Ему совсем немного довелось носить в себе это невероятное создание, но он почувствовал себя таким старым, таким мудрым и таким сильным, что теперь отчаянно завидовал юнцу, побледневшему как покойник, при виде симбионта, уже начавшего погружаться в плоть нового избранника.

Оцепенев от ужаса, Билли лишился чувств, и дальнейший перенос прошёл без всякого сопротивления. Уже через пару минут юноша очнулся, сел на кровати, куда его заботливо отнёс Борн, оглядел себя и с чувством выдохнул:

— Ну надо же, какой слабак… Ничего, мы ещё сделаем из него настоящую звезду ринга!

И в этот момент кто-то выбил дверь в номер. Ворвавшийся в комнату человек двигался со скоростью, превосходящей все возможности человеческого организма. На миг Борну показалось, что он видит своего прежнего хозяина, но это не помешало ему встать на защиту нынешнего. Высокий, смуглый, черноволосый и черноглазый мужчина с оскорбительной лёгкостью парировал его атаку и напал сам. «Спартанец» был вынужден признать, что этот человек превосходит его самого — и, пожалуй, даже его хозяина на голову. Своё признание он сделал, падая оглушённым на пол со сломанной ногой.

Напавший взялся за Билли, пытавшегося улизнуть из номера. Ловко подставленная подножка метнувшегося за ним незваного гостя опрокинула Билли на пол, где его тут же скрутили, сгребли и швырнули в кресло.

— Вы думаете, я мёртв, — прорычал неизвестный. — Это хорошо, что вы так думаете… Теперь у меня полностью развязаны руки в охоте на действительно достойную добычу…

В комнату вошли двое, неся большой чемодан. Когда его открыли, в нём оказалось скрючившееся тело, показавшееся Биллу на первый взгляд мёртвым, но он тут же осознал свою ошибку. Неизвестный дышал. Но это, похоже, было вообще единственным, что он делал. Взгляд неизвестного был полностью бессмысленным.

— Если не хочешь сдохнуть быстро и окончательно — перебирайся в это тело, — приказали Билли.

— О… Охотник⁈ — выдохнул Борец, в ужасе глядя на жгучего брюнета, который только что уложил на пол телохранителя Ивара.

— Какой сообразительный, — криво усмехнулся тот. — Ну, пошевеливайся! Или мне вырвать тебя из этого щенка⁈

Совершенно подавленный, Борец послушно сделал что было ему приказано. Едва он скрылся в теле выкупленного у родственников пациента хосписа, уже много лет пребывавшего в вегетативном состоянии, как его снова запихали в чемодан и вынесли вон, оставив в номере покалеченного «спартанца» и снова упавшего в обморок Билли.

Облегчённо вздохнув, Политик вернулся к прерванной работе. Дело было сделано, Борец выведен из-под удара, а с ним оборвалась ниточка, ведущая к самому Политику. Конечно, при условии, что Борец уничтожил записи автоответчика. Ведь уничтожил? Не мог же он совершить такую промашку?

Червячок сомнения нет-нет да кусал изнутри одержимого. Что, если Борец забыл стереть записи? Это оставит след, по которому люди смогут выйти на него, Политика. Конечно, он слишком весомая фигура, чтобы так просто начать против него какое-то расследование. Но Прима умеет работать с информацией… Он уже доказал это, вычислив и убив Охотника только потому, что тот не потрудился сменить корабль. Что, если этой зацепки ему окажется достаточно?

Немного успокаивали кадры голохроники, на которых демонстрировалась разгромленная квартира Борца и, в частности, уничтоженный терминал связи.

Но время шло, график дел продвигался к полудню, а Политику никто не звонил с предложением ответить на несколько вопросов. И Политик успокоился. Почти. Уверенность постепенно возвращалась к нему, а чувство власти, зависимости людей от его решений сгладило неприятный привкус сомнения.

Само его имя, выбранное для Унии, не соответствовало действительности. В этом мире уже не было политиков как таковых, они исчезли, когда мир начал выбираться из глобального кризиса, и власть государств сменилась властью корпораций. Которым тоже нужны были люди, способные договориться о чём угодно с кем угодно, проработать варианты сотрудничества, планы противостояния… Посредники, которые взяли на себя функции политиков прежних веков.

