«Серый ворон» — это моя история.
Последняя строчка тщательно заштрихована ручкой, но мне все равно удается рассмотреть буквы на свет.
— Я говорил тебе не лезть! Какого черта⁈
Вздрагиваю и прячу листок за спину. Запоздало осознаю, что эта Пашина фраза предназначалась Мише, а не мне. Собираю в стопку другие листки, тоже исписанные ручкой, и аккуратно опускаю ее на стол. Пробегаю взглядом по монитору от Apple, открытому футляру с очками в тонкой оправе, кожаному креслу, стеллажам с книгами. Похоже на кабинет.
— Расслабься, бро! Я просто развлекался! Ты же с Марго…
— Не приплетай сюда Марго! Я сейчас говорю о тебе и Диане!
Выхожу из комнаты, тихонько прикрывая дверь, и направляюсь в соседнюю.
— Да что ты с ней ко мне прицепился? У тебя своя деваха есть. Или тебе Дианка нравится? Нахрена тогда в рыцаря играешь? Нашелся защитник для принцессы! Удали видео, удали! — Миша передразнивает Пашу, меняя голос.
Видео? Какое он имеет в виду? Не то ли из «Абсента»? Неужели Паша его Мишке перекинул?
— Бро, она не принцесса, а клубная шлюха! Думаешь, ты один с ней спишь? Думаешь, ей так важно, чтобы никто больше не увидел ее зад? Да она только рада будет, если я этот видос выложу, поверь. Такие, как она, обожают мужское внимание. Жить без него не могут!
— Заткнись!
Судя по звуку, Паша пытается ударить Мишу, но тот уворачивается.
— Ты чего, бро? Сдурел? Я ж как лучше для тебя хочу! Она транжирит твои деньги, очнись! Просто тобой пользуется!
— Она моя девушка! И я люблю ее! Еще раз скажешь о ней что-то плохое, я засуну твой грязный язык тебе в задницу!
— Быстро же ты переобулся… Начинал ведь по приколу. За неделю уломаю, посмотрим кто кого, — снова меняет голос. — Что, так хорошо сосет?
С ноги открываю дверь и с гордо поднятой головой вхожу в комнату.
— Ты никогда не узнаешь, не надейся.
Бросаю испепеляющий взгляд на убожество в рубашке с ананасами. Ублюдок. Чтобы у него… хвостик отвалился!
— А ты, — я поворачиваюсь к Паше, — какого черта ты скинул ему видео⁈ Ты обещал никому не рассказывать! Это было главным условием нашего договора!
— Марго, ты не вовремя…
— Стоп, какого договора? — Миша прищуривается.
— О фиктивных отношениях.
Едко улыбаюсь. Воронцов раскрыл мой секрет, значит, мне незачем больше хранить его.
— Паша шантажом заставил меня стать его девушкой. Он не выиграл ваш спор, Миш. Все это время мы только притворялись, что встречаемся.
— Твою мать, Марго…
Паша закрывает лицо руками и глубоко вздыхает. Опускается на край кровати, взъерошивает волосы.
— Я знал, что что-то тут нечисто, — Миша переводит самодовольный взгляд с Паши на меня и обратно.
— Миш, оставь нас, пожалуйста, — Воронцов трет пальцами переносицу.
— Нет уж, пока я не пойму, где собака зарыта…
— Пошел. Вон.
Слова лезвием разрезают воздух. Даже мне становится не по себе. Миша обиженно сопит и выходит из спальни, громко хлопнув дверью. Паша складывает руки в замок, поднимает глаза на меня. В полумраке комнаты они кажутся темнее горького шоколада.
— Я не скидывал ему видео. Это Миша снял тебя в клубе. Чтобы он его удалил, я на спор должен был затащить тебя в постель в течение недели. У Миши проблемы с юмором, знаю… Было очевидно, что ты дорожишь своей репутацией. Ты так испугалась, когда я узнал тебя в «Абсенте». Да и в вузе никому о работе не рассказываешь. В общем, не хотел, чтобы у тебя были неприятности. И решил помочь.
— Просто так?
Я складываю руки на груди. Все еще не верю, что Воронцов — нахальный мажор Воронцов — может просто так совершить благородный поступок. Должна же ему быть от этого какая-то выгода!
— Нет, не просто так.
Паша прикусывает губу, отводит взгляд в сторону.
— Ты мне сразу понравилась. В первый день, как я увидел тебя в вузе. Твои белые косички и холодный взгляд. Умная. Уверенная в себе. Такие девчонки так просто к себе не подпускают.
— Поэтому ты решил подобраться ко мне обманом?
