- Ваше Величество! – не отступил Вилмор. – Лишь одно я могу утверждать совершенно точно: моя дочь не виновна, и она не сделала ничего, чтобы опорочить принцессу, Джулиана отказывается выходить замуж за виконта.

- Ах, она отказывается? – с насмешкой произнес король.

- Да. И я поддерживаю ее. Я не стану смотреть, как моей единственной дочери ломают жизнь, и не допущу этого брака с виконтом - очередной игрушкой принцессы! – недрогнувшим голосом промолвил герцог.

По привычке Элгар хотел настоять на своем, но внимательно посмотрев на упрямое лицо брата, сдержался. Вилмор впервые возразил ему! Обычно мягкий уступчивый брат во всем поддерживал короля, отстаивал любое его решение, никогда ни о чем не просил, в отличие от алчных придворных. И вдруг решил заступиться за свою дочь и отказался выполнить его требования. Элгар понял, что в этот раз Вилмор пойдет на все ради Джулианы.

Король знал о некоторых шалостях Гертруды, которой нравилось постоянно быть в центре внимания, кружить головы мужчинам, впрочем, с ее внешностью делать это было легко. Слуги и раньше докладывали ему о проделках принцессы, пару раз он даже разговаривал с ней, призывая к благоразумию, но дочь уверяла его, что всегда соблюдает осторожность и не дает повода для зарождения сплетен.

Вот и в этот раз, выслушав объяснения принцессы, он не поверил ей и прямо спросил:

- Как ты могла так глупо попасться? И это накануне отъезда в королевство Картар на отбор!

- Но, отец, я не виновата, это все Джулиана…, - начала оправдываться Гертруда.

- Прекрати! – прервал он ее. – Расскажи, как было на самом деле!

- Я действительно встречалась с виконтом Уорвиком, но Джулиана всегда присутствовала при этом, она обычно стояла в сторонке, - говорила Гертруда, бросая опасливые взгляды на отца, и когда он недовольно нахмурился, быстро затараторила: - Я все предусмотрела, отец. Когда нас увидела фрейлина, я сказала Джулиане, чтобы она бежала с виконтом, а я всем скажу, будто это она встречалась с ним. Потом они поженяться и вернуться, и ее репутация будет спасена. Уорвик подтвердил, что готов на ней жениться.

- И почему же она не согласилась? – спросил Элгар.

- Не понимаю, - растерянно ответила дочь. – Она обычно была послушной, и я не сомневалась, что и в этот раз не посмеет возразить мне.

- Что, по-твоему, произошло?

- Не знаю, - осторожно проговорила Гертруда. – Джулиана очень изменилась, она даже смотрит по-другому.

- Ладно, иди, я подумаю, что тут можно сделать, - сказал король принцессе.

Откровенно говоря, план дочери выдать замуж за виконта Джулиану, обвинив ее в неподобающем для дочери герцога поведении, удивил и позабавил короля. Элгар никогда не хранил верность жене, у него всегда было несколько фавориток, которых он периодически менял. Поведение Гертруды напоминало ему его собственное, поэтому он был к ней снисходителен. А над братом, который, кажется, ни разу не изменил жене и до сих пор смотрел на нее глазами влюбленного подростка, он подсмеивался про себя.

Только вот сейчас было не до смеха, нужно было исправлять ситуацию, и для этого придется пойти на уступки.

- Хорошо, Вилмор. Я предлагаю забыть о свадьбе виконта с твоей дочерью, - сказал король, отмечая, как изменился взгляд герцога, теперь он смотрел на него с теплотой. – Но нам необходимо пресечь слухи. С фрейлиной поговорят, и она замолчит. А наши дочери должны вести себя, как и прежде, будто ничего не было. Ты, надеюсь, не будешь возражать против такого варианта?

- Нет, конечно, нет, Ваше Величество! – не сдерживая счастливой улыбки, проговорил герцог, глаза его с благодарностью смотрели на брата.

Вилмор ушел, а король сидел, нервно барабаня пальцами по столу. Джулиана, отказавшись выйти замуж за виконта, создала небольшую проблему.

Элгар по-своему любил брата, был с ним откровенен во всем, что касалось государственных дел, Вилмор отвечал ему тем же. Вот только король не любил единственную дочь брата.

