— Эти существа, которых ты видела, — продолжил он, не убирая руки, — они реальны, Рен. Это не галлюцинации. Их называют Пустышками. Они… сложно объяснить. Это нечто среднее между нежитью и энергетическими паразитами. Они питаются магией, особенно неконтролируемыми выбросами.

Его пальцы скользнули выше, к моей щеке, где он осторожно убрал прядь волос за ухо. Жест был таким естественным, что я даже не сразу осознала, насколько он личный.

— Обычно люди их не видят, — его голос стал тише. — Только очень сильные маги с определенным даром. И тот факт, что они преследовали тебя…

Его пальцы все еще касались моей щеки, теплые и уверенные. Я застыла, не зная, отстраниться или податься навстречу. Что-то изменилось в воздухе между нами — словно невидимая стена рухнула, обнажая то, что мы оба старательно скрывали.

— Хаталь, — мой голос прозвучал хрипло, и я откашлялась. — Что происходит?

Он моргнул, словно выходя из транса, и резко убрал руку. Но было уже поздно — я успела заметить в его глазах вспышку чего-то дикого, почти первобытного, прежде чем его самоконтроль снова взял верх.

— Прости, — он сделал шаг назад. — Я не должен был… это непрофессионально.

Он провел рукой по волосам, и я заметила, что его пальцы слегка дрожат.

— Ты должна знать, что этот медальон, — он кивнул на мой амулет, старательно избегая смотреть мне в глаза, — не просто усиливает твой контроль. Он также делает тебя более… заметной для существ. Таких вот.

— Что? — я автоматически схватилась за медальон. — Ты хочешь сказать, что он опасен?

— Нет, не опасен, — Хаталь, казалось, взял себя в руки. — Просто… будь осторожна. Особенно в Старом городе.

Он отошел к окну, словно нуждаясь в пространстве между нами.

— Думаю, на сегодня достаточно теории, — произнес он официальным тоном. — В следующий раз мы попробуем практические упражнения. С медальоном тебе должно быть легче начать заново.

Я кивнула, все еще ошеломленная тем, что только что произошло. Или почти произошло.

— Хаталь, — я встала, готовясь уйти. — Эти существа… они как-то связаны с пожаром два года назад?

Он повернулся, и в его взгляде промелькнуло что-то, похожее на тревогу.

— Я не знаю, Рен. Но намерен выяснить.

Когда я уходила из Зала Стихийного Резонанса, ощущение его пальцев на моей щеке все еще горело на коже, как невидимая метка. И впервые за два года я чувствовала не только страх перед своим даром, но и что-то еще — что-то, похожее на надежду.

Ранним субботним утром, когда большинство студентов еще нежились в постелях, я уже сидела в кафе «Лазурный берег» на набережной. Заведение только открылось, и я была единственной посетительницей, если не считать хозяина — полусонного и раздраженного.

Я выбрала столик у окна, откуда открывался вид на реку и утренний туман, стелющийся над водой. Мой пальцы нервно постукивали по столешнице, а глаза то и дело перебегали на часы. Килиар, как всегда, был пунктуален до безобразия, и если назначил встречу на восемь, то появится ровно в восемь, ни минутой раньше, ни минутой позже.

Я потрогала медальон, скрытый под платьем. С того вечера, когда я встретила Пустышек, прошло три дня. Три дня размышлений и новых кошмаров, в которых серые фигуры подбирались всё ближе, а огонь не слушался меня.

Дверь кафе открылась ровно в восемь, впуская свежий утренний воздух и высокую фигуру моего брата. Килиар Наджелайна, один из самых влиятельных людей в двадцати пяти мирах, выглядел безупречно даже в такую рань. Тёмно-синий костюм идеального кроя, белоснежная рубашка, волосы уложены так, словно он только что от личного стилиста.

Несколько посетителей, успевших войти в кафе после меня, обернулись, узнав его. Килиар кивнул хозяину заведения и, не обращая внимания на любопытные взгляды, направился прямо к моему столику.

— Доброе утро, сестрёнка, — его голос звучал ровно и спокойно, как всегда. Он наклонился и оставил лёгкий поцелуй на моей макушке, прежде чем занять место напротив.

