Между тем, я воспользовалась первой же возможностью уехать на другой континент.

— Как ты думаешь, они стыдятся тебя? — спросил Уайлдер.

— Нет. Мне кажется, я их озадачиваю. Мои родители и брат нечасто говорят обо мне со своими друзьями, потому что, я думаю, они не знают, что сказать. Похоже, что у них троих уже сложилась идеальная семейная жизнь, и когда появилась я, они не знали, куда меня вписать.

Не то чтобы они не пробовали. Не то чтобы я не чувствовала себя любимой.

Просто я не была Дэнни.

Духовка запищала, когда разогрелась до нужной температуры.

Прежде чем я успела подняться с дивана, Уайлдер встал с присущей ему грацией и подошел к холодильнику, достал пиццу и вынул ее из целлофана. Затем, поставив пиццу в духовку и установив таймер, он вернулся в гостиную с двумя стаканами воды.

— Я сказала, что сама приготовлю пиццу, — сказала я.

— Ты сможешь достать ее, когда она будет готова. — Он положил руку на тарелку, облокотившись на нее, как и раньше, но на этот раз он положил лодыжку на колено, по-настоящему расслабившись. — Итак, ты добралась до Европы. И что дальше?

Я жила. Я процветала.

— Я путешествовала. Я планировала провести лето разъезжая по стране. Честно говоря, у меня не было особых планов, кроме как увидеть как можно больше мест, пока не закончатся деньги.

Моим родителям казалось нелепым, что я трачу все до последнего цента на каникулы. Что все эти долгие часы работы и заработанные тяжелым трудом зарплаты пропадут в течение трех месяцев. Но они так и не поняли, что это были не каникулы.

То путешествие было не для того, чтобы убежать от реальности. Это было для того, чтобы найти свой путь.

— Я начала в Париже, — сказала я. — Однажды утром я сидела в маленьком кафе, пила кофе и сделала селфи. На тот момент за мной следили только мои друзья, но, поскольку я продолжала публиковать посты и документировать свои путешествия, мой аккаунт начал набирать обороты. Я не знаю как. Наверное, удача.

Каждый раз, когда я публиковала посты о своей одежде, у меня появлялись подписчики. Каждый раз, когда я делала татуировку, я набирала рекордное количество лайков. На этом пути были взлеты и падения, но с каждым путешествием число моих подписчиков росло.

— Сначала это было просто хобби. Как я и ожидала, у меня закончились деньги. В тот момент я была в Лондоне и решила, что лучше не возвращаться домой, а устроиться на работу. Останусь в Европе еще на два месяца, пока буду пытаться получить визу. Но после двух месяцев, проведенных в Лондоне, я все еще не была готова уехать. Поэтому я отправилась в Эдинбург и пробыла там два месяца.

— Два месяца в Эдинбурге.

Я кивнула.

— Только после той поездки в Дублин я дала название своим приключениям. После той поездки я начала соблюдать двухмесячный лимит во время различных поездок. Но с тех пор я продолжаю это делать.

— Как долго ты пробыла в Европе?

— Четыре года.

Дэнни действительно ничего ему не сказал? Приятно осознавать, что мой брат совершенно не думал обо мне.

— Четыре года. — Уайлдер уставился на окна, словно пытаясь осознать все это. — По два месяца.

— В основном. Плюс-минус неделя в разных местах. Я приезжала домой ненадолго. — Хотя в те годы мои визиты были редкими. Вероятно, потому, что с каждым разом, когда я возвращалась домой, моя семья узнавала меня все меньше и меньше. — В остальном я занималась исследованиями. Я так сильно полюбила Италию, что осталась там почти на год.

Переезд из Рима в Неаполь, Флоренцию, Палермо, Венецию, Милан. Может быть, когда-нибудь я вернусь и все повторю.

— И это стало твоей работой? — спросил он.

— Сначала нет. Я несколько раз работала сиделкой на дому, пока я ждала свою визу. Потом я работала официанткой. Работа в социальных сетях начала приносить доход примерно четыре года назад, когда у меня набралось достаточно подписчиков, чтобы начать зарабатывать на брендированном контенте.

