посмотреть, как разводят мосты.

Я думала — и боялась — что все это так и останется в переписке. Мы больше никогда не пересечемся, ведь в «Абсент» меня не взяли. Караулить Антона у клуба, делая вид, что я тут ради Марго, глупо. Каблукова точно заподозрит неладное. А написать ему и предложить встречу самой… Я не могу. Набираю сообщение и стираю. Снова и снова.

Я королева, красотка, богиня, черт побери! Сколько раз я кадрила парней в сети, вытаскивала их в дорогие рестораны и бары. Пару слов, и они у моих ног.

Но в этот раз я даже одного отправить не осмеливаюсь. Вдруг Марго права, и это просто игра? Вдруг Стархов, общаясь со мной, всего лишь хочет потрепать нервы бывшей? В другой раз я бы плюнула и бросилась навстречу приключениям. Без лишних самокопаний. Хочешь эмоций? Вот тебе развлечение, пожалуйста! Какая разница, что нужно парню? Бери, что нужно тебе, и уходи.

Уходи. Опять. Как мне это надоело! Хочется стабильности, мужского плеча и члена, который будет только моим. Хочется, чтобы утром на ушко шептали «Останься, любимая», а не «Я закажу тебе такси. Классно повеселились, да?». Хочется цветов, пышных голубых гортензий. И чтоб возили на машинке по крутым кафешкам, как Паша возит Марго. Чтоб целовали ручку и, заглядывая в глаза, говорили «Моя королева».

Ну что мне сделать, чтобы это стало правдой? Научиться варить борщ? Я могу!

Ладно, с борщом я переборщила. Ограничусь пельменями. Пожарю в соевом соусе, как учила Марго. Это чертовски вкусно! Бабушка говорит, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, так что я более чем уверена: сработает.

Осталось пробраться к Стархову на кухню, чтобы провернуть мое коварное дельце. Первый шаг уже сделан. Мы все-таки встретились — вчера, когда я возвращалась с тусовки. Выйдя из метро, я минут на двадцать застряла на остановке. Ночные автобусы редко ходят. Телефон сел, и мне пришлось коротать время, как доисторические люди — изучая местность. Было скучно. Я и без того отлично знаю свой район с его облезлыми домами, сквером справа от метро, пяточком с шавермами и круглосуточную табачку прямо у храма. У нее и остановился черный байк. Парень в кожанке снял шлем и нырнул в киоск. Я толком не успела рассмотреть лица, но фигура показалась знакомой, и я решила рискнуть. Перебежала дорогу перед носом у посигналевшей мне машины. Показала водителю фак. Задолбали. Мини-юбку уже надеть нельзя! Хочу и буду «светить жопой»! Моя жопа, мое право!

Распахнула шубку, чтобы было видно глубокий вырез топа, и встала у байка. Вскоре над дверью звякнули колокольчики. Антон замер, затем чарующе улыбнулся, и я поплыла. Короткий диалог об удачном стечении обстоятельств. Комплимент моим сапожкам. Кокетливый взгляд в ответ. Когда он предложил подкинуть меня до дома, я сразу же согласилась. Никогда не каталась на байке…

И представляла это себе в разы романтичнее. Огни города, горячая спина, запах мужского парфюма, ветер, развивающий локоны.

На деле же огни проносятся перед глазами разноцветными полосами, не давая тебе уловить ни единой красивой картинки. Ах, да! И видишь ты их сквозь узкую щель шлема, пахнущего потом и резиной. Мужская спина нифига не горячая! Кожанка стоит колом. Ветер задувает под юбку, колет бедра и руки, которые ты судорожно сжимаешь на талии парня. Потому что боишься слететь на скорости и оставить мокрое пятно на асфальте, а не потому что парень тебе нравится и ты хочешь быть к нему ближе.

В общем, с байка я слезла с кислой миной, запутавшимися волосами и подгибающимися ногами. Стархов посмеялся надо мной, черт голубоглазый! Потом щелкнул по носу. Я попыталась сделать то же самое, но он перехватил руку, сжал вторую и заломил их за спину. Касаясь губами моего уха, прошептал:

— Встретимся завтра?