Их власть была огромной. От них зависело, смогут ли мега-корпорации, чьи интересы пересеклись, прийти к взаимному согласию, или им предстоит война на истощение. И эта власть стала для Политика настоящим наркотиком. Каждое решение, которое он принимал, влияло на жизни миллионов людей и сотен корпораций. Это давало ни с чем не сравнимое наслаждение чувством собственного величия и значимости.

Как вот эти переговоры между синдикатом «ГазПро», занимающимся добычей сырья на Юпитере, и концерном «Трамонтана-Реал», который планировал расширение производства и желал увеличить поставки. По какой-то причине «ГазПро» не желал идти навстречу запросам соседа.

Политик осмотрел себя в зеркале — вид солидный, внушающий доверие и уважение… То что надо для таких серьёзных переговоров. Он сел за стол, подготовил планшет, убедился, что два помощника наготове и могут в любой момент обработать любой запрос своего босса — ещё одна мелочь, которая так согревала симбионта. Готовность услужить и наизнанку вывернуться ради этого. Наконец всё было готово, и Политик приказал:

— Дайте связь.

Голоконференция началась.

Михаэль Кантор, глава синдиката «ГазПро», и герцог Сезар Реал, глава «Трамонтаны», обменялись взаимными приветствиями и поприветствовали своего посредника.

— Итак, господа, мы собрались здесь, чтобы урегулировать возникшее между вами недопонимание, — начал Политик. — Прежде всего я должен задать вопрос вам, господин Кантор: вы заинтересованы в том, чтобы ваше сотрудничество с герцогом Сезаром продолжилось?

После короткой паузы глава синдиката ответил:

— Да.

— В таком случае будет резонным вопрос, почему вы отказываетесь от этого сотрудничества, — руки Политика неподвижно лежали на столе, демонстрируя его непоколебимую уверенность в том, что всё под контролем.

— Но мы не отказываемся от сотрудничества! — возмутился Кантор. — Мы не хотим расширения поставок!

— Но мы нуждаемся в гораздо большем количестве сырья и не понимаем, почему вы отказываете нам в этом вопросе! — вмешался Сезар.

— То есть вас устраивает текущий уровень вашего сотрудничества, и вы не заинтересованы в том, чтобы оно расширялось, я верно вас понял? — спросил Политик Михаэля.

Тот кивнул с мрачным выражением на лице.

— Можно узнать, что стоит за вашим нежеланием развивать сотрудничество с герцогом Сезаром? — деликатно уточнил Политик. — Вам кто-то угрожает? У вас есть какие-то обязательства, которые не позволяют вам идти на увеличение вашей прибыли?

Кантор ответил отрицательно на оба вопроса.

— Я ничего не понимаю, — выдохнул герцог. — Мы предлагаем лучшую цену в секторе. Мы готовы платить даже больше… скажем, на два процента. Кризис-менеджер утверждает, что мы можем это себе позволить. Но вы почему-то отказываетесь от денег, которые сами идут вам в руки!

Кантор с несчастным видом покачал головой:

— Это очень щедрое предложение, но мы не можем его принять.

— Но вы самый крупный добывающий синдикат на Юпитере! — не выдержал Сезар. — Что, maldita sea, мешает вам пойти нам навстречу⁈ Мы, конечно, обратились к более мелким промышленникам, но их доля на рынке не составляет и пяти процентов от вашего объёма добычи, и никак не может восполнить нехватку сырья! Ну же, Михаэль, мы не первый год работаем друг с другом, кто взял тебя за жабры так крепко, что ты отказываешься от денег⁈

— Никто! — выпалил Кантор. — Но если ты так хочешь знать, мои менеджеры изучили твоё предложение, и пришли к выводу, что оно для нас невыгодно!

— Это как? — не понял Сезар.

— Поясните, — попросил Политик, жадно впитывая чужие эмоции.

— Всё дело в том, что мы не располагаем мощностями, которые позволили бы нам настолько увеличить добычу, чтобы покрыть ваши потребности, — начал Кантор. — Конечно, в первую очередь мы обратились к «РосТеху» за новыми газодобывающими платформами. Но «РосТех» запросил совершенно неподъёмные для нас деньги! Если мы их купим, понадобится более десяти лет, чтобы новое оборудование окупило себя, и все эти десять лет мы будем, по сути, работать себе в убыток! При всём уважении, Сезар, ты не единственный наш клиент, и мы не можем работать только на тебя в ущерб и себе, и всем остальным нашим клиентам!