— Ну, так-то это мой дед нам ее оставил. По сути, это была моя булавка, — пролепетала мама, но тут же стушевалась. — Я куплю тебе новую с зарплаты, идет?
Отец пробормотал что-то про «дуру», которую ему «подсунули в жены». Затем зыркнул на меня и на ровном месте запретил общаться с той подругой. Я была послушным ребенком. Мой браслетик с сахарным драже так до сих пор и лежит где-то в песочнице.
Я слышу шуршание в гримерке и заставляю себя подняться. Думаю, что это Дамир пришел, чтобы вызвонить меня из заточения, но натыкаюсь на Сангрию. Похоже, тот гость решил скурить все запаса табака в «Абсенте», и к столикам я сегодня так и не выйду.
Сангрия роется в сумочке, нервно выкидывая оттуда вещи на трюмо. Первой на усыпанный пудрой стол приземляется расческа, следом летит томик Эдгара По, за ним — крем для рук. Наконец она замечает меня и вскидывает бровь.
— Ты что тут делаешь? У тебя же сольный номер на втором этаже.
Я тяжело вздыхаю, думая о шелестящих красивеньких купюрах, которые могла бы собрать на проходке, а затем рассказываю подруге о случившемся. Сангрия слушает меня, поджав губы.
— Неуважение к танцовщицам всегда было, есть и, к сожалению, будет, — она грустно улыбается. — С этим надо смириться, — Сангрия находит на трюмо тюбик с кремом и выдавливает немного на руку.
— Да почему? Это ведь несправедливо! — в зеркале я замечаю, как яростно подскакивает мой хвост на макушке. — Люди сами приходят в клуб, платят нам большие деньги, любуются танцами. Они восхищаются нами! И при этом втаптывают в грязь при любом удобном случае. Это что еще за биполярка? Чертово лицемерие!
— Да, — Сангрия с невозмутимым видом размазывает крем по тонким пальцам. — Возможно, это не твое — работа в клубе. Не думала попробовать что-нибудь другое?
— Другое? Но я не хочу уходить. Я люблю танцы!
— А еще деньги и внимание. И их куда больше, чем танцы, верно?
Я неопределенно веду плечами. На самом деле, я люблю их одинаково: танцы, мужское внимание и деньги. Это то, что делает меня счастливой. Можете считать меня меркантильной и самовлюбленной. Мне ни капельки за это не будет стыдно, потому что я Текила. Сейчас я Текила. А когда я буду Марго… об этом никто не будет знать.
— Мне недавно листовку дали, — Сангрия придвигает к себе книгу и вытаскивает оттуда брошюру. — Пригласительное в модельное агентство. Мне уже поздно, а вот тебе, думаю, стоит попробовать.
Я скептически посматриваю на рекламку и все же забираю ее. Точнее, пытаюсь, но Сангрия в последний момент отдергивает руку.
— Не-а! Сначала ты вернешь мне кардиган. И сигареты. Они в правом кармане. Иначе за свое спокойствие я не ручаюсь.
Я усмехаюсь и меняю вещи на брошюру. А потом бездумно пялюсь на нее всю дорогу домой. Вагон мерно покачивается и свистит, проносясь сквозь тоннель метро. Несмотря на раннее утро, почти все места заняты. Люди с полуслипшимися глазами едут на работу, а я уже возвращаюсь, везя в своей фисташковой Jacquemus столько, сколько они едва ли получат за неделю. Хоть мне и не удалось сегодня отдоить папиков за столиками, деньги я все же получила. Спасибо тому щедрому гостю, решившему вложить мне десяточку в букет. Просто за красивые глаза.
И как после такого думать о смене работы? Да это чудо, что год назад мне удалось сюда устроиться! Незнакомый город, общага с клопами и пятнадцать тысяч на карте. Отец все еще думает, что мне хватает их на месяц. Уже в сентябре я поняла, что не вытерплю такой жизни. Пришла в «Абсент» по объявлению на место хостес, но мне сказали, что сейчас набирают только танцовщиц. Я рискнула, и вот я здесь.
И я никому не позволю согнать меня с моего облюбованного местечка. На подаренные деньги куплю стрипы. А еще широкий сверкающий чокер. Отлично подойдет к тому платью от Chanel, которое оставил мне Пашка. Первое время похожу на работу так, а потом сошью себе самые роскошные, умопомрачительные, феерично розовые костюмы!