— Да. Извини, это было глупо, наверное. Но это был шанс начать с тобой общаться, и я не мог его упустить.
Усмехаюсь, чтобы скрыть волнение. Я ему понравилась? Сразу? В голове всплывают слова Воронцова, которые он обронил в машине, подъезжая к модельному агентству. Признался мне в любви. В шутку.
Или все же всерьез?
И в разговоре с Мишей тоже сказал про чувства. «Я люблю ее». Действительно любит или просто умело притворяется, чтобы сделать наши фиктивные отношения чуточку реальнее? Чтобы выиграть спор.
Ради меня.
Он все это делал ради меня.
Поглядываю на Воронцова. Тот водит по цепочке из стороны в сторону подвеску-перышко. Ключицы, грудь, торс. Скольжу по ним взглядом. Вспоминаю, как Паша впопыхах скинул куртку на входе в дом и, как щенка, поволок Мишу на второй этаж. Похоже, идиот с хвостиком приставал к Диане, и Паша за нее вступился. Еще один благородный поступок? И опять по доброте сердечной? А что, если она ему нравится? Он бы тогда сказал об этом Мише, верно?
Цепляюсь взглядом за отвернутый уголок покрывала. Оттуда выглядывает кремовая простынь. Как и весь дом, комната светлая, с деревянными балками, отделяющими спальный уголок от рабочего. Тяжелые шторы почти полностью закрыты. Через узкую щель видно крыши домов напротив и яркий диск луны над ними. Из-за светового шума небо кажется багровым. Как розы, которые мне дарил Паша весь этот месяц.
Подхожу к нему и медленно провожу рукой по плечу.
— Зачем тебе нужен был этот шанс?
Чтобы узнать меня получше, влюбить в себя и сделать своей настоящей девушкой? Или чтобы просто затащить в постель? Только чуть позже, чем предлагал Миша.
— Чтобы ты стала моей.
Воронцов обхватывает меня за бедра и притягивает к себе. С обожанием смотрит снизу вверх. Внутри у меня все сжимается, уменьшается до размера крошечной частички и взрывается ярко-розовым салютом. Сердце бьется с неистовой силой. Меня пьянят его слова, но я все еще не могу понять, что именно они значат.
Стать его навсегда? Или на одну ночь?
Воронцов стирает последние миллиметры между нами. Легонько касается носом моего живота. Сквозь тонкую ткань я чувствую его горячее дыхание.
Да к черту разум! Я устала думать. Устала быть прилежной, рассудительной Марго! Я приехала, чтобы оторваться напоследок, и я это сделаю. Текила, твой выход!
Хватаю Воронцова за плечи и толкаю его на кровать. Нависаю над ним. Учащенное дыхание. Искры безумия в глазах. Поцелуй. Жадный, неистовый. Его губы мягкие, как лепестки роз, и пленительные, как сироп. Я тону в его объятьях. Чувствую, как рука скользит по моей спине, норовя снять топ. Не то чтобы я против, но…
— А если кто зайдет?
Воронцов закусывает губу. Нехотя встает с кровати и поворачивает замок на двери. Везет же некоторым! У меня в комнате никогда не было щеколды. Даже просто прикрывать дверь было строго-настрого запрещено. Ведь так отец не смог бы контролировать, чем я занимаюсь. Не был бы уверен, что я учусь, как правильная домашняя девочка, а не «страдаю фигней».
Вот только я никогда не была правильной.
— Трахни меня, Воронцов.
Паша на секунду замирает, а в следующую уже обхватывает меня за талию. Скользит языком по губам, углубляет поцелуй. Его прикосновения и пряный запах дурманят голову. Горячие пальцы оставляют на коже искры. Те прожигают ее насквозь, вызывая мурашки, а затем иголочками прошивают все тело. Скапливаются внизу живота. Я довольно улыбаюсь. Откидываю голову, позволяя Паше покрыть поцелуями шею. Он прикусывает мочку уха, проводит по нему языком. Антон никогда так не делал. Странно, но чертовски приятно.
— Это все по-настоящему? — шепот обжигает.
— Нет, конечно, — смеюсь. — Завтра ты проснешься и поймешь, что все было сном.
— Тогда это будет лучший сон в моей жизни.
Паша заставляет меня приподняться. Стягивает с меня топ, убирает с груди светлые локоны. Когда на нее опускаются ладони, я вздрагиваю. Пальцы медленно изучают тело, скользят вниз, расстегивают розовые брюки. Я снимаю их сама. Во взгляде Паши столько дикого желания, что я не удивлюсь, если он их разорвет. Скажет еще потом: «Все, ты больше не моя девушка, ущерб возмещать не буду».
