— Эй. Ты в порядке? — Келси садится ко мне на колени, делит со мной кресло, обвив шею и плечи рукой. Я поднимаю взгляд и встречаю её сияющие голубые глаза в мягком свете гирлянд над нами. Ночь сегодня чудесная, прохладная, но приятная. Я должен бы наслаждаться моментом с ней, но мысли мои заняты другим.

— А? Да, всё нормально. — Я стараюсь улыбнуться, чтобы её успокоить, но чувствую, как улыбка не доходит до глаз. Любая радость сейчас даётся с усилием — её топит груз ответственности и тревоги.

— С ним всё будет хорошо, Уайатт. Ты же сам слышал, что сказала твоя мама. Это лучший исход. Мы просто будем верить в лучшее, молиться и делать всё, что в наших силах, хорошо?

Я выдыхаю и прижимаюсь лбом к её груди.

— Я так рад, что ты у меня есть, Келси. Чёрт, я не знаю, как бы я справился, если бы не ты.

— Я никуда не уйду. — Она гладит меня по голове, и в этот момент я слышу знакомый голос.

— Какие же вы теперь скучные.

Я поднимаю голову и вижу своего брата-близнеца, который едва держится на ногах.

— Прости, что?

— Вы как пожилая супружеская пара. Больше с нами не выходите, всё время вместе, как сиамские близнецы...

Я поднимаю бровь. — Разве не этого ты добивался, Уокер, когда вмешивался?

Он икает.

— Ну да, но это не значит, что мы все не можем веселиться. — Он делает глоток пива, закатывает глаза и тянет Келси за руку, чтобы поднять её с моих колен. — Пошли, Келс. Потанцуем.

Я встаю, отталкиваю его и обнимаю её за талию.

— Эй. Мы же договорились — никаких касаний.

Он поднимает руки, всё ещё улыбаясь. — Ты прав. Извиняюсь. Я, возможно, слегка пьян. — Он морщится и показывает пальцами крошечный зазор. — Совсем чуть-чуть.

— Ты думаешь? — смеётся Келси. — Но, похоже, тебе весело.

Он кивает, пританцовывая на месте. — Да. Это была тяжёлая неделя на работе. Рад, что могу расслабиться хоть сегодня.

— Всё в порядке?

— Да. Это мои личные заморочки. Я справлюсь. — Он поднимает стакан, окидывает взглядом толпу, потом замирает, остановившись на чём-то глазами. Но я не успеваю проследить за его взглядом — Келси уже тянет меня на танцпол.

Звучит “Spin You Around” в исполнении Моргана Уоллена. Как только мы начинаем двигаться в ритме, Келси улыбается. — Обожаю эту песню.

Мои руки притягивают её ближе.

— А я обожаю тебя.

Танцуя с ней в объятиях, я наслаждаюсь этим моментом. Мы делали это уже много раз, особенно по ночам, когда вдвоём закрывали пивоварню. Но мысль о том, что мне предстоит делать это с ней всю жизнь, никогда не перестанет греть душу.

Она — моё спокойствие, воплощённое в человеке. Свет, небеса, лучшее, что есть на этой земле.

И она — моя.

— А вот и она! — к нам подбегает Эвелин, за ней — Шмитти.

— Вот и я, — отвечает Келси, оценивая состояние подруги. — Похоже, мы с тобой тут единственные трезвые, милый, — шепчет она мне на ухо.

Эвелин вцепляется в плечи Келси. — Я попробовала самогона мистера Гибса.

— И сколько?

Эвелин расширяет глаза. — Много.

— Вижу, — хмыкаю я и поворачиваюсь к Шмитти, протягивая руку. — Как ты, Джон?

— Да как всегда: работа, трах, сон, и по кругу. Не обязательно в этом порядке. — Он ухмыляется и притягивает Эвелин к себе. — Ты видел Уокера?

Мы с Келси оборачиваемся. Он ведь только что был рядом, но теперь исчез.

— Был здесь секунду назад. Наверное, ушёл в туалет или куда-то отошёл.

— Наверное. — Шмитти хмурится. — Похоже, ему реально нужно выпустить пар. Он всю неделю был не в духе.

— Правда?

— Ага. Совсем не тот Уокер, которого я знаю. — Он пожимает плечами и наклоняется к уху Эвелин. — Идём выпьем ещё и найдём что-нибудь поспокойнее, милая?

Эвелин хихикает и шепчет Келси:

— Увидимся позже, подруга.

— Повеселись. И будь осторожна.

