Либо я буду прыгать из дома в дом Каламити, либо совсем уеду из Каламити, либо останусь с Уайлдером.

Логичным выбором было бы выбрать другой, более крупный город, такой как Бозмен или Миссула. Но каким-то образом, после всего лишь выходных, мое сердце выбрало Каламити. Я хотела за два месяца изучить этот маленький городок, побродить по нему и обнаружить его скрытые сокровища.

И я была утомлена. До самых костей. Я ведь не в большом городе, окруженном шумом и хаосом, поэтому, возможно, я действительно смогу немного отдохнуть. Эта поездка в Монтану могла бы стать той перезагрузкой, в которой я так отчаянно нуждалась. Аренда жилья была не самой худшей вещью в мире, но и не самым лучшим способом расслабиться.

Но сегодня вечером я не приму никаких решений по поводу жилья.

Нет, сегодня вечером я напьюсь. С каждым глотком я мысленно отшивала мудака, который назвал меня шлюхой. И, возможно, сегодняшняя попытка поговорить с Уайлдером не сорвется.

— Как прошел твой день? — спросила я.

— Никто не называл меня дрянной шлюхой. Но один мой ученик назвал меня придурком.

— В лицо? Храбрый парень.

— Он дерьмо. — Уайлдер пожал плечами и сделал глоток. Его крупное тело было вжато в дальний угол дивана, так близко к подлокотнику, как только он мог втиснуться.

Неужели делить диван со мной было так ужасно? По крайней мере, он не скрылся в своей комнате или в магазине. Это был прогресс, не так ли? В эти выходные, всякий раз, когда я заставала его в гостиной, он придумывал причину, чтобы уйти.

— Это отличный диван. — Я откинулась поудобнее, утопая в плюшевой подушке и маслянистой коже. — Сегодня я ездила в город на разведку. Купила в продуктовом магазине пиццу «бери и выпекай».

Уайлдер поднялся.

— Не надо. Не двигайся. — Я вытянула свободную руку, держа ее ладонью вверх.

Он готовил для меня все выходные. Когда я спросила, не нужна ли ему помощь, он отмахнулся от меня. Когда я предложила приготовить что-нибудь, он отказался. Поэтому я предоставила ему хозяйничать на кухне. Это был единственный раз, когда он провел в моей компании больше двух минут.

Это казалось такой большой победой, что я не хотела настаивать. Но виски разогрело мою кровь и придало мне смелости.

— Я готовлю пиццу. И либо ты позволишь мне помочь с приготовлением еды, либо я буду подкладывать сосновые иголки в твою постель, пока ты будешь на работе.

Он приподнял бровь.

— Я расцениваю это как согласие.

Его губы сжались в тонкую линию.

— Хорошо поговорили. Рада, что мы смогли прийти к соглашению.

Уайлдер сделал глоток из своего бокала, но остался сидеть на диване. Победа.

— Ты не придурок, — сказала я.

— Ты не дешевая шлюха. — Он не смотрел на меня, пока говорил, его взгляд был прикован к окнам.

Поэтому я одарила его мужественный профиль мягкой улыбкой.

— Я знаю.

И знала, что лучше не принимать близко к сердцу эти нелепые комментарии. На самом деле, я знала, что лучше не проводить так много времени в интернете. Это была работа Ким. Но мне было любопытно, как люди отреагируют на сегодняшний пост.

Как минимум раз в неделю я обязательно снимала какой-нибудь модный контент. Обычно это были мои примерки одежды или видеоролик «Собирайся со мной».

Подпись к видео Ким «надень со мной неон» была забавной, но мне следовало ожидать резких комментариев. Видео произвело фурор, достигнув аудитории, далекой от моей основной аудитории. И именно тогда злобные тролли всегда выходили поиграть.

Я сделала еще глоток виски, затем разогнула ноги и отставила бутылку в сторону. Когда я направилась на кухню, чтобы разогреть духовку, в голове у меня уже все плыло. Восстановив равновесие, я вернулась на диван, удивленная, что Уайлдер не воспринял мое недолгое отсутствие как повод для того, чтобы исчезнуть.

Он все еще был прикован к подлокотнику, прижимая его рукой к ребрам, как будто, если он отпустит его, мебель развалится.

