— Так что ты предлагаешь?

— Выслать разведку в северном и западном направлениях, а после полученных результатов, прорываться, а потом отходить на Гжатск, взорвав за собой второй мост.

— А если немцы к тому времени займут город? А варианты прорыва на восток и на юг ты не рассматриваешь?

— Если наступать на восток, то этого он нас только и ждут. Покрошат из пулемётов на окрошку, а потом артиллерией добавят. Если кто до реки доберётся, там в реке и утопят. А с юга скоро остальные части эсэсовской дивизии подойдут.

— Вот именно, так что быстрей действовать надо. Высылай разведку на север и запад, да и про юго-восток не забудь, а я пока обороной с юга займусь. Две зенитки у нас в козырях, так что прорвёмся. Что ты там локаторы свои раскидал, артиллерист? Дуй сюда, дело для тебя есть. — Машет мне рукою комбат.

Вылезаю из окопа, подхожу к командирам, докладываю.

— Товарищ майор, сержант Доможиров по вашему приказанию прибыл.

— Прибыл он. Всё слышал? — Спрашивает командир батальона.

— Вы так громко разговаривали, что только глухонемой бы вас не услышал. — Не стал скрывать я.

— Молодец. Передавай командование взводом младшему лейтенанту, — показывает он на одного из «офицеров», — и дуй за своими пушками. Через полчаса всем быть на южной опушке.

— Понял. Только вместе со мной тут ещё четверо артиллеристов, — как с ними быть?

— Раз с тобой, забирай. Всё у тебя, сержант?

— Всё, только пешком мы туда-сюда не успеем.

— Вот ушлый какой, дай ему локоть… Не успеете, расстреляем. Ладно, на шоссе стоит два газика, забирай их себе, скажешь, я приказал.

Представив Афоне мамлея, прощаюсь и, забрав своих, «на рысях» уходим к машинам. По пути объясняю дяде Фёдору его задачу. С собой забираем только оба пулемёта, и короба со снаряжёнными лентами, а также всякую мелочёвку. Два ящика с маузеровскими патронами и остальные трофеи, оставляем «пешмерге», которая теперь вливалась в шестую роту. Занимаем места в полуторках, и мчимся на огневые позиции своей батареи. В ста метрах от опушки разъезжаемся в разные стороны, я с порожним грузовичком направо, остальные налево. Ваньку взводного, я застаю в расчёте у Мишки, поэтому передав приказ комбата, цепляем орудие, грузим в кузов снаряды, и едем на позиции пятой стрелковой роты. Передки решаем забрать вторым рейсом, всё-таки ГАЗ-АА, не артиллерийский тягач, да и дополнительный боекомплект нам не помешает. По пути соскакиваю с машины и бегу за своим расчётом. Там уже всё готово к транспортировке, поэтому забираю свой вещмешок и заскакиваю в кузов. С сожалением окинув взглядом хорошую позицию, устраиваюсь на снарядных ящиках и стучу по крыше кабины. Полуторка стартует с места, и мы едем догонять своих. В машине только штатный расчёт, остальные идут пешком. Но от огневой моего орудия до места назначения всего полтора километра, так что прогуляются и авось не заблудятся. По времени мы уложились, а Ванька приехал даже раньше, могли и ещё быстрее, но в некоторых местах машины приходилось толкать, в лесу попадались низинки, и даже на небольших уклонах лошадиным силам моторов, приходилось помогать своими. Всё-таки грязь и русские дороги, это неразрывные понятия. Но при помощи пердячего пара и русского мата, все трудности мы преодолели.

Когда добрались до опушки, то второе орудие уже установили в окопе рядом с дорогой, а взводный с комбатом решали, — где разместить наше? И видимо пришли к «консенсусу», потому что когда я подошёл и доложился, меня тут же послали… Вместе с пушкой, на юго-восточную опушку. А вот тут уже пришлось впрягаться, и тащить орудие силами расчёта, полкилометра лавируя между деревьями. Но грязи тут почти не было, в основном трава и опавшие листья, так что справились. Часть снарядов помогли принести Мишкины бойцы, остальное доставит запасной расчёт. Позиция у нас в самом углу леса, который и выступает на юго-восток, поэтому установив орудие и приготовив его к стрельбе, сразу начинаем оборудовать огневую позицию с круговым сектором обстрела. Если второе орудие перекрывает сектор в 180 градусов с запада на восток, то наша сорокапятка может стрелять как на юго-запад, так и на северо-восток. Но основной вектор стрельбы у меня юго-восточный, у Мишки южный. Грузовики укатили за остатками боеприпасов и зарядными ящиками, со своим я отправил Федьку, наказав ему пошукать снарядов.

