Она тянется, чтобы провести пальцами по щетине на моей челюсти. — Жаль, что ты тогда ничего не сказал.

— Сейчас я это понимаю. Но тогда… мне было страшно. Я слишком дорожил тобой, чтобы рисковать и всё испортить. Хотя… я почти сказал это в выпускном классе.

— Да?

— Да. Но мой отец отговорил меня.

Её лицо хмурится, и она приподнимается, зависая надо мной. — Что? Почему?

Я делаю глубокий вдох, готовясь всё рассказать. — Я тогда только расстался с Джанис — по вполне очевидным причинам. Самая главная из них — я понял, что она не ты… и никто другой никогда не будет.

Её глаза становятся круглыми, и она жадно ловит каждое моё слово.

— И вот где-то за месяц до окончания школы отец заметил, как я смотрю на тебя у нас дома, и отвёл меня в сторону.

— И что он сказал?

— Сказал, чтобы я не действовал, несмотря на свои чувства, потому что осенью я уезжал учиться, и было бы нечестно просить тебя ждать меня.

В её глазах проступает понимание. — Вау… — Она снова ложится на бок. — Не верится. Всё это время…

— Да. — Я поглаживаю её по щеке, проводя большим пальцем по её нижней губе. — Это убивало меня, но я знал, что он прав. Однако… я не мог уехать, не попробовав этих губ.

— Поэтому ты поцеловал меня на прощание, — заканчивает за меня она, и я подтверждаю это кивком.

— Да. Мне нужно было узнать, каково это — по-настоящему поцеловать тебя, Келси. И я никогда не забуду тот поцелуй.

Уголок её губ приподнимается.

— Получается, наш первый поцелуй даже не был настоящим, а?

— Поцелуй между двумя десятилетками едва ли можно считать настоящим.

— Именно в тот день мои чувства начали меняться, — говорит она, удивляя меня.

— Правда? Так давно?

— Ну, это были не сильные чувства. Настоящие пришли позже. Но я помню, как мы говорили, что когда-нибудь поженимся, ведь мы — лучшие друзья, и репетировали под этим деревом. У меня тогда в груди всё сжалось, как только наши губы соприкоснулись, но момент был таким мимолётным, что я попыталась это забыть. Только с каждым днём это чувство всё крепло.

Пока она говорит, тот день медленно всплывает в памяти. Я помню, как поцеловал её, но вот как именно мы к этому пришли — не очень.

— Значит, ты влюбилась в меня ещё до того, как у меня появились мышцы и процветающий бизнес?

— Ага. Меня особенно привлекали твои длинные конечности и брекеты, — дразнит она, игриво поднимая брови.

— Смешно тебе, да? — мои пальцы находят её рёбра, и я начинаю её щекотать, пока она извивается подо мной.

— Ты был таким грязным, вонючим мальчишкой! — кричит она сквозь смех. — Я просто не могла устоять!

После нескольких секунд мучений я наконец сжимаю ее запястья и прижимаю их над головой, заставляя ее задыхаться и смотреть на меня широко раскрытыми глазами, пока я нависаю над ней.

— Ну, теперь я, чёрт побери, точно не в силах тебе сопротивляться, — выдыхаю я, выжидая до последнего мгновения, прежде чем накрыть её губы своими.

Её ответ становится моей погибелью: — Не знаю, как я вообще так долго тебе сопротивлялась.

Не раздумывая ни секунды, я прижимаюсь к её губам, поглощая её, улавливая ещё один намёк на сладость сиропа на её языке и наслаждаясь ощущением её тела подо мной. Я удерживаю её руки над головой одной рукой, а другой довожу её до безумия. Кончиком пальца медленно провожу по её лицу, к шее, затем вдоль ключицы и плеч, откидывая одеяло, чтобы наблюдать, как её грудь вздымается и опускается с каждым прикосновением к её коже.

— Ты такая чертовски красивая, Келси, — шепчу я между поцелуями, размышляя, где я хочу прикоснуться к ней дальше. Я провожу пальцем по бретельке топа, завязанной за ее шеей, до основания горла, а затем вниз, по изгибу ее груди.

Ее хриплый стон подталкивает меня продолжать, но я жажду охватить все ее тело. Я прерываю поцелуй и перемещаю рот к ее шее, лижу и покусываю загорелую кожу, спускаясь к груди и нежно проводя языком по каждому бугорку, который поднимается и опускается все быстрее с каждым моим движением.

