- Герцог Берксон! Я приговариваю Вас к смерти за измену королю! Завтра же приговор приведут в исполнение! – истерично провозгласил король и вышел.

- Элгар, Элгар! Неужели ты не понимаешь, что, если казнишь меня, то тем самым погубишь себя? - проговорил Вилмор вслед брату, но король сделал вид, что не услышал его.

Поздно вечером прибыли воины, которых Элгар посылал за Макконом, и сообщили, что их не пропустили в поместье графа, так как эта территория в соответствии с последним королевским указом теперь принадлежит Аракасу. Новые границы строго охраняются многочисленными воинами Аракаса.

- А мои подданные? Они остались верны мне или готовы стать гражданами Аракаса? – спросил ошеломленный новостями король.

- Они не хотят оставлять свои поместья, - услышал в ответ. – Новый король Аракаса обещал не лишать их земель, если они присягнут ему на верность.

Элгар покраснел от злости, глаза налились кровью, тело начала бить дрожь.

- Завтра мои подданные узнают, что их ждет, если они предадут своего короля! – прохрипел он. – Когда я казню брата, все поймут, что пощады не будет никому!

Гонцы поспешно вышли, королева, покосившись на ничего вокруг не замечающего мужа, выскользнула из комнаты, чтобы отправить записку герцогине Берксон.

Узнав, что отца завтра казнят, я не могла уснуть. Хоть Витор и обещал, что не допустит беды, я очень волновалась, представляя, что чувствует герцог. Король Элгар вел себя сейчас точно так же, как и его дочь, но не замечал этого или не хотел замечать.

На площади собралась толпа народа, казней не было уже много лет, поэтому желающих посмотреть, как отрубают голову брату короля, собралось очень много. Король расположился на отдаленном от толпы помосте, рядом с ним по одну руку сидела бледная королева, с другой стороны – сын Сэнди, который с ужасом смотрел на полуголого палача в маске и на воткнутый в плаху огромный топор.

Собравшиеся люди зашумели, на телеге везли ставшего за ночь совсем седым герцога Берксона в белой рубахе. Король тоже рассматривал приговоренного, и поэтому не сразу заметил, как на площади началось движение, со всех улиц и переулков, буквально из всех щелей хлынули всадники и пешие воины в аракасской форме. Они отсекли телегу с герцогом от охраны, выстроились напротив воинов, стоявших возле помоста и охранявших королевское семейство, пораженный Элгар вскочил и испуганно крикнул:

- Что происходит? Кто посмел?

Ему никто не ответил. Королевская охрана хотела обнажить мечи, но предупредительно пущенная откуда-то стрела, угодившая точно в плаху рядом с огромным топором, позволила заметить лучников, стоявших на крышах домов и целившихся в них. Воины Элгара замерли и напряженно смотрели на стрелу в плахе, будто намекавшую, что их ждет, если они надумают сопротивляться. Толпа сдержанно гудела, а когда два аракасских воина подхватили герцога и увели, скрывшись в переулке, в центр площади выехали Витор и я.

- Измена! – в отчаянии крикнул король, но его никто не поддержал, все с опаской косились на воинов с обнаженными мечами.

- Жители столицы! – прокричал глашатай. – Войска Аракаса взяли под контроль все земли, которые в соответствии с указом короля Ливазии теперь принадлежат королевству Аракас. Король Элгар нарушил клятву, которую принес несколько дней назад в присутствии многочисленных свидетелей, как своих подданных, так и послов соседних королевств, и отдал приказ своим подданным оказывать сопротивление воинам Аракаса. Также король Элгар приговорил к казни невиновного человека, своего единокровного брата. Этими действиями король Ливазии нанес оскорбление, как королевству Аракас, так и его правителю – будущему королю Витору. Ваша столица захвачена армией Аракаса.

Глашатай замолчал, люди смотрели то на растерянного Элгара, которого воины взяли в кольцо, то на нас с Витором. Мой жених громко и уверенно произнес:

- Я – будущий король Аракаса, подтверждаю, что король Элгар нанес оскорбление отцу моей невесты, приказав казнить его, а также моей невесте, бросив ее в тюрьму, а, значит, и мне. Я объявляю его клятвопреступником и по праву победителя лишаю короны и власти!

