— Ладно, давайте по двое на печь. — Видя, как нас начинает колотить крупной дрожью, командует хозяйка. Первыми залазим я, и скинувший свой комбез танкист. Я прямо в форме ложусь на полати, и через пять минут от одежды начинает валить пар, а ещё через десять, мы сами валим вниз, так как на горячих кирпичах невозможно ни сидеть, ни лежать. Дядя Фёдор, залёгший греться после нас, не продержался и десяти минут. Малыш на печку не полез, он в это время как раз «окучивал» хозяйку, ну как окучивал, просто вёл с ней непринуждённый, степенный разговор, помогая чистить картошку. Я кажется за всю совместную службу, не услышал от него столько слов, сколько он выдал «на гора», за время разговора с селянкой. Да и особой рассудительностью Малыш не страдал, выполняя все команды без нареканий и лишних суждений, больше смахивая на Иванушку-дурачка. Зато сегодня он предстал совсем другим человеком, и хоть и был молодой, но вот если его не знать, и наблюдать за ним только со спины, то судя по разговору ему можно было дать лет сорок.

Судя по всему, Емельян запал на селянку, и надо сказать было от чего. Статная, фигуристая женщина лет тридцати, как ростом, так и остальными размерами не уступающая Малышу. Особой красотой не отличалась, обычная русская баба, которая слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт. Такая Нонна Мордюкова и Фрося Бурлакова в одном флаконе. Статями почти как Нонна, ну а лицом и русоволосой косой, да и голосом — Фрося. В общем, закончив помогать хозяйке, которая представилась как Мария Ивановна, Малыш накидал на лежанку шинелей, и завалился на полати. Ну, чистый Емеля, только ещё щуки не хватало, кажется он сразу заснул, как только прилёг. Пока хозяйка хлопотала на кухне, а Емеля бессовестно дрых на печи, мы обсуждали наши дальнейшие планы. Кто виноват? Что дальше делать? И где достать водки. Виноваты во всём, оказались естественно фрицы. Бутылку водки выставила на стол хозяйка. А вот что конкретно делать? Решили обсудить после ужина. Стол «просто Мария» собрала богатый, конечно смотря с чем сравнивать. Но на скорую руку и это неплохо. Кроме чугунка с варёной картошкой, тут был и хлеб, сало, яйца, всякие соленья, варенья и мёд. Объесть хозяйку я не боялся, всё равно через день, два тут будут фрицы, и простоят на реке Нара, которая в пяти километрах отсюда, вплоть до Нового года, а это два месяца, так что нечего добро, на немецкое говно переводить. Лучше уж мы червячка заморим. Распив на пятерых запотевшую поллитровку, хорошенько поели, и под травяной чай с мёдом, стали обсуждать наши дальнейшие планы кровной мести. Привлекли и хозяйку, как знавшую местные реалии, насчёт скрытых переправ через речку, да и про рельеф местности не мешало бы узнать. Действовать решили в час ночи, так что отбиваемся до полпервого. В караул вызвались Малыш да Марья, так что отдав Емеле часы, со спокойной совестью засыпаю. Чего они там накараулят мне по барабану, лишь бы вовремя разбудили. Главный наш караульщик это Филька (помесь овчарки с волком), который сейчас бегает по двору. Правда, повстречав этого Филю на лесной тропинке, можно обделаться не только легким, но и тяжёлым испугом, так что с таким защитником, хозяйка никого и не боялась. А нас она увидела в окно ещё на лугу, когда по сумеркам мы пробирались в деревню, вот на всякий случай и закрыла пса в сарае.

С выходом мы задержались. Нет, разбудили нас вовремя, да и нищему собраться — только подпоясаться. А вот когда мы вышли со двора, то тут и обнаружили процессию, подходящую к селу. Мы встретились с остатками своей батареи, или теперь уже взвода, во главе с лейтенантом. Голова у Ваньки была перевязана, да и пешком он не шёл, а ехал на передке рядом с ездовым. Объяснив командиру в двух словах свою задумку, и сказав, что мы пошли на разведку, я, передав с рук на руки Манюне одновзводников, со своей шайкой-лейкой продолжил начатое.

— Федя, ты хоть найдёшь в такой темени ящик с бутылками? — спрашиваю я бойца.

— Ну, если танк найдём, то и ящик тоже.

