Пока Ванька рисовал кроки с карты комбата, я перераспределяю свои оставшиеся огневые средства. Один пулемёт оставляю на огневой, второй ставлю на «углу» нашей рощи с сектором обстрела как на запад — в сторону деревни, так и на юг — по шоссе, третий МГ-34 с запасом патронов тащим по опушке вдоль дороги и устанавливаем примерно в трёхстах метрах от второго.
— Смотри, Емельян, — инструктирую я Малыша, — остаётесь тут и ждёте нас. Твой сектор обстрела от сих до сих, — показываю направление обоими руками, так как в темноте никаких ориентиров не разобрать, — увидишь или услышишь немцев, сразу стреляй. Наших тут уже не будет.
— Понял, — отвечает он. — А вы откуда придёте?
— Да оттуда же, откуда шли. Пароль «какава».
— Понял, — лыбится Малыш.
Оставив ему вторым номером прибившегося к нам подносчика, а также снайпера Федотова, возвращаюсь обратно. У Емели танковый вариант эмгача, он хоть и тяжелее, да и ствол у него не съёмный, но Малыш с ним неплохо управлялся во время дневного боя, так что тут всё нормально, ну а охотник может и на звук стрелять. С Кешей у меня второй «сиротка», так что, обговорив с ним все нюансы, иду на батарею. Батальон, снявшись с передовой и свернувшись в походные колонны рот, уже практически весь отошёл. Ванька с комбатом тоже порешали все свои дела. На бывших позициях в деревне оставался только один взвод, имитируя активность и стреляя в сторону фрицев. Немцы тоже отвечали, причём из пулемётов, так что под эту стрельбу батальон смог отойти «без хвоста». Но, то ли пехота испугалась, то ли у них кончились патроны, но через полчаса они притихли или вообще смылись с позиций. Фрицы мышей ловить не стали а, выслав разведку, спокойно заняли Инютино или всё, что осталось от деревушки, войдя в неё с запада, со стороны дальнего леса.
— Что будем делать, Вань? — Спрашиваю я командира. — До контрольного срока ещё час, а гансы осмелели, и того и гляди на нас попрут. — В подтверждение моих слов слева заработал Кешкин пулемёт.
— Приказ выполнять. Что нам ещё остаётся. — Нервно отвечает он.
— А если отрежут? С нашими силами нам не пробиться.
— Значит, тут все и поляжем.
— А нахрена? Сами погибнем и батальон не прикроем. Нас обойти как два пальца об асфальт. А колонну фрицы и пешком догонят.
— Ты, что предлагаешь?
— Цепляй орудие, забирай пешмергу, — показываю я на наших пехотинцев, — и валите отсюда. А мы немного постреляем и догоним, встретимся возле деревни Шилово, там как раз мост через реку, займёте позицию и отсекёте от нас хвост, если он будет. — Показываю я на схеме точку рандеву.
— Хорошо, только сначала вместе постреляем, а потом отойдём.
— Взвод, к бою! — Командует лейтенант. — Всё, иди Коля, встретимся, сам знаешь где.
В первую очередь я приказываю ездовым отогнать запряжки с передками на северо-восточную опушку рощи и ждать нас там, потом вместе с дядей Фёдором забираем пулемёт с боекомплектом и бежим на помощь к Задоре. Фрицы зашевелились и, запустив в небо несколько осветительных ракет на парашютах, пошли в атаку со стороны шоссе. А вот это они хорошо придумали, так что работаем как в тире, укладывая на асфальт перебегающие через дорогу фигуры. Мы успели вовремя, Кеша как раз перезаряжался, так что установив свой пулемёт за деревом, я очень быстро осадил атакующих. А когда через несколько секунд к нам присоединился второй «инструмент», и мы сыграли дуэтом, то атакующие очень быстро закончились. Дистанция была от двухсот до трёхсот метров, и били мы по гансам с фланга, так что результат получился отличный, для нас, а вот для фрицев не очень, поэтому они обиделись и попытались нащупать нас из пулемётов. А вот это они зря, видимо взводный только этого и ждал, так как в течение минуты наша сорокапятка загасила все огоньки из пламегасителей фрицевских стрелялок. Потом пушка переключилась на деревню и, выпустив в ту сторону десяток снарядов, замолчала. Зато раздухарилась наша пешмерга, выпуская в белый свет как в копеечку залп за залпом. Под прикрытием артогня «батареи» меняем позицию и смещаемся ближе к Малышу. Свою «Светку» я отдаю дяде Фёдору, так как стрелять из винтовки толком ещё не могу, ППД же перед боем попросил у меня Ванька. А так как стрелок из меня ещё не полноценный, (держать на весу и плотно прижимать приклад к плечу не даёт незажившая до конца левая рука), пришлось переквалифицироваться в пулемётчики.
А вот из ручного пулемёта, оперев его на сошки, работать гораздо удобнее. Фрицы очухивались минут пять, а потом в воздухе завыли мины, и первые пристрелочные стали разрываться на позициях нашей батареи. Надеюсь, наши уже свалили, а то могут и не успеть, так как немцы подвесили над рощей несколько ракет и перешли на беглый огонь. Пока фрицевские канониры валят берёзки и сшибают шишки с елей, смещаемся ещё дальше налево и занимаем позиции в стрелковых ячейках, вырытых здесь нашей пехотой. Через несколько минут гансы переносят прицел и бьют уже по всей опушке, особенно по тому месту, с которого по ним работали «газонокосилки» и, пристрелявшись, снова бьют сосредоточенным, а потом переходят на беспокоящий огонь. Фонари в небе погасли, но новых никто не зажигает, видимо хитрые «электрики» опять что-то задумали. Но на каждую хитрую немецкую за… думку, есть русский Емеля с пулемётом, потому что первым фрицев увидел всё-таки он, а скорее учуял якут. Ну и соответственно причесали их от всей своей доброй души с богатырским размахом. Как два брата-акробата смогли в такой темени разглядеть переползающих через шоссе фрицев, я не знаю, но в харю гири мы «ползунам» устроили, три пулемёта, да ещё с кинжальной дистанции как Фома буем смахнули с дорожного полотна всех пруссаков и остальных всяких разных швабов. Ещё больше не повезло тем, кто всё-таки успел перебраться на эту сторону дороги, осветительные ракеты были и у нас, так что подвесив одну люстру над дорогой, мы практически втоптали свинцом в грязь всех невезучих.
Закончив все дела на скотобойне, делаем ноги, и как можно быстрее, потому что ответка уже завывает в небе. Свистнув Кешке, бежим вдоль опушки, не разбирая дороги, стараясь не провалиться в ямку окопа. Подбегая к позиции Емельяна, не дожидаясь вопроса, кричу.
— Какава! — и тороплю бойцов, чтобы скорее сваливали.
— А может, я прикрою, командир? — спрашивает Малыш. Приходится повышать голос и говорить волшебное слово.
— Быстро. Я сказал. Через минуту нас тут всех с землёй смешают. — Первые мины разрываются с недолётом, поэтому принимаем влево и пытаемся срезать угол по лесу. Правда, через десяток шагов попадаем в болотце, но хорошо хоть неглубокое. Темп сразу снижается, мы уже не бежим, а бредём по колено в воде. Хорошего, конечно, мало, ледяная вода сразу попадает за голенища сапог, но всё это фигня, по сравнению с мировой революцией. Так как вторая серия мин, разрывается примерно в том месте, где мы должны были быть, если бы не свернули и побежали вдоль опушки. Недолёт есть, перелёт только что был, поэтому ускоряемся, как можем, свернув ещё левее, так как под точку попадать никому неохота.
Третьим залпом, накрывает опушку и часть болота позади нас, но мы уже успели отойти на безопасное расстояние, так что и на этот раз пронесло. Да и мины рвутся в воде, уйдя в мох, так что большая часть осколков остаётся на дне. Далее немцы продолжают лупить по южной опушке, но из болотины мы выбрались, и уже по твёрдой почве идём на северо-восток и минут через пять выходим из леса в нужном месте. По крайней мере, «таксисты-бомбилы» нас не подвёли и дождались, правда, в «тачках» места на все не хватит, поэтому загружаем в ящики всё лишнее снаряжение и боеприпасы, оставив только оружие, и валим отсюда лёгкой рысью.
Немцы продолжают обрабатывать рощу миномётным огнём, внутрь пока не лезут и то, что их накололи ещё не в курсе. А может, это они нас накололи, и впереди ждёт засада? До места встречи пять кэмэ с гаком, причём предстоит пересечь две дороги, одна железная, а вторая — Киевское шоссе, но на нём ещё должны «сидеть» наши соседи, так что подлянки там быть не должно. Хотя в такой обстановке всеобщего драпа, всякое может быть, поэтому в быстром темпе проскочив до железки, останавливаемся и высылаем на разведку обоих ездовых. Пока они проверяет переезд, по очереди выжимаем портянки и переобуваемся. Свой пулемёт, прицепив к нему кекс с лентой на пятьдесят патронов, я устанавливаю на кронштейн для зенитной стрельбы, который мы в свое время замастырили на наш передок. Всё-таки с упора стрелять гораздо удобнее, чем с рук, в случае внезапного огневого контакта.