Не успели мы толком окопаться, как началась стрельба к востоку от нас. Причём не просто ружейная перестрелка, а нормальная такая войнушка, с пушками и возможно танками, потому что канонада приближалась к нам достаточно быстро. Но ещё быстрее к нам приближалась колонна противника с юга, которая двигалась по Гжатскому тракту, и её голова была уже в километре от Алексеевки. Вовремя мы подсуетились, ещё полчаса, и пришлось бы окапываться под огнём неприятеля, или стрелять с необорудованной позиции. Но пока время ещё есть, от нас до Алексеевки два километра, так что подождём, когда подойдут остальные силы, так как в ГПЗ судя по всему, мотоциклетная рота эсэсовского полка. Четыре броневика и дюжина мотоциклов натолкнули меня на эту мысль. Как наиболее слабое звено среди землекопателей, у орудия я один, пока в наблюдении, но при необходимости и стрельнуть могу. А народу чтобы копать хватает. Запасной расчёт притащил снаряды, так что с боеприпасами у нас порядок, поэтому сразу припахали мужиков копать ровики для бэка и укрытия для личного состава.

Оглядываюсь вокруг. Ага. Слева от нас из леса в деревню Сноски перебегает повзводно какое-то подразделение, скорее всего шестая рота. А из деревни в рощу «треугольная» стартует уже поотделенно. Хотя как исходная позиция для атаки роща не катит, но это на изготовившегося к бою противника, а вот для контратаки во фланг, вполне. Не понял? А что это фрицы, не успев доехать до деревни, спрыгивают с мотоциклов и залегают на западной обочине дороги, фронтом на восток? Звук выстрела, и загорелся один бронеганс, потом снаряды стали рваться на тракте, и остановился ещё один броневичок. Судя по звуку выстрела и разрыву, стреляют сорокапятки. Но это точно не мы, так как стрельба раздаётся с востока. А вот и пулемётные очереди, но это не фрицы. А вот и фрицы начали отвечать. Один броневик съехал влево, второй вправо. Не повезло правому, он загорелся, а вот левый открыл огонь из своей автоматической пушки, калибра 20-мм. Видимость мне закрывают постройки в деревушках Молчаново и Алексеевка, и пока тех, кто атакует немцев, я не вижу. А вот занявших оборону фрицев, вполне. Так что можно помочь, но приказа на открытие огня мне никто не отдавал, поэтому пока наблюдаем и ждём.

— Готово, командир! — докладывает мне Иннокентий.

— Устанавливай орудие и… К бою! — подаю я общую команду для всех. Но осмотрев позиции, оставляю у пушки минимум расчёта, остальные продолжают копать. Теперь уже стрелковые окопы вокруг орудия, два двухместных на флангах и один в тылу. Как говорится — на пехоту надейся, а сам не плошай. Махру могут и в атаку кинуть, а нас оставить прикрывать прорыв, или отход, это уж как пойдёт.

— Броневик видишь? — спрашиваю у Кеши, подойдя к пушке и показывая рукой направление.

— Смутно.

— А сейчас? — подставляю я к Кешкиным глазам бинокль.

— Сейчас вижу.

— Достать сможешь?

— Это вряд ли. Километра полтора до него. Пристрелка нужна. А бронебойными хрен пристреляешься, тем более у него только полкорпуса видно, да и на месте он не стоит, челночит туда-сюда.

— Почти два — уточняю я. — А бронебойными и не надо, стреляй гранатой. У него броня картон, да и от осколков другим фрицам достанется. Не попадём, так хоть напугаем. Запоминай ориентиры.

— Ну, если только напугать. Корректируй, Коля. — Склоняется наводчик к прицелу, уяснив для себя реперы наводки. Осмотрев ещё раз местность перед собой, и не увидев больше перемещений нашей пехоты, решаюсь на авантюру.

— Ориентир два, правее 0–05, заряжать осколочным…

— Отставить. — Раздаётся окрик комбата. — Ты что, сержант, охренел? Хочешь атаку сорвать?