— Тогда ладно, главное чтобы фрицы свой танк никуда не утащили, а то все наши планы прахом пойдут. — Тридцатьчетвёрку мы нашли, дядя Фёдор выкопал также и ящик с «зажигалками», но на этом наши успехи по «добыче полезных ископаемых» закончились. В ходе дальнейшего лазанья по опушке выяснилось, что немцы на этом берегу побывали, и всё оружие забрали с собой, даже побитое. Конечно, если заняться раскопками по окопам, то кое-что можно было и нарыть, но лишнего времени не было, да и смысла в этом я не видел. Фрицы оставаться в лесу, на этой стороне реки побоялись, да и зачем им это, когда в полутора километрах отсюда находится деревня с тёплыми печками. Самые невезучие, правда, остались охранять брод и подбитый на нём танк, только охранники ещё не знают, как им «повезло». Я приготовил пяток бутылок с горючей смесью, а Емеля десяток колотушек, с надетыми на них осколочными рубашками. Гансы совсем расслабились и, разведя костёр прямо на берегу, греются возле огня. Вот они и являются основной мишенью Малыша, так как находятся в пятидесяти метрах. Моя цель поближе, метрах в двадцати пяти, но и побольше, так что думаю, не промахнусь. Прикрывают нас дядя Фёдор из самозарядки и «Гуслик» из автомата. Немцы ракетами не увлекаются, но нам пока и отсветов от костра хватает, а скоро тут будет ещё светлее. Расходимся в стороны и начинаем, — Малыш первым, я за ним. После разрыва гранаты, разметавшей костёр, кидаю свою бутылку в танк, потом ещё одну и ещё. Мне кажется, что я даже слышу звон разбитого стекла, и после того как разгорается огонь, оставшимися стеклянными гранатами, стараюсь попасть в корму ближе к двигателю, чтобы танк уже точно никто не смог отремонтировать.

В конце концов, у немцев нашёлся какой-то «гений», который запулил в ночное небо осветительную ракету на парашюте, тем самым только усугубив бедственное положение своих камрадов. Теперь мечущихся по берегу фрицев, стало видно как на ладони, так что оставшиеся «толкушки», Малыш метал уже по хорошо видимым целям. Мы расположились на опушке, и звуков, а также вспышек от выстрелов с нашей стороны, никто не видел и не слышал. А предположить, что кто-то может докинуть гранаты на расстояние 50–60 метров, немцы и думать не могли. Наше прикрытие, тоже никак себя не проявило, так как прикрывать нас, было не от кого, поэтому так же тихонько, как и пришли, мы сваливаем. Пару растяжек на лесной дороге мы всё же поставили, только уже на самом выходе из леска, чисто на всякий случай, вместо сигналки. Мало ли какому-нибудь гансику взбредёт в голову, прогуляться ночью, вот мы и услышим. Сами же берём ноги в руки и сваливаем в деревню.

Немцы опомнились достаточно быстро, когда мы уже подходили к Павловке, палить во все стороны из стрелкового оружия они перестали, зато их артиллерия стала садить по лесу, видимо пытаясь, нащупать «наши миномёты». Но основной «миномёт» с позывным «Малыш» шёл впереди меня, поэтому на этот обстрел нам было плевать. Зато благодаря этой стрельбе, я выяснил, что пушки находятся уже в другом месте, а не там, где были днём. Так что наши планы придётся менять, тем более канонада слышалась не только на севере, но и на северо-востоке, а это уже почти в нашем тылу.

Когда мы пришли в Павловку, то там уже все были готовы. Тот переполох, что мы устроили на переправе, а так же немецкий артобстрел, поднял всех на ноги. Мы отсутствовали около часа, так что бойцы в деревне успели только поесть и слегка передохнуть. А в наличии нас теперь было, если ещё подсчитать танкиста, Марью и собаку — тринадцать штыков, или клыков. От всего личного состава батареи осталось десять человек и одна запряжка с зарядным ящиком. Махры вообще выжило не больше одной трети, причём вместе с ранеными, а так как свою задачу отряд выполнил, а больше никаких приказаний нам не поступало, то Иван и отправил всех пехотинцев с ранеными в тыл, на соединение с дивизией. Тем более, на теперь уже бывшие наши позиции, с юго-запада отошли подразделения 5-й ДНО, но видимо задерживаться там они не собирались, просто ждали, когда подтянутся и соберутся отставшие. Лейтенант, не поверив слухам о нашей преждевременной смерти, решил выяснить. Что же с нами случилось на самом деле? Поэтому, с оставшимися батарейцами, он и отправился на поиски. Про распространителя слухов мне рассказал Кешка, пока мы, перекуривая, ждали, когда взводный даст команду на выход.