Еще посмотрим, кто кого, заноза золотая!
Но мой решительный настрой держится недолго. Я убираю брошюру в сумку и перевожу взгляд на парочку, сидящую напротив. Девушка спит на плече у парня. Он то и дело поправляет ее сползающий на бок берет. В какой-то момент ему это надоедает, он снимает берет и целует девчонку в макушку. Я чуть заметно улыбаюсь, а затем резко грустнею. Вот вроде бы все у меня есть: работа, квартира, брендовые вещи, надаренные гостями клуба… Но иногда хочется просто нежности и любви, настоящих отношений, а не фиктивных, как у нас с Пашкой.
— Станция «ВДНХ».
Так, Марго, подбираем сопли, выходим.
Следующие полчаса я трясусь в автобусе под Art Deco — Lana Del Rey. Прислонившись к окну, слежу за тем, как мимо пробегают панельные дома, серые от дождя. На улице rain*******, на душе pain********. В голове сами собой всплывают фрагменты счастливой жизни с Антоном. Я терпеть его не могу, но скучаю по ощущениям, которые он мне дарил.
Вот я еду на байке, вцепившись в широкую спину своего парня. Ветер приглаживает его светлые волосы и развевает мой пепельный хвост, выглядывающий из-под шлема. Антон всегда напяливал его на меня, сколько бы я ни возмущалась по поводу испорченной прически. А сам ездил без шлема, заверяя, что у него голова крепкая. Как-то раз в начальной школе он играл с одноклассниками в догонялки и сбил лбом угол в коридоре. Кусок стены действительно отлетел. Вызвали скорую, но у Антона даже сотрясения не было. Ссадина зажила. На черепе осталась небольшая вмятина, но ее не видно под волосами. Гоняя на байке, Антон смеялся, что это не он должен асфальта бояться, а наоборот.
Вот я сижу на набережной в его кожанке, слушаю его дурацкие шутки и истории из жизни. Почти все об армии: о том, как он красил траву, складывал снег кубиками и сбегал из части за шаурмой. Про детство и учебу Антон рассказывать не любил. Я знаю только, что после техникума он поступил в Синергию. На инженера-теплоэнергетика, кажется. Точно не помню. Но это и неважно, диплом он не получил — отчислили за неуспеваемость. Было забавно думать, что мы та самая парочка отличницы и двоечника. Помню, после этой мысли я его впервые поцеловала. Сердце замерло. Кожанка упала с плеч, а я и не заметила.
Вот через пару недель я уже сижу голая у него на столе и смотрю, как он готовит свой любимый бифштекс с розмарином. Мне нравился этот запах. А еще нравилась его спина, покрытая капельками воды. Антон никогда не вытирался после душа. Я любила подходить к нему сзади и слизывать эти капельки. Затем мои губы плавно перемещались к плечам, шее и наконец находили его губы. Антон подхватывал меня на руки и нес в спальню. Бифштекс подгорал. Антон ругался на меня. Я хохотала, пока он с серьезным видом отдраивал сковородку. Антон затыкал мне рот поцелуем, и мы снова уходили в спальню.
Да, сопли подобрать не получилось…
Но стоит мне подойти к подъезду, как нос высыхает сам собой, а глаза чуть ли не вываливаются из орбит. Вика⁈ Нервно покуривая ашку, она топчется у двери. Замечая меня, Королева вскидывает брови.
Давай, сделай вид, что удивлена больше меня!
— Каблукова, ты где была?
— Я…
Сжимаю сумочку и отвожу взгляд. Вспоминаю, что на лице у меня до сих пор красуются метровые стрелки. Если присмотреться, на шее наверняка можно заметить глиттер. Соврать, что я ходила в магазин? Королева всегда так размалевывается, даже чтобы просто выйти за хлебом. Может, и поверит… Вот только сейчас часов 6 утра, и все супермаркеты еще закрыты!
— Я… эм… была у Паши.
*«No makeup» makeup — макияж «без макияжа», который делают с помощью косметики естественных тонов, чтобы добиться эффекта натуральной красоты.
**Materialistic, yes, that’s me — строчка из песни Materialistic — aCATnamedFELIX, Zack Gray.
***«Хабаровск» — пятитысячная купюра.
****Тейбл-дэнс — танец у стола.
*****Лэп-дэнс — танец топлес в паре метров от клиента.
******Крейзи-меню — список дополнительных услуг.
*******Rain — дождь.
