В еврейском варианте это архангел Михаил, перевод имени Михаил – «кто как Бог» или «равный Богу».
Посмотрим соотнесение Митры и с Мировой горой: в переднеазиатской версии она – Хара Березайт, а в индийской – Меру или Сумеру. Рассмотрим переднеазиатский вариант, который, по всей видимости, был более ранним. Хара, понятно, гора, а вот происхождение слова «Березайт» не так однозначно. Есть перевод «высокая», но он происходит от арийского корня barz – «высота, гора», получается «гора горы» – масло масляное. Поэтому более логичным представляется перевод «белая, сияющая» от индоиранского корня «bhereg» – «блестеть, сиять, белый (быть ослепительно белым)», и, соответственно, barza – «береза». Отсюда же, видимо, «брезжить».
Далее мы находим burz-mihr (ср. – перс.), brzmtkr – barzmihrak (парф.) borzomiuuro (бактр.), переводимое от barz – «гора», но более логичным является перевод от «белого». И в этом контексте вполне возможен перевод «белый», далее Михр (Митра) – «мир», а еще более точно, учитывая синонимичное понятие – «белый свет». Так же, как и в современном русском языке, слово «свет» могло иметь два значения. Именно под таким именем, по мнению Л.Н. Гумилева и Б.И. Кузнецова, Митра пришел в Тибет с религией Бон.
Вполне вероятно, что первоначально название Мировой горы у иранцев звучало как Хара Барз-Михр (Митр, Матри). В любом случае, даже если подобное звучание не было изначальным, его наличие объясняет различие переднеазиатского и индийского названия горы Меру: просто были использованы разные синонимы – в первом случае название стало «Белая (сияющая) гора» – Хара Березайт, во втором – «Гора Мира (Света, Митры)» – гора Меру.
Митру часто называли и просто Митра Бага, бог (вест. Mi0trâh bâyah, согдийск.[182] Mysyy Рууу, ведийск. Mitra-bhaga). В Индии Bhaga считается отдельным божеством и относится к Адитьям,[183] хотя и является одним из проявлений бога солнца Митры, равно как и Арьяман.
Напомним, что и в митраизме, и в христианстве присутствует символика священного камня. И Митра, и Иисус в определенном смысле отождествляются с камнем. Правда, мы не находим связи индийского Митры с камнем, несмотря на то, что идентичность иранского и индийского Митры считается несомненной. Встает вопрос – существовал ли этот миф у ариев изначально или был обретен позднее? В пользу того, что культ священного камня появился до расселения ариев, говорит устойчивость и широкая распространенность мифов о таких камнях. Поэтому более правильным представляется версия о видоизменении культа в Индии, по крайней мере, культа, предназначенного для широких масс. Подтверждает это и различие в пантеоне богов: в иранском варианте количество богов значительно меньше, чем в ведическом. Вероятно, в Индии произошло не слияние привнесенного и местного культов, а добавление новых к имеющимся, что увеличило количество божеств.
В мифах о Митре не менее важным, нежели убийство небесного быка, на котором обычно акцентируются исследователи, является мотив священного камня.
Митраизм является одной из самых древних религий, и его распространение традиционно связывают с расселением ариев. Сложно не согласиться с А. Менем: «По-видимому, культ Митры возник еще до разделения индоевропейских народов и сохранился у них, когда пути их разошлись. Традиционно считается, что арии во II тыс. до н. э. по одному направились в Индию, по другому – в Иран. Вполне возможно, что культ существовал и ранее, в III–IV тыс. до н. э.»[184]
В римскую эпоху, однако, существовал европейский культ Митры, который также лег в основу христианства. Франц Кюмон в свое время высказал мнение о том, что европейский митраизм произошел от иранского, но есть и противники такой позиции. Да, эти культы действительно сходны, тем не менее европейский митраизм имеет свои особенности.
Нас в первую очередь заинтересовало сходство митраистских посвящений с этрусскими ритуалами. Во-первых, посвящения митраизма происходили в подземельях, и по сохранившимся в Риме митреумам можно сделать вывод, что подземелья были построены в виде лабиринтов. Цельс,[185] который считал христианство культом, созданным на основе более древних, в частности, митраизма, указывал, что в мистериях митраизма важную роль играли символы звезд и планет и, что немаловажно, прохождения душ через них, причем этим символом служит семивратная лестница (семь врат связаны с семью металлами и семью божествами). Как мы указывали выше, именно прохождение души по звездному небу к центру Вселенной было основой прохождения лабиринта – карты звездного неба. Согласно Тертуллиану,[186]в таинствах происходило ритуальное воскрешение кандидата – и именно так представляются этрусские ритуалы.
Сцена тауроктонии,[187] хотя и имеет сходство с иранской мифологией, раскрывается в некоторых частях именно благодаря западноевропейской мифологии. Когда бык умирает, извергнув семя, из его мозга произрастает зерно, дающее хлеб, а из крови – виноградная лоза. Мы уже разбирали оба эти понятия, и первое соотносится с богом этрусским богом-сеяте-лем Сатре (Сатурном), второе – с Бакхом (к слову, возможно, именно имя этого бога послужило основой для славянского «бог»). Не следует забывать и о Тайной вечере, где Христос предлагает ученикам хлеб, как тело свое, а вино, как кровь.
Сцена тауроктонии, как и многие изображения древности, носила характер развернутой аллегорической пиктограммы,[188] в таком же аллегорическом виде дошли до нас и мифы, когда некий символ имел двойное прочтение на основе созвучия, и подразумевая при дешифровке не линейное прочтение, но второе, сходное слово, как то: «ворон» – «крест»: corax, а «крест» – «crux», или «виноградная лоза» – Вакх: Bacchus и имя Bacchus.
Изображался европейский Митра традиционно в т. н. фригийском колпаке, который никакого отношения к турецкой Фригии не имеет. Этот колпак изображался на боге Аттисе, а также на этрусских изображениях богов и амазонок.
В формировании образа Христа принимал участие именно европейский Митра. И в таком звучании, Митра, имя переводится именно с латинского языка как совмещение meus terra – «моя земля», что точно отражает функцию Митры как бога границ, и, по всей видимости, это значение может являться исконным и переходить в понятие договора.
И речь идет, собственно, не только о Митре, но и об этрусском Усиле, италийском Солее – солнечном боге (у славян «сълнце»). Изображался он в лучевой короне. В этой короне римские императоры начали изображаться начиная как минимум с Тиберия. Хотя отождествление началось, видимо, с Октавиана Августа, т. е. с того момента, когда император стал носить титул «август» – «божественный». Вероятно, это сопровождалось присвоением императору божественных функций, поэтому императоры дополнительно стали отождествляться с солнцем и изображались в лучевой короне Сола. Но первоначально говорить о митраизме в Римской империи не совсем корректно – речь идет об исконном культе солнечного бога Усила-Сола, также определяемого как Sol Indiges («родное солнце»).
Его изображение в весьма знакомом виде сохранилось в Британии, в римском храме I в. до н. э. в городе Бат.
С одной стороны, этот Сол, вне всякого сомнения, практически идентичен изображениям славянского бога Ярилы, с другой – напоминает голову горгоны Медузы. В любом случае мы видим римское изображение Сола с волосами-лучами.
Бог солнца Сол (Гелиос) известен нам как Sol Invictus («Непобедимое Солнце») – культ, широко распространенный в Римской империи. Однако на многих фресках, в частности, в римском митреуме Барберини, Митра и Сол не отождествляются. Откуда же взялся митраизм в Европе, и когда Сол и Митра слились?