Зазвенел таймер духовки, и, прежде чем он успел пошевелиться, я вскочила с дивана, немного пошатываясь, пока не обрела равновесие. Виски ударило мне в голову. Я почувствовала, что мои конечности расслабились и потеплели. Но я все равно поспешила на кухню, открывая и закрывая ящики в поисках прихваток. Прежде чем я смогла их найти, рядом со мной появилось большое тело.

Уайлдер выдвинул ящик, который я уже проверила, и вытащил прихватки для духовки.

— Я смотрела прямо на них, не так ли?

— Иди. — Он кивнул подбородком в сторону гостиной. — Я позабочусь об этом.

— Но…

— Иди, Айрис.

Дрожь пробежала у меня по спине от его хрипловатого, твердого тона. В нем было что-то такое, чего я никогда раньше от него не слышала. Что-то грубое. Грешное.

Боже, как же было жарко, когда он отдавал приказы. Почему было жарко? Мне никогда не нравились властные мужчины. Может быть, потому, что я была полна решимости контролировать свою жизнь, а властный мужчина был последним, что мне было нужно. Но я бы точно позволила Уайлдеру командовать мной в течение следующих двух месяцев, если он будет говорить так.

Желание скрутило низ моего живота, и все внутри сжалось. Мой вибратор все еще лежал в чемодане. Сегодня вечером я его достану.

— Хорошо. — Я вернулась к дивану и выпила еще виски. Затем залпом выпила воду в надежде, что это смягчит завтрашнее похмелье.

Уайлдер быстро достал пиццу и нарезал ее треугольниками. Затем он принес две тарелки и протянул одну мне, прежде чем занять свое место.

— Мы могли бы сесть за стол, — сказала я.

— Я не хочу сидеть за столом.

Почему? Потому что за столом нам пришлось бы смотреть друг другу в лицо?

Его взгляд был прикован к окнам, когда он поставил тарелку себе на колени.

Неловкое молчание еще больше усилилось, когда наши кусочки пиццы остыли. Я ожидала, что Уайлдер проглотит свой ужин, а затем под каким-нибудь предлогом исчезнет.

Но, хотя он и проглотил свою еду, он остался, пока я ела свою в обычном темпе. Даже покончив с третьим кусочком, он остался на диване.

— Где ты сделала свою первую татуировку?

— В Париже. — Я улыбнулась и протянула к нему руки.

От запястий до локтей у меня было два разных крыла. На правой руке перья были длинными и изящными. На левой они были короче и прочнее, но более рельефными. В основном они были черными, но светло-оранжевый и желтый придавали им колорит.

— Что они означают? — спросил он.

— Ничего. — Я пожала плечами. — Я знаю, все ожидают, что каждая из моих татуировок будет иметь какой-то глубокий смысл. Но мне понравилось оформление. Достаточно, чтобы видеть это на своей коже каждый день до конца моей жизни.

Уайлдер кивнул, его взгляд скользнул по другим татуировкам на моих руках. Множество цветов. Бабочка. Изящный череп и череда падающих звезд.

— Говорить, что я нашла себя в Европе — банально. Но это правда. Я обесцветила волосы, потому что всегда хотела попробовать блонд. Я обрела собственное чувство стиля. Я повзрослела. Я стала… собой.

Я нравилась себе.

— Мои родители и Дэнни были в шоке, когда я приехала домой на Рождество в тот год. Я пробыла дома всего несколько дней, но, если бы я осталась подольше, думаю, они бы вмешались. Но я устала пытаться соответствовать их шаблону.

— Значит, ты создала свой собственный.

— Да. Именно это я и сделала.

Он уставился на меня так же пристально, как до этого смотрел на окна. Казалось, если бы он смотрел достаточно долго, то понял бы меня.

Я хвалила его за старание. Моя семья не делала даже этого.

Меня нервировало, что эти темные, непроницаемые глаза смотрят на меня, поэтому я сосредоточилась на своей пицце, доедая последние несколько кусочков.

— С какими брендами ты работаешь? — спросил он.

— В основном, мода и красота. У меня есть менеджер, который занимается заключением сделок и контрактов. Мне повезло, что сейчас я могу публиковать посты о брендах, которые мне нравились до того, как я начала все это. Вначале я не могла позволить себе роскошь быть такой разборчивой, какой могу быть сейчас.