Адреналин, которого я ждала всю поездку на байке, наконец ударил в кровь. И я сказала «да».

Да! Да, черт побери, ДА!

А утром пожалела об этом. Вскочив с кровати, запустила в Лейлу подушкой. Она делала зарядку и опять смотрела свой испанский сериал без наушников. В семь утра! И, да, я проспала. Пары начинаются в восемь, ехать мне до вуза час, а значит, на сборы оставалось не больше тридцати минут. Голова грязная, ноги небриты, между ними тоже. Мы с Антоном не договорились о точном времени, и я молилась всем богам, чтобы он не решил за мной заехать после вуза. Или, что еще хуже, сразу в вуз. Он ведь наверняка знает, где учится Марго. Набрала Антону сообщение о том, что смогу встретиться не раньше шести вечера, и с облегчением выдохнула, когда он ответил, что на столько и ориентировался.

Ну как «с облегчением»… Успокоилась я только на время, пока клеила под глаза патчи. Потом пришла завтракать — и попала в жерло вулкана под названием «моя семья». Давид с Рустамом носились по кухне с дикими воплями, споря, кто из них наденет в школу новую красную бабочку, а кто пойдет в галстуке в горошек. Как по мне, оба варианта — отстой. У мамы проблемы с чувством стиля, но помогать их решать я не намерена. И так, вернувшись вчера с тусовки, убирала за нее комнату этих мелких оболтусов. Лейла заявила, что помогать не будет. На днях ей предложил сотрудничество какой-то польский блогер, заказал серию мерча. Весь вечер Лейла просидела за компом, готовя презентацию «эксклюзивных шапок из шерсти альпаки». За завтраком отец просмотрел ее раза три и расхвалил Лейлу так, что она засияла, как жирный хайлайтер. Я слушала, хмуро сдвинув брови. Хотелось кого-нибудь убить, но все, что я смогла сделать, — это яростно вонзить вилку в долму. И получить за это замечание от мамы. Отец потом еще разослал презентацию всем родственникам и вплоть до того момента, как я с грохотом захлопнула за собой входную дверь, зачитывал их ответы с поздравлениями и пожеланиями успеха моей дорогой сестрице.

В вузе легче не стало. Я опоздала на сорок минут и решила вовсе не идти на первую пару. Наверное, не стоило прогуливать ее в туалете на том же этаже, где была аудитория. Но об этом я догадалась, только когда Нелли Олеговна зашла помыть тряпку. Из всех преподов она единственная, кто пользуется обычной доской, а не интерактивной. Пишет на ней непонятные каракули, называя их транскрипцией. В общем, влетело мне за пропуск по пятое число, хоть я и сказала, что плохо себя чувствую и в туалет зашла, чтобы умыться.

Думала, встречу Марго, день наладится. Куда там! Только я вышла из аудитории, как увидела ее с Воронцовым. В руках букет алых роз, как обычно. Вот только Марго на Пашку смотрела как на инопланетянина, который к тому же знает русский и умеет танцевать лезгинку. С недоверием и легким испугом. Когда я спросила, в чем дело, она лишь отмахнулась. Вручила мне цветы, попросила поставить в вазу у гардеробщиц, а сама пошла в деканат отнести какие-то бумажки. В лифте я ехала с двумя переводчицами и Воронцовым.

— Отдала букет тебе? Не понравился? — усмехнулся он.

— Ага, если бы! А вообще она вроде больше Эсперанс любит. Знаешь, такие салатовые с розовой каймой.

— Буду иметь в виду.

Переводчицы вышли, оставив нас с Пашей вдвоем.

— Слушай, а что бы ты делал, если бы тебе понравился бывший… бывшая твоего лучшего друга? И вы, ну… начали мутить. Сказал бы другу об этом?

— Да. Если Мар… то есть мой лучший друг узнает об этом сам, будет только хуже.

Черт! Да я сама догадывалась. Но не могу же я прийти к Марго и в лоб ей заявить: «Мне нравится твой бывший!». Она ж меня закопает. И землю на могиле заботливо каблучками притопчет.