Я плюхнулась на свое место и села боком, чтобы посмотреть на него.

— Какая твоя любимая поза в сексе?

Уайлдер резко повернулся ко мне, его глаза расширились.

Мой рот медленно расплылся в улыбке.

— Я боялась, что у тебя сведет шею от такого пристального разглядывания окон. Просто проверяла, не перенапряг ли ты свои мышцы.

Его шок прошел. Глаза сузились.

— Я понимаю, что ты привык к личному пространству, а я вторгаюсь в твое святилище. Но если ты будешь продолжать избегать зрительного контакта, у меня начнутся комплексы, что, возможно, мой нос слишком велик для моего лица.

— Твой нос не слишком велик для твоего лица. — Выражение его лица смягчилось. — Давай просто не будем говорить… об этом.

— О позах в сексе?

Его ноздри раздулись.

— Айрис.

Я хихикнула.

Он действительно думал обо мне как о младшей сестре, не так ли? Я делала все, что было в моих силах, чтобы не испытывать вожделения к этому красивому лицу и крепкому телу, в то время как он думал обо мне как о застенчивой девушке, которую встретил много лет назад.

Досадно. Не то чтобы я собиралась замутить с Уайлдером. В последнее время, когда дело касалось мужчин, я, казалось, была проклята. Вечно было не то время и не то место. Влюбленность в Уайлдера была ожидаемым отказом.

— Расскажи мне побольше об этих инфлюенсерах, — попросил он.

Ему на самом деле было любопытно? Или он притворялся, что заинтересован, чтобы убедиться, что я избегаю темы секса? В глубине души мне хотелось подразнить его за то, что он задал этот вопрос, но, чем бы ни было это любопытство, я не хотела все портить. Пока нет.

— Что ты хочешь узнать?

— С чего ты начала?

— Это как-то само собой получилось. — Я положила руку на спинку дивана, подперев ею голову. — В выпускном классе я поняла, что не хочу поступать в колледж. Кстати, мама и папа были от этого в восторге.

Никогда в жизни не забуду выражения их лиц, когда однажды за ужином я объявила, что выбросила все свои письма в колледж в мусорную корзину. Сначала это был шок. Затем возмущение. Затем отрицание. И, наконец, сокрушительное разочарование.

Семь лет спустя это разочарование никуда не делось.

— Кажется, они думали, что я передумаю после окончания школы. Что все мои друзья выберут колледж, и я тоже решу поступить. Но вместо этого я тайно запланировала поездку в Европу, потратив все деньги, которые я сэкономила, работая няней, подстригая газоны и работая в H&M.

— Что значит, ты тайно планировала поездку?

— Дэнни тебе об этом не рассказывал?

Он покачал головой.

— Нет. Он несколько раз упоминал, что ты была в Европе, но он мало о тебе говорит.

Ауч. Мне хотелось, чтобы это не задело меня.

— Я знала, что если мои родители или Дэнни узнают, что я планирую поехать в Европу, они будут против. Они бы отговорили меня от нее или напугали, чтобы я осталась. Поэтому я не сказала им. А после окончания школы я просто… уехала. Я позвонила маме из Франции, когда мой самолет приземлился.

Уайлдер моргнул.

— И ты просто уехала. во Францию?

— Звучит ужасно. Я понимаю. — Я преувеличенно нахмурилась. — Оглядываясь назад, я понимаю, что должна была поступить по-другому. Но в то время мне было восемнадцать, и я чувствовала себя загнанной в угол. Это был единственный способ, которым я могла освободиться.

Уайлдер уставился на меня, изучая.

— Не могу поверить, что Дэнни никогда не рассказывал мне ничего из этого.

— Я не такая как он. — Я пожала плечами. — Сравни меня с Дэнни, и станет понятно, почему он держал это при себе.

Дэнни был образцом ответственности. Он не нарушал правил. Он был образцовым сыном, каждую неделю летом подстригал газон у наших родителей, а зимой расчищал подъездную дорожку к их дому. Они с Мэри жили в трех кварталах от дома, где мы провели детство. Их дети ходили в ту же школу, что и мы. Они посещали церковь, в которую ходили мама и папа.

Такую жизнь — свою жизнь — он считал нормальной.