Дело в том, что отличительным признаком королевского рода Ливазии вот уже не одно столетие являлся неизменно синий цвет глаз королей. Все мальчики – отпрыски королевского рода рождались синеглазыми, в отличие от девочек, которые, как правило, наследовали цвет глаз своих матерей.

Джулиана стала исключением, ее синие глаза подчеркивали принадлежность к королевскому роду, а каштановые волосы на фоне обладателей вот уже в течение нескольких поколений королевской ветви светло-русого оттенка, кричали о сходстве с самым знаменитым древним родственником – королем Джульяном.

Элгару данный факт был неприятен, правда, он никогда не говорил об этом, потому что обе его дочери росли настоящими красавицами. Но вот девять лет назад, когда его сын – наследник престола, родился с зелеными, как у матери, глазами, Элгар почувствовал себя несправедливо оскорбленным Высшими Силами. Он даже приказал убрать портрет короля Джульяна из галереи портретов своих предков, потому что дочь брата была слишком похожа на него.

И теперь племянница с ее синими, как у него и брата глазами, выглядела, как укор ему, как намек на его несостоятельность продолжать вековые традиции королевского рода. Он знал, что Джулиана была у принцессы, чуть ли не на побегушках, король с удовлетворением замечал, что Гертруда мстила родственнице за ее синие глаза. Рядом с его красавицей-дочерью племянница выглядела серой мышкой, да и острым умом не отличалась. Во всяком случае, она постоянно молчала, не позволяя себе даже усомниться в правильности поступков Гертруды, не то, что высказать претензии.

Приглашения от короля Генри на торжества во дворец королевства Картар получили обе девушки, но раньше Элгар не сомневался, что Генри выберет его дочь. Теперь же, после разговоров с Гертрудой и братом, Элгар ощутил некоторое беспокойство. Джулиана неожиданно проявила характер, и его уверенность поколебалась, теперь он думал не только о том, что необходимо было обеспечить девушкам безопасную дорогу, но и о том, как под благовидным предлогом устранить возможную помеху в виде синеглазой племяницы, вставшую на пути его дочери к трону.

Король размышлял о кандидатуре командира, который будет сопровождать кортеж принцессы на королевский отбор. Это должен быть вельможа знатного происхождения, имеющий боевой опыт, но не отчаянный храбрец, самостоятельно принимающий решения, а исполнительный, четко выполняющий приказы короля, воин. Выбор его остановился на графе Лайоне Макконе.

- Вы, граф будете сопровождать принцессу и дочь герцога в Картар на королевский отбор, - начал разговор король, присматриваясь к собеседнику.

- Благодарю за оказанную честь, Ваше Величество, - подобострастно отозвался Лайон, в глазах которого не отражалось ничего, кроме слепой преданности.

- Кортеж состоит из трех карет с пассажирами и обоза. Под Ваше командование поступит девятнадцать воинов, не считая возниц, Таковы условия короля Дариэля. Большая часть пути будет проходить по землям его королевства, и как Вы понимаете, не исключены нападения на кортеж, - продолжил Элгар.

- Ваше Величество, я сумею защитить Вашу дочь и леди Джулиану, - уверенно заявил граф.

- Не сомневаюсь, - обронил король. – Но мне все же хотелось бы заострить Ваше внимание на некоторых деталях.

- Готов выслушать и исполнить! – резво мотнул головой Маккон.

- В случае возникновения опасности для жизни принцессы Вам следует проследить, чтобы Гертруда пересела в карету Джулианы, а та заняла ее место в карете с королевскими гербами. Это поможет запутать разбойников, ведь вероятность того, что будут охотиться именно за принцессой, очень велика, - давал указания король.

- Простите, Ваше Величество, но я не вижу в этом смысла, ведь защищать будем обе кареты, - недоуменно проговорил Лайон.

- Смысл в том, чтобы защищать принцессу, а не ее карету! – повысил голос король. – Карету с гербами следует оставить, чтобы отвлечь разбойников, а самим спасаться.

- То есть, карета принцессы будет приманкой для бандитов? – удивился граф. – Тогда, зачем рисковать жизнью леди Джулианы? Можно оставить разбойникам пустую карету.