— Я хочу прикоснуться к тебе, Уайатт.

— Пока нет. Я еще не закончил исследовать.

Она стонет, потирая бедра друг о друга, отчаянно пытаясь подавить боль, которая, я уверен, нарастает между ее ног. Моя собственная пульсирует в моем члене. Он твердый, как камень, а я всего лишь поцеловал эту девушку.

Я опускаю язык под ее топ, ища ее сосок, и с удовольствием обнаруживаю, что она не носит бюстгальтер. Мой влажный язык находит ее напряженный бутон и несколько раз кружит вокруг него. И когда я слегка наклоняюсь назад, мне открывается вид на ее соски, твердые и жаждущие внимания.

Я двигаю свою ногу между ее двумя, упираясь, давая ей немного трения. К счастью для меня, она тут же начинает тереться о мою ногу.

— Блять, Келси. Я хочу прикоснуться к тебе. Я хочу, чтобы ты кончила, — шепчу я ей на ухо, облизывая мочку, а затем покусывая ее, — но я не буду заниматься с тобой сексом.

— Почему?

— Потому что мы на улице. Мы не одни и не уединены, а я буду единственным, кто услышит, как ты кричишь мое имя, когда кончаешь на мой член.

— О боже, Уайатт. Твой рот. — Она находит его своими губами и глубоко целует.

— Что с моим ртом? — спрашиваю я, слегка отстраняясь.

— Слова, которые ты мне говоришь... Я никогда не думала, что ты будешь так со мной разговаривать. — Мы отстраняемся, тяжело дыша. — Но мне это нравится.

— Не волнуйся. Есть еще много вещей, которые я планирую тебе сказать в конечном итоге. — Моя свободная рука скользит под ее одежду, поглаживая мягкую кожу ее живота. У Келси такие формы, от которых невозможно оторвать ни глаз, ни рук. По моему мнению, она идеальна, и прикосновение к её телу словно зажигает пламя на моей собственной коже.

— Я нервничаю, — шепчет она, пока мои пальцы медленно скользят по её животу.

— Не стоит.

— Просто... — её глаза отводят взгляд в сторону. — У меня не так много опыта в...

Я догадываюсь, что она не договорила: сексе.

Как бы я не ненавидел то, что кто-то прикоснулся к ней до меня, я не могу злиться — я ведь тоже не ждал её всю свою жизнь. Всё, что сейчас имеет значение, — это то, что мы будем друг у друга последними. Потому что быть с Келси в любом смысле — это привилегия, которую я никогда не приму как должное.

— Келси, единственное, что имеет значение, — это то, что мы переживаем вместе. — Я беру ее руку и опускаю на свой член, позволяя ей почувствовать, как я возбужден, сквозь джинсы. — Мое тело, мое сердце — хотят тебя. Все, что мы сделаем вместе, будет невероятным, потому что это мы, и часть удовольствия от пересечения этой черты вместе заключается в том, что мы можем выяснить, что заставляет нас обоих кончать. — Я наклоняюсь и кусаю ее нижнюю губу. — Я хочу знать все способы, как заставить тебя кончить, Келси. И я не остановлюсь, пока не достигну этого.

Дрожащим голосом она говорит: — Тогда заставь меня кончить, Уайатт. Пожалуйста. — Напряжение в ее голосе говорит мне, что она балансирует на грани потери контроля, что ее тело так же возбуждено, как и мое.

— Как ты хочешь, чтобы я довел тебя до оргазма, Келс? Скажи мне. Я хочу услышать эти слова из твоих уст.

Я вижу, как она сглатывает и на мгновение замирает. — Своими пальцами.

Мои губы снова находят ее губы, и я медленно развязываю завязку на поясе ее шорт. Ткань поддается, давая мне легкий доступ, чтобы я мог просунуть руку и найти то сладкое место между ее ног.

Чтоб меня. Я собираюсь трахнуть пальцами свою лучшую подругу. Я собираюсь почувствовать ее киску. Я собираюсь увидеть, как она выглядит, когда кончает.

И я, блять, не могу дождаться.

Моя последняя цель — мучить ее, но я буквально дрожу, когда пальцы скользят по гладкой коже ее живота и находят край нижнего белья. Я опускаю один палец под резинку, и Келси вздрагивает. Когда я поднимаю взгляд, то вижу что ее глаза закрыты, а спина выгнута.