Я невольно улыбнулась. Как бы я ни злилась на него за вмешательство в мою жизнь, невозможно было не радоваться встрече.

— Доброе, — ответила я, внимательно изучая его лицо.

Килиар выглядел уставшим. Под его пронзительно-синими глазами залегли тени, которые он явно пытался скрыть. Морщинки в уголках глаз стали глубже, а в чёрных волосах я заметила несколько серебристых нитей, которых раньше не было.

Влиятельный, но явно не всесильный.

Беспокойство, кажется, ему доставлял сейчас этот мир, домашний, а если точнее, Шакир и маги.

— Ты похудел, — заметила я.

— А ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз, — парировал он с едва заметной улыбкой. — Хаталь говорит, ты делаешь успехи.

Я фыркнула:

— Так вот зачем ты его прислал? Чтобы шпионить за мной?

— Чтобы помочь тебе, — спокойно ответил Килиар. — И, если честно, он сам вызвался.

Я на мгновение замерла, удивлённая этим признанием.

— Хаталь сам предложил свою кандидатуру, когда узнал, что Дом Высших Наук ищет нового преподавателя стихийной магии, — продолжил Килиар. — Я лишь… помог с бюрократией.

К нашему столику подошёл официант, прервав разговор. Брат заказал крепкий чёрный кофе без сахара, я такой не любила, но в такую рань кто ж от кофе откажется?

— Ну а теперь к делу, — сказал брат, когда официант отошёл. — Я понимаю твоё недовольство, но поверь, у меня есть серьёзные причины для беспокойства.

Вот так всегда. Весь в отца.

Предисловия? Нежности? Не слышал.

Я скрестила руки на груди:

— Слушаю.

Килиар огляделся, убедился, что никто не проявляет к нам особого интереса, и наклонился ближе.

— В Совете Магов готовится законопроект об ограничении огненной магии, — сказал он тихо. — Если его примут, все огненные маги будут обязаны носить специальные сдерживающие амулеты, ограничивающие их силу. Практика огненной магии будет разрешена только в специально отведённых местах и под надзором.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица.

— Что? Но это же… это тюрьма!

— Именно, — кивнул Килиар, так, на секундочку, огненный маг. — Фактически, это первый шаг к полному запрету огненной магии. И, что хуже всего, у этого законопроекта есть серьёзная поддержка среди членов Совета.

Официант принёс наш заказ. Я машинально обхватила горячую кружку руками, чувствуя, как дрожат пальцы. Килиар сделал глоток кофе, его лицо оставалось непроницаемым, но я знала его достаточно хорошо, чтобы заметить напряжение.

— Кто за этим стоит? — спросила я, когда официант отошёл.

— Официально — комитет по магической безопасности. Они ссылаются на увеличение числа инцидентов с неконтролируемой огненной магией за последние пять лет. Твой случай, кстати, тоже фигурирует в их отчётах.

Я ощутила укол вины и гнева одновременно.

— Значит, я теперь пример опасности огненной магии? Удобно.

— Именно поэтому так важно, чтобы ты восстановила контроль, — Килиар посмотрел мне прямо в глаза. — Если огненный маг из рода Наджелайна не может управлять своей силой, какие аргументы у нас остаются?

Он был прав, и это злило меня ещё больше.

— А за кулисами? — спросила я. — Кто реально продвигает этот законопроект?

Взгляд Килиара стал острым, как лезвие.

— Фракция, называющая себя «Хранителями Равновесия». Внешне они выступают за баланс магических искусств, но на деле… — он сделал паузу. — На деле у них куда более радикальная повестка. Они считают, что некоторые виды магии слишком опасны и должны быть ограничены или запрещены. Огненная магия — первая в их списке.

— А ты? — я внимательно посмотрела на брата. — Какова твоя позиция в Совете?

— Категорически против, разумеется, — в его голосе впервые проскользнула эмоция — едва сдерживаемый гнев. — Но я в меньшинстве. Многие заняли нейтральную позицию, ссылаясь на необходимость всестороннего изучения вопроса.

Я скривилась.