— Кажется, им весело, — говорю я, когда мы снова начинаем танцевать.

— Да, но, по словам Эв, это просто веселье и ничего больше.

— Шмитти вряд ли готов к серьёзным отношениям. Я не помню, чтобы он вообще когда-то влюблялся по-настоящему.

— Думаю, Эвелин это не особо и нужно. Но она говорит, что им хорошо вместе. Я просто волнуюсь за неё.

— А я волнуюсь за брата. — Я знаю, что Уокер может отрываться лучше всех, но в последнее время это стало похоже на бегство от чего-то.

Музыка играет, напитки льются рекой, и праздник продолжается ещё около часа, пока отец не берёт микрофон и не просит всех уделить ему внимание.

— Думаю, сегодня у нас действительно есть повод отпраздновать, правда? — По толпе прокатываются одобрительные возгласы. Все смотрят на отца, стоящего на небольшой платформе. — Элейн и я безмерно благодарны каждому из вас. Без вашей помощи, вашего труда и преданности, этого места просто бы не было.

Он улыбается:

— Всё началось с мечты моей жены, — говорит он, бросая взгляд на маму, которая, похоже, не может оторваться от него. — А потом стало и моей мечтой — создать место, где будет ощущение дома, атмосфера приключения и огромное чувство любви. Вместе мы создали шедевр — место, где можно начинать свою историю, и где каждый почувствует себя особенным. Мы с женой благодарим вас от всего сердца и надеемся, что здесь ещё много лет будут царить процветание и традиции.

Он поднимает бокал, и толпа следует его примеру.

— За вас. За нас. За мечты и за смелость воплощать их в жизнь.

Все кричат в ответ и осушают свои бокалы.

Отец берёт маму за руку и ведёт на танцпол, кружит её и прижимает к себе — так, как я видел уже бесчисленное количество раз.

Именно такую любовь я хочу с Келси — вечную, безусловную, настоящую.

Я мгновенно захотел обнять её, но, когда повернулся, чтобы взглянуть на неё, замер, заметив, как по её щеке скатилась слеза.

— Ты в порядке?

— Да.

— Не похоже.

— Просто… это всё слишком. — Она посмотрела на меня, и в свете фонарей её глаза были темнее обычного, полными грусти. На мгновение мне показалось, что я упускаю что-то важное, что крутится у неё в голове. Но потом она произнесла: — Иногда я забываю, насколько невероятно — быть частью чего-то такого.

— Ранчо?

— Ранчо. Твоей семьи. Этого города. — Она вздохнула. — Это что-то уникальное, Уайатт. Это… дом.

Я закружил её, и она врезалась в мою грудь. Отодвинув прядь волос с её лица, я провёл пальцем по щеке, чувствуя, как сильно она заставляет моё сердце биться.

— Ты сама — уникальная. Ты — мой дом. И я люблю тебя за то, что ты любишь эту нашу жизнь, Келси Энн Бейкер.

Я опустил голову, ища её губы, и был вознаграждён тихим стоном в ту же секунду, как наши языки соприкоснулись.

Когда мы целуемся, никого больше для меня не существует. Пока она в моих объятиях, кажется, ничто не может разрушить наш мир.

И в тот момент, когда в голове вновь всплывают завтрашний разговор и тяжёлая реальность, появляется и решимость — сделать Келси своей, как только отец поправится.

Я женюсь на этой девушке. Мне просто нужно пережить следующие несколько месяцев — и тогда наступит наш черёд воплощать мечты в жизнь.

— Ты шутишь.

— По-твоему, это звучит как шутка, Уокер? — огрызаюсь я, поднимаясь с кресла и вставая рядом с отцом.

— Просто… чёрт. — Он падает на диван, роняя голову в руки. Лицо у него пепельно-серое, возможно, от похмелья. Но и бомба, которую только что сбросили родители, ситуацию не улучшает.

— Врач сказал, прогноз хороший? — встревает Форрест, стоящий у стены с руками, скрещёнными на груди. Лицо у него напряжённое, челюсть сжата, но его обычное раздражение пока спрятано.

Отец прочищает горло:

— Да. Лучший из возможных. Опухоль маленькая и находится в идеальном месте для хирургического удаления. Я пробуду в больнице неделю, а потом мне потребуется около двух месяцев, чтобы вернуться в норму. Сначала будет тяжело — головокружения, расплывчатое зрение... Но мне чертовски повезло, если смотреть в общем. Это значит, что мне придётся положиться на вас, ребята. Нужно будет помочь на ранчо, пока я снова не смогу нормально функционировать.