— Лады. Тогда делаем так. Воюем, пока есть патроны, а потом отходим. Отступать будем как по мосту, так и по мосткам на твоём фланге, поэтому тебе артиллерист держаться до конца, уходишь последним.

— Есть, уходить последним! — отдаю я воинское приветствие, приняв стойку смирно.

— Приступить к выполнению приказа, сержант! — козыряет мне в ответ лейтенант. — А я к роте, нужно как-то взбодрить людей. — Проводив командира, обхожу позиции, начиная с левого фланга.

Малыш времени даром не терял, а с крестьянской основательностью оборудовал себе огневую точку в небольшой баньке. Он уже разобрал дымоход, обеспечив себе чёрный ход на случай ретирады. Входная дверь обеспечивала сектор стрельбы на запад, ну а небольшое окошко на север. Сама баня стояла в конце огорода, подальше от строений, видимо хозяева опасались за своё имущество, соблюдая противопожарную безопасность, так что незамеченным подойти к позиции или добросить гранату из-за укрытия было практически невозможно. Емеля заранее выставил раму из окна, и теперь при свете коптилки набивал пулемётные ленты, добродушно ворча на своего помощника. Изготовленный к бою пулемёт, стоял у него под рукой, а запасные стволы лежали неподалёку.

— Что же ты, друг ситный, такую баню изнахратил? — притворно возмущаюсь я на «проделки Фикса». — Как же хозяева теперь мыться будут?

— Хозяев здесь я не нашёл, а немчура обойдётся, пусть лучше в речке купается. — Парирует Малыш мой «наезд».

— Да вы батенька просто вивисектор какой-то, заставлять иноземцев нырять в воду в октябре, это же нехорошо, могут простудиться и заболеть.

— Нехай болеют, а мы их подлечим свинцовыми пилюлями, у меня для этого даже специальный пилюлемёт имеется, иностранный. — Поглаживает он кожух своего эмгача.

— Ну, если подлечите, тогда ладно, лечить будем до утра, а может и дольше, как пойдёт. А теперь серьёзно. Держимся до рассвета, а потом отходим, наш взвод прикрывает, так что мы остаёмся крайними. Вы тут долго не сидите, увидите, что соседи отошли, бегите за ними. Сигнал для нашего отхода — ракета синего дыма, смотрите не провороньте. Уже уходя, я расслышал обрывок разговора Малыша и его помощника.

— Слышь, Емеля, а кто это такой — «висектор»?

— А, не обращай внимания, командир много всяких буржуйских слов знает, я даже если чего-то не понимаю, всё равно киваю, а потом по смыслу догадываюсь, хорошо это или плохо… — Дальнейшего я уже не разобрал, удаляясь от говоривших.

Примерно в таком ключе я обошёл всех и, поставив боевую задачу, вернулся на свой КП, где и встретился с Мишаней, который о чём-то разговаривал с Иннокентием. Всё, что было можно, он со своими уже уволок на тот берег, и теперь ждал дальнейших указаний, которыми я его и озадачил.

— Твоя задача прикрыть наш отход, поэтому готовишь заградительный огонь: южная опушка леса, северная окраина Покровки, западный берег реки. Миномёты установишь за домами, но больше чем из двух не стреляй, народу у тебя мало, с непривычки не управятся.

— Я тебе что, командир батареи? Выстрелить куда-то в район цели на расстояние прямой видимости ещё смогу, а вот поставить НЗО, да ещё из миномётов… Мы же противотанкисты.

— Надо Миша. Надо. — Переиначиваю я фразу из известного у нас фильма. — Тебе и нужно стрелять в район цели, плюс минус лапоть. Как только фрицы начнут свой концерт, под шумок пристреляешь опушку, а уже от неё поведёшь пристрелку дальше. Где-то у тебя наводчик толковый был, с ним посоветуйся, а цели я тебе укажу, красные ракеты ещё остались. Ладно, отдам я тебе Задору, он сегодня уже напрактиковался, вдвоём что-нибудь сотворите.

— Иди сюда — болезный. — Зову я Кешку. — Я даже отсюда слышу, как у тебя уши хрустят. Всё понял?

— Ага, — кивает он своей «бестолковкой».

— Тогда слушай дальше. — Я заряжаю осветительную ракету и запускаю в сторону противника. Пока ракета опускается на парашюте, показываю друзьям новые цели и наши позиции. — Если фрицы полезут оттуда, то мин не жалейте. В общем, мужики надеюсь на вас, до встречи. — Пожав руки друг другу, расходимся.

Теперь я снова играющий тренер, командир миномёта, а также комвзвода. Но ничего, задачи всем поставлены, сектора обстрела определены, так что ждём-с.

Ждать пришлось недолго, фрицы начали на рассвете, но вздремнуть я успел, причём как уснул, даже не заметил. Как стоял, привалившись к стенке окопа, так и задремал. Проснулся как от толчка, вроде бы начинало уже светать, но туман, стелющийся от реки, видимости не добавлял, так что осветительные ракеты были бесполезны. Вот этим-то туманом и воспользовались гансы, приготовив нам первый сюрприз. Свою атаку немцы начали, ударив по флангам вдоль берега, причём подкрались тихо, без артподготовки. И если бы не растяжки, установленные на нашем правом фланге, тут нам бы и карачун. Но видимо кто-то из хитросделанных всё-таки цепанул проволоку, чем и обеспечил «успех» атаки. Первым заработал пулемёт Грибанова, а чуть позже присоединились и все оставшиеся. Благо сектора были пристреляны заранее, и можно было вести огонь, не видя конкретных целей. Внёс свою лепту в общее веселье и я, кинув несколько мин по опушке. Поняв, что обнаружены, фрицы открыли ружейно-пулемётную стрельбу в нашу сторону, но всё из-за того же тумана, их огонь оказался малоэффективным, а на гранатный бросок они подобраться не сумели.

Если атаку на нашем правом фланге мы отбили, отделавшись лёгким испугом, то слева враг продвинулся значительно дальше. Но и тут совместными усилиями право и левобережных красноармейцев, противника удалось остановить, правда, на самых подступах к деревне. С наступлением утра туман начал рассеиваться, и немцев отогнали на исходные, но вот легче нам от этого не стало. Второй сюрприз гансов не заставил себя долго ждать. С запада сначала раздался шум моторов, а потом показались и они — танки. Со своего места, я мог видеть только один из «утюгов» и, судя по силуэту, это была обычная «двойка», танчик сам по себе не особо грозный, но это при наличии противотанковой артиллерии или хотя бы ПТР, а вот ничего такого у нас не имелось, так что долго нам тут не продержаться. За танками не торопясь разворачивалось до роты противника — а вот с пехотой мы повоюем. Судя по рёву моторов, брони было не больше трёх единиц, но нам и этого за глаза хватит.

Зольдаты двигались в сотне шагов за танками, не приближаясь и не отдаляясь от них, постреливая их карабинов в нашу сторону. Та «двойка», за которой я наблюдал, также вела огонь только из пулемёта, короткими очередями дырявя крыши и заборы. Когда пехота противника приблизилась на полкилометра к деревне, наши открыли огонь, начинаю пристрелку и я, стараясь уложить свои мины ближе к центру боевого порядка немцев. С началом нашей стрельбы, танки увеличили скорость, а пехота побежала, но вскоре была вынуждена залечь, и передвигаться короткими перебежками. Где-то левее затявкали ротные миномёты фрицев, бронеутюги также присоединились и, остановившись в двух сотнях метров от наших позиций, стали расстреливать огневые точки красноармейцев в деревне. Если деревянные срубы домов, амбаров и бань, ещё как-то держали пули винтовочного калибра, то очереди двухсантиметровых автоматических пушек дырявили их насквозь. К сожалению, доставалось и укрывающимся в строениях бойцам, так что долго такое противостояние продолжаться не могло.

Чтобы хоть как-то помочь нашим, решаю заняться ближайшей ко мне «двойкой». И хоть миномёт не пушка, и подбить из него танк практически невозможно, но, по крайней мере, напугаю или прицел собью, да даже и внимание отвлеку и то хлеб. Мишка с Кешкой вроде как пристрелялись из-за речки, плюс наши пулемёты, так что левофланговому взводу фрицев довольно «весело», как залегли, так и лежат — курят, поэтому можно похулиганить. От меня до цели метров четыреста, причём фриц так увлёкся, что даже не маневрирует, а огнём с места расстреливает, пытающихся отойти с позиций красноармейцев. За всё в жизни надо платить, вот и получи фашист гранату, а точнее мину, и не одну. После трёх пристрелочных, перехожу на поражение, и десяток разорвавшихся вокруг танка мин, всё-таки совершают своё правое дело. Как там говорил вождь всех народов. — «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.» — Или это не Сталин, а Молотов. Короче не важно. Главное мы попали, причём удачно. То, что вокруг танка стало твориться что-то не то, экипаж скорее всего заметил — после нескольких разрывов танк дёрнулся и заглох, ну а пока заводился, было уже поздно, прилетели остальные гостинцы. Когда двигатель заревел, машина, проехав несколько метров прямо, пошла по кругу и, завалившись правой гусеницей в какую-то яму, так и осталась стоять в раскорячку на этом месте. Танк хоть и не горел, но стрелять и двигаться, не мог.