По обычаю, когда низвергали с престола, то бывший король должен был встать перед победителем на одно колено, признавая свое поражение. Элгар высокомерно вскинул подбородок и отвернулся, всем своим видом демонстрируя отказ признать власть победителя. Витор лишь усмехнулся, и воины попытались увести поверженного короля, но он, отчаянно сопротивляясь, закричал:

- Я никогда не признаю твоего решения и не встану перед тобою на колени! Хочешь упечь меня в тюрьму? Боишься сразиться?

Витор подал знак воинам, они остановились.

- Насколько я понимаю, это вызов, - холодно произнес Витор, спрыгнул с коня и обнажил меч, приготовившись к поединку.

Элгар не ожидал такого поворота и по привычке стал растерянно оглядываться в поисках брата, как это делал всегда в трудных ситуациях. Потом вспомнил, что сам же приказал его казнить, медленно взял меч, отказаться было уже невозможно, и шагнул навстречу Витору, который бесстрастно наблюдал за ним, в его холодных глазах Элгар прочел свой приговор.

Витор позволил королю сделать несколько выпадов, будто не решаясь ударить, а потом все же ранил его в руку, из которой ручьем потекла кровь. Элгар выронил меч и упал сначала на одно колено, потом на другое.

- Ты, как обычно, не выполняешь своих обещаний, Элгар, - презрительно произнес Витор, сурово глядя на стоявшего на коленях противника, и, развернувшись, отошел от поверженного соперника, которого слуги отвезли во дворец.

- Поехали к отцу, – попросила я Витора.

Мы впервые за все это время отправились домой, где нас с нетерпением ждали. Отец сидел в кресле, он устало улыбался. Вокруг него суетились матушка и Флоренс, Круз с тревогой смотрел на измученного герцога.

- Отец! – я бросилась к нему, не сдержав слез, и уткнулась в колени. – Прости! Мы не решились тебя освободить раньше, потому что боялись, что Элгар узнает и…, - голос сорвался, я так и не могла договорить.

- Доченька, я все понимаю, - растроганно произнес он, гладя меня по голове. – До вчерашнего дня ничего не знал о тебе, волновался. Но теперь все закончилось.

Отцу нужно было отдохнуть, мы с Крузом и Флоренс перешли в гостиную, чтобы обсудить произошедшее. А ночью из дворца принесли сообщение, в котором говорилось, что король Элгар умер от кровопотери.

А утром во дворце собрался совет, отец пошел вместе с нами, он настоял на этом. Несмотря на траур, королева сидела в зале рядом с сыном.

Говорить начал герцог Берксон:

- Король низложен. Наше королевство находится на грани катастрофы. Сбылось древнее пророчество Джульяна. Из-за зависти и алчности королевство лишилось многих земель, и сейчас стоит вопрос: что будет с Ливазией? Будет ли существовать королевство Ливазия или перейдет в подданство Аракаса согласно указу короля Элгара.

Герцог сел, все ливазийские советники молчали и искоса поглядывали на невозмутимого Витора.

- Можно ли мне высказаться по этому поводу? – обратилась я к совету.

Все, за исключением нескольких человек, недоуменно стали переглядываться, это было неслыханно: слово попросила женщина.

- Я не возражаю, - произнес Витор.

- Я тоже хотел бы послушать леди Джулиану, - поддержал его Торин.

Отец одобрительно кивнул, остальные, недолго думая, тоже закивали головами в знак согласия.

- От имени всех ливазийцев я обращаюсь к победителю, будущему королю Аракаса с просьбой принять мудрое решение. Нельзя, чтобы из-за алчности и зависти, как правильно заметил герцог Берксон, королевство Ливазия исчезло. Пусть оно потеряло много земель, но остался наследник принц Сэнди, которому по праву принадлежит престол, - сказала я и села.

Все смотрели на Витора, его лицо было нечитаемым.

- Возможно ли это? Ведь Элгар нарушил собственный указ, – тихо сказал кто